Ален Делон без маски - Александр Брагинский

Однако вернемся в кинематограф, в котором в последнее десятилетие XX века он снимется в нескольких любопытных фильмах.

Глава шестнадцатая

Зрелость таланта

Начало 90-х годов ознаменовалось у Алена Делона рядом несомненных успехов. Он словно решил «отряхнуть прах со своих ног» и обрести новые крылья для полета. Так появляются три совершенно не похожих фильма: «Новая волна», «Танцевальная машина» и «Возвращение Казановы».

Выше я писал, что Делона обижало отсутствие какого-либо интереса к себе со стороны режиссеров «Новой волны». В каком-то смысле он даже завидовал Жан-Полю Бельмондо, который когда-то прославился в картинах Жан-Люка Годара «На последнем дыхании» и «Безумец Пьеро». Он уж и не рассчитывал, что тот же Годар пригласит его когда-нибудь в одну из своих картин, хотя отношение к нему у него всегда было двойственное: он понимал чутьем своеобразие его стилистики и отторгал ее, как нечто ему, Делону, совершенно чуждое. Делон часто говорил, что его собственный стиль тяготеет к «перфекционизму», то есть отделанности, а годаровский – к беспорядку и импровизации. Казалось бы, речь шла о несовместимости этих стилей. Но он твердо решил испытать все, лишь бы имя Годара оказалось в его фильмографии.

И вот (явно по наводке старого приятеля продюсера Алена Сарда, решившего «сделать Годара»), раздался телефонный звонок мэтра, который предложил ему главную роль в своей очередной картине с символическим и многозначительным названием «Новая волна». «Вам будет интересно», – произнес тот со своим швейцарским акцентом. Делон не мог, наверное, не усмехнуться, услышав эти слова Годара, о котором ему много рассказывали те, кто с ним работал, в том числе Жан-Поль и Натали Бай.

Первая встреча с Годаром не была лишена пикантности. По своему обыкновению режиссер принес ему краткое изложение содержания будущего фильма. Ознакомившись с этим синопсисом, Делон решительно настоял, чтобы Годар представил ему нормальный сценарий. Впервые тот натолкнулся на сопротивление своим привычкам. Но поняв, что Делон не отступится, и очень желая снять именно его в «Новой волне», он, наверное впервые, засел за написание нормального сценария. «Годар раздражает, я возмущаю, это будет неплохой брак», – заметил тогда Делон, не ожидавший, впрочем, что фильм с его, Делона, участием, в постановке Годара провалится в прокате.

…Деловая женщина, красивая и богатая итальянская графиня (Домициана Джиордано) берет к себе на работу бродягу, встреченного на дороге, которого едва не сбила ее машина. Она привозит его к себе на виллу на Женевском озере и делает своим возлюбленным. Но этот молчаливый и послушный человек по имени Роже Ленокс – полная противоположность ее деятельной натуре. Только раз он взорвется тирадой: «Вы никогда не поймете, что на свете есть другие люди, которые думают, страдают. Вы озабочены только своими делами!» Ленокс ей быстро надоест, и тогда, зная, что он не умеет плавать, она сбрасывает его со своей моторной лодки во время прогулки по озеру. Ленокс тщетно будет тянуть к ней руку, прося о помощи… Через некоторое время в жизни графини появится Ришар Ленокс, полная противоположность Роже – вылощенный и столь же энергичный, сколь вялым и апатичным был его двойник. Он быстро заменит графиню во всех ее делах. Теперь она пассивна и бездеятельна и говорит Ришару, что он «украл у нее жизнь». А так как они словно поменялись ролями, то и плавать она не умеет, и будет сброшена Ришаром Леноксом с обычной лодки в озеро. Однако в последнюю минуту он все же протянет ей руку…

Идея картины лежит на поверхности: после каждой «смерти», коей является конец любви, разрыв, конфликт, рождается новый человек, который, оставаясь прежним лишь внешне, представляет собой нечто новое. Причем он может быть добрее и милосерднее.

Чтобы как-то связать нити сюжета и не сбить окончательно с толку зрителя, Годар позволяет графине увидеть на шее Ришара крестик, который та когда-то видела на Роже. Что и дает повод женщине задать себе и зрителям риторический вопрос: «Значит, это вы?»

Годар в обычной своей эпатажной манере утверждал, что дал Алену Делону роли «героев Ветхого и Нового Заветов». Что же заинтересовало актера в этом типичном фильме бывшего «нововолновца», полном недоговоренностей и намеренного желания смешать карты? Возможно, перспектива создать два разных характера, возможно, желание показать себя «достойным Годара». Не исключено, что после ролей полицейских и бандитов ему было интересно воплотить на экране «годаровского героя». И он наверняка рассчитывал, что критика не станет его кусать за это в фильме своего любимца.

Об Алене Делоне Годар говорил: «В течение тридцати лет мы шли параллельными курсами, но тут я подумал, что нашел для него подходящую роль, в которой увидел его одного. Ибо Делон значителен одним тем, что собой представляет: кем сам себя считает, своими отношениями с людьми и с самим собой. Это одновременно кто-то, кто есть и кто был. Он несет в себе свою трагедию, так что я просто не мог причинить ему зла. Я мог только раздражать его, нервировать, может быть, убить – и все! Есть вещи, за которые я всегда уважал Делона, а именно за то, что он сделал 5–6 великих фильмов, а это очень много… Среди них „Господин Клейн“, „Рокко“ и „Наша история“… Сначала у меня было только название сценария, весь сюжет можно было рассказать за две минуты. Фильм же должен идти полтора часа. Кстати, о названии: раз нас когда-то так называли, почему бы и фильму не повторить названия, рассказывая историю, происходящую на краю моря или озера? С первой волной вы тонете, со второй – возрождаетесь. Все это может выглядеть страшно банально. Но следует понять, что, если ничего не скажешь, не будет и банальности, останется одна тайна… Обычная жизнь – есть сумма различных преступлений. По словам Маркса, преступление – продуктивно».

Так в своей обычной манере высказался режиссер, привлекая на помощь даже Карла Маркса… Он лишь не хотел замечать, как в реальной жизни преступность и коррупция становятся сегодня контрпродуктивны.

Что касается Алена Делона, то ему было очень интересно сниматься у Годара, хотя его взаимоотношения с первым ассистентом и подругой жизни Годара – Анн-Мари Миевиль не сложились сразу. Пояснения, которые давал ему режиссер, не всегда доходили до него, а его нерешительность в выборе кадра, оптики – просто нервировали. Очень скоро стычки с Миевиль стали мешать работе, и той пришлось спрятать когти, которые она часто выпускала в защиту Годара. На сей раз, оставаясь Делоном, он стремился показать, каким он может быть разным. Но был, мягко говоря, удивлен, увидев картину в смонтированном виде.