Смерть лорда Эджвера. Загадка Рэд Хауза. Убийца, ваш выход! - Агата Кристи

— Ну, знаешь, это зависит от многих вещей, прежде всего…

— Допустим, она будет и там, и там.

— Осел, — смутился Билл, ткнув Энтони локтем под ребро. — Трудно сказать, — продолжил он. — Конечно, здесь принимают очень хорошо.

— Очень?

— В общем, да. Затрудняюсь назвать чей-нибудь еще дом, где было бы так уютно. Комната — еда — напитки — сигары — весь распорядок. Ну, и вообще все. Здесь принимают очень хорошо.

— Очень?

— Да. — И Билл медленно повторил, будто эта фраза навела его на неожиданную мысль: — Здесь очень хорошо принимают. И это как раз в духе Марка. Это его отличительная черта. Это как бы его слабость — принимать гостей.

— И все организовывать?

— Да. Безусловно, это гостеприимный дом, и здесь всегда есть чем себя занять, тут тебе и все условия для игр, и для занятий спортом, и принимают, как я уже сказал, очень хорошо; но при всем при том, Тони, иногда возникает чувство — будто ты на параде, что ли. И все заранее расписано.

— Что ты имеешь в виду?

— Понимаешь, Марк обожает все организовывать. Он все продумывает до мелочей, и само собой разумеется, гости должны следовать этим его замыслам. Приведу тебе пример: мы с Бетти — с мисс Кэлледайн — на днях решили перед чаем сыграть партию в теннис. Она великолепно играет, мне до нее далеко, со мной она скорее разминается, так, вполсилы, — уж больно я не собран. Так Марк увидел, что мы выходим с ракетками и спросил, куда это мы направляемся. Понимаешь, он решил устроить небольшой турнир после чая — придумал, кто кому какую фору дает, заранее приготовил почетные грамоты, раскрасив их красными и черными чернилами — все честь по чести, как видишь. К турниру, оказывается, еще с утра специально постригли и разметили площадку. Разумеется, мы с Бетти корт не испортили бы; и мы с удовольствием сыграли бы еще раз после чая, но все же… — Билл замолчал и пожал плечами.

— Ваше намерение было неуместно.

— Да. Это бы смазало эффект от турнира, испортило бы впечатление; по-моему, ему это было неприятно. И мы не пошли играть. — Он рассмеялся и добавил: — Получилось, что мы отказали себе в удовольствии ради того, чтобы остаться в Рэд Хаузе.

— Ты хочешь сказать, что в следующий раз вас бы не пригласили?

— Возможно. Не берусь утверждать, но на некоторое время мы бы точно получили отставку.

— Да неужели, Билл?

— Еще бы! Он знаешь, какой обидчивый. Эта мисс Норрис — ты ее видел? — с ней покончено. Могу поспорить с тобой на что угодно, ее сюда больше не пригласят.

— Почему?

Билл рассмеялся.

— Да тут все руку приложили — по крайней мере мы с Бетти точно. По преданию, в этом доме обитает привидение. Леди Анна Паттен. Слышал когда-нибудь про нее?

— Никогда.

— Как-то за обедом Марк про нее рассказывал. Понимаешь, ему очень понравилась идея, что в доме живет привидение, но при этом сам он в привидения не верит. По-моему, ему очень хотелось, чтобы все мы поверили в привидение, тем не менее его раздражает, что Бетти и миссис Кэлледайн в принципе в привидения верят. Чудной парень. Одним словом, мисс Норрис — она актриса, и неплохая актриса — оделась привидением и немного поваляла дурака. Так бедняга Марк перепугался до смерти. Только на минуту, но все же.

— А что остальные?

— Мы с Бетти знали; собственно говоря, я ее предупреждал — я имею в виду мисс Норрис — чтобы она не дурила. Я ведь знаю Марка. Миссис Кэлледайн при этом не было — Бетти устроила, чтобы она осталась дома. Что же касается майора, то не думаю, что его вообще что-нибудь способно испугать.

— Где же появилось привидение?

— Там внизу, на лужайке для игры в шары. Это его любимое место, понимаешь. А мы все там его поджидали. Ты видел эту лужайку?

— Нет.

— Я покажу тебе после обеда.

— Да, очень бы хотелось взглянуть… Марк сильно разозлился?

— Боже, еще как! Дулся целый день. Кстати, это на него похоже.

— Он рассердился на всех вас?

— Да, скорее обиделся.

— А сегодня утром?

— О, нет. Как ни в чем не бывало. Он отходчив. Как ребенок. Вот именно, Тони, во многих отношениях он похож на ребенка. Откровенно говоря, сегодня утром он был необыкновенно доволен собой. И вчера тоже.

— Вчера?

— Да. Мы все отметили, что никогда еще не видели его в таком прекрасном расположении духа.

— А какое у него обычно настроение?

— Если его не задевать, он вполне добродушен. Он по-детски эгоистичен — я тебе только что это описал — и полон чувства собственной значимости; по-своему это даже забавно и… — тут Билл неожиданно осекся. — Ну, знаешь, все-таки должен быть предел, когда говоришь о хозяине дома, в котором ты гостишь.

— Перестань думать о нем как о хозяине. Вспомни, что его подозревают в убийстве и уже выдали ордер на его арест.

— Брось, все это чушь!

— Билл, это факт.

— Понимаю, только не его это рук дело. Не может он никого убить. Может, я смешно скажу, но не тянет он на убийцу, понимаешь? У него есть свои недостатки, как и у каждого из нас, но это все мелочи.

— Убить человека можно и в приступе детской ярости.

Билл неопределенно хмыкнул: мол, вообще-то верно, но к Марку не относится.

— И все же, — сказал он, — не верю я в это! Не мог он этого сделать — преднамеренно уж точно не мог.

— Хорошо, пусть это несчастный случай, как утверждает Кейли; мог он растеряться и убежать?

Билл минуту поразмышлял.

— Знаешь, думаю, мог. Он чуть не удрал, когда привидение увидел. Но привидение — это совсем другое дело.

— Как знать. Тут ведь одно важно — сохраняет человек самообладание или теряет голову.

Просторная аллея кончилась, и они свернули на тропинку, что петляла между деревьями, обрамляющими парк. Идти здесь можно было только гуськом, поэтому Энтони пропустил Билла вперед, и пока они не вышли на широкий проселок, разговор оборвался. Дорога неспешно спускалась к деревне Вудхэм — нескольким домикам под красными крышами и серой церкви, что величественно возвышалась над купой зелени.

— Ну, а теперь, — сказал Энтони, когда они прибавили ходу, — давай про Кейли?

— Что ты имеешь в виду?

— Хочу понять, что он за человек. Марка я вижу отчетливо, благодаря тебе, Билл. Это тебе здорово удалось. Теперь нужен характер Кейли. Так сказать, Кейли изнутри.

Приятно польщенный, Билл рассмеялся и возразил, что он все же не модный писатель.

— А кроме того, — добавил он, — с Марком куда легче. Кейли же из тех молчунов, которые себе на уме. Марк — он весь как на ладони… А этот увалень с лошадиной челюстью — кто его знает.

— Некоторым женщинам такие увальни как раз нравятся.

— Верно. Между нами, я одну такую, по-моему, знаю. Довольно хорошенькая девушка из Джелландз, — он указал рукой налево, — там внизу.

— Что такое Джелландз?

— По-моему, раньше это была ферма, принадлежавшая какому-то типу по имени Джелланд, сейчас же просто дом на отшибе, владеет им вдова Норбери. Марк с Кейли частенько к ним захаживали. Мисс Норбери — девушка — несколько раз приходила к нам играть в теннис и, судя по всему, предпочитала Кейли всем остальным. Но у него, разумеется, мало времени на такого рода занятия.

— Какого рода занятия?

— Ну, гулять с девушками, беседовать с ними о театрах и прочей ерунде. Он всегда занят по горло.

— Марк сильно его загружает?

— Еще как. Марк места себе не находит, пока не придумает для Кейли очередное дело. Просто жить без этого не может. Но самое забавное: Кейли тоже жить не может без Марка.

— Он любит Марка?

— Пожалуй, можно сказать и так. Хотя и относится к нему немного снисходительно. Он-то, конечно, знает ему цену: знает его тщеславие, самовлюбленность, дилетантизм и так далее — но любит о нем заботиться. И умеет с ним управляться.

— Н-да… А в каких отношениях он с гостями — с тобой, с мисс Норрис и остальными?

— Вежлив и неизменно корректен. Держится на расстоянии.

Мы не часто его видели, разве что за едой. Мы приезжаем сюда развлекаться, а он… он — нет.

— А он видел привидение?

— Нет, я только слышал, как Марк его позвал, когда вернулся домой. Думаю, Кейли пытался его утихомирить, объяснял, что на девушек не стоит сердиться, что, мол, с них взять. А вот мы и пришли, теперь считай что дома.

Они вошли в гостиницу, и пока Билл любезничал с хозяйкой, Энтони поднялся к себе в комнату. Не так-то много вещей ему надо было укладывать. Он сунул в дорожную сумку свои щетки, осмотрелся, дабы удостовериться, что ничего больше не забыл, спустился вниз и рассчитался. Он решил оставить за собой комнату еще на несколько дней; отчасти чтобы не слишком огорчать хозяина и его жену, отчасти же, на тот случай, если дальнейшее проживание в Рэд Хаузе сочтет для себя неудобным. Ведь он серьезно относился к своей новой профессии; надо заметить, что он ко всякому новому своему занятию относился достаточно серьезно (что не мешало ему извлекать из нового дела максимум удовольствия); и он предвидел, что может наступить момент — например, после дознания — когда он сочтет невозможным оставаться в Рэд Хаузе в качестве гостя, друга Билла, пользоваться гостеприимством Марка и Кейли, — неважно, кто из них там подлинный хозяин, — и одновременно сохранять при этом беспристрастное отношение к сегодняшним событиям. День-два он поживет там по необходимости как свидетель, и пока он будет оставаться там в этом качестве, Кейли вряд ли станет возражать против его, быть может, иногда и назойливого присутствия; но если и после дознания для его глаз останется кое-какая работа, то он продолжит расследование либо в Рэд Хаузе с позволения хозяев, либо воспользуется гостеприимством другого лица, не имеющего никакого касательства к этому делу, например, хозяина "Георга".