Дрянь погода - Карл Хайасен

Затем Августин вспомнил о патрульном Джиме Тайле. Бросить клич по рации – и все копы в Южной Флориде будут готовы засечь джип. Августин благоразумно запомнил новый номер: PPZ-350. «Спасите ламантина». [60]

Августин уже поднял трубку телефона в кухне, чтобы позвонить в дорожную полицию, но его взгляд упал на старую приятельницу – кнопку повторного набора.

Он выучился этому трюку, когда жил с полоумной медичкой – той, что в результате порезала его в ванной. Едва она исчезала из дому, Августин нажимал кнопку повторного набора, чтобы определить, не обзванивала ли подруга знакомых, пытаясь раздобыть «дилаудид», и не заложила ли украденные из его дома вещи. Вскоре он уже с ходу узнавал голоса ее дельцов и скупщиков. Кнопка стала действенным инструментом в том, чтобы предвидеть настроение подружки, а также отыскать пропавшее имущество.

Вот и сейчас Августин нажал кнопку, пытаясь узнать, куда в последний раз звонили из дома перед тем, как исчезли Сцинк и Бонни. После трех гудков ответил приветливый женский голос:

– «Райские Пальмы». Чем могу служить?

Августин замешкался. Он знал только одни «Райские Пальмы» – прибрежный мотель в Исламораде, но решил попытать счастья:

– Вам недавно звонил мой брат. Из Майами.

– Да-да, приятель мистера Хорна.

– Простите?

– Мистера Хорна, владельца. Вашего брата зовут Лестер?

– Точно, – наобум ляпнул Августин.

– Из Майами только он сегодня заказывал номер. Что, отменить?

– Нет-нет! Я лишь хотел проверить, что он забронировал комнату. Понимаете, у него завтра день рождения, и мы хотим сделать ему сюрприз. Устроить подводную рыбалку.

Женщина сказала, что их причал унесло в море, и посоветовала разузнать, нельзя ли нанять катер у «Бада и Мэри».

– Хотите, я им позвоню?

– Нет, не беспокойтесь.

– Мистер Хорн знает?

– О чем? – спросил Августин.

– Что у Лестера день рожденья? Он огорчится, что его не было, – уехал по делам в Тампу.

– Какая жалость. Я еще хотел спросить: во сколько брат заселяется? Мы должны успеть все организовать. Знаете, такая вечеринка-сюрприз.

– Да, конечно. Он сказал, что прибудет ближе к вечеру.

– Прекрасно.

– Не волнуйтесь, я ему ничего не скажу, чтобы не испортить сюрприз.

– Мэм, не знаю, как вас и благодарить!

Весь день Макс Лэм, разрываясь от жалости к себе, неумело пьянствовал в Гвадалахаре, а потом сел на рейс до Майами. Там он намеревался бросить курить, укротить супругу с промытыми мозгами и реконструировать собственную жизнь. Необходим еще один медовый месяц, только на этот раз – где-нибудь подальше от Флориды.

На Гавайях, думал Макс, или даже в Австралии.

Голова была как чугунная. Макс заснул в самолете, но похмелье от текилы рождало яркие и ужасные сны. Раз он проснулся, срывая с охваченной огнем шеи несуществующий ошейник. В кошмаре не похититель, а Бонни держала пульт, с сатанинским хохотом тыча в кнопки. Через час привиделся еще один сон, и опять про жену. Теперь они трахались на палубе аэроглиссера, который несся по болотам под фарфорово-голубым небом. Прикрыв глаза, Бонни сидела на нем, и меч-трава хлестала ее по лицу. За ее обнаженное плечо уцепилась макака – та самая шелудивая тварь, которую Макс снимал после урагана. Во сне он не видел лица того, кто правил глиссером, но знал, что это парень, жонглировавший черепами. Бонни двигала бедрами, и мерзкая обезьяна подпрыгивала на ней, как крохотный ковбой. Потом вдруг поднялась на задние лапы и показала розовый возбужденный членик. Тут Макс завопил и проснулся. Когда самолет приземлился, он еще пучил глаза, но уже немного успокоился.

В аэропорту Майами текиловые фантомы вновь ожили из-за газетного заголовка:

Макс купил газету и с ужасом прочитал историю гангстера Айры Джексона. Его сожрал лев, во время урагана убежавший с фермы, где содержались дикие животные. Жуткие подробности подстегнули Макса в его миссии.

К дому Августина он подъехал с заготовленной речью и, если понадобится, угрозой суда. Света в доме не было. Дверь никто не открыл. В отсутствие возможной конфронтации Макс осмелился проскользнуть на задний двор.

Стеклянная дверь веранды оказалась незапертой. В доме стояла духота. Макс включил кондиционер и зажег все лампы. Он намеренно заявлял о своем присутствии – зачем шарить в темноте, еще примут за обычного грабителя.

Окрыленный собственной отвагой, Макс прочесал дом в поисках следов Бонни. В шкафу висела одежда, в которой жена была в день его похищения. Поскольку все вещи из машины украли, Макс рассудил, что Бонни теперь носит чужую одежду. Хотя, возможно, родители перевели ей деньги… Или Августин накупил ей дорогих нарядов? Разве не так поступают те, кто уводит чужих жен?

Макс заставил себя войти в гостевую комнату. Он старался не смотреть на полку с черепами, но его таки передернуло от их незрячих взглядов. К его радости, постель была смята только с левой стороны, где любила спать Бонни. Исследование одинокой подушки показало, что вмятина на ней вроде бы соответствует форме головы молодой женщины. Явных улик посещения кровати мужчиной не обнаружилось.

Дубовый шкаф ломился от богатого ассортимента женской одежды – от лифчиков до джинсов, интригующе разнообразных размеров. Реликвии бывших подружек хозяина, догадался Макс. Судя по амазонскому размеру черных гетров, в одной было шесть футов с лишним. Имелись также миниатюрные вещи, которые подошли бы жене – например, бледно-голубые вязаные носки, лежавшие в аккуратной кучке на полу. Мир вокруг показался не таким мрачным: стало быть, Бонни одежду одолжили.

Макс собрался с духом для следующей инспекции: комнаты Августина.

Постель выглядела так, будто в нее подложили гранату. У парня потрясающая партнерша либо чудовищные кошмары, подумал Макс. Сбитые простыни не позволяли определить, делил ли кто-нибудь ложе с хозяином. Похоже, ночевал здесь весь состав «Кордебалета». [61]

Неопределенность томила. Макса осенила идея – противная, но результативная. Он нагнулся к кровати и обнюхал простыни, стараясь уловить запах духов Бонни. Удивительно, но Макс не мог вспомнить их названия, хотя аромат фруктового сада не забудет никогда.

Он мысленно разбил постель на квадраты и начал обнюхивать от спинки, спускаясь по матрасу к ногам. Оглушительный чих объявил о находке – одеколон «Пако Рабанн», мужской. Макс узнал запах, потому что сам (невзирая на почти убийственную аллергию) пользовался этим одеколоном каждый понедельник, когда шел на еженедельное совещание на шестом этаже.

Запах «Пако» и отбеливателя – вот все, что Макс обнаружил на простынях Августина.

Оставалось еще проверить мусорную корзину в ванной. Макс беспощадно перебрал мусор, но использованных презервативов, слава богу, не нашел.

Потом, растянувшись на диване, он вдруг понял, что верность или измена Бонни – не главное. Дело в ее рассудке. Ведь эти безумцы как-то сумели ее охмурить. Просто какая-то таинственная секта – один жрет дорожную падаль, другой носится с черепами.

Ну как же такая неглупая девушка позволила этим уродам задурить себя?

И Макс решился на смелый шаг. Он составил текст и, прежде чем поднять трубку, с час репетировал. Потом набрал номер нью-йоркской квартиры и оставил сообщение для беспутной жены. Ультиматум.

Затем Макс перезвонил, чтобы послушать, как это звучит на автоответчике. В его голосе было столько металла, что он с трудом себя узнал.

Отлично. Именно это и нужно услышать Бонни.

Если она, конечно, позвонит.

Жена ехидно сообщила Авиле, что его дорогостоящих священных козлов забрало Агентство по контролю за животными. Одного поймали, когда он щипал травку на обочине скоростной магистрали, а другой объявился на автомобильной мойке и пропорол рогами радиатор арендованного «ягуара». Об этом сообщили в новостях «Седьмого канала».

– И что? Чего ты от меня хочешь? – спросил Авила.

– Три сётни долляров! Зябудь о них!

– Хочешь, чтобы я выкрал козлов? Ладно, ночью поеду в звериный приют, сломаю ограду и уведу этих гадов. Тогда ты угомонишься? Попутно прихвачу котят и щенков. И жирную морскую свинку для твоей мамаши, идет?

– Ненавизю тебья! Ненавизю!

– Опять за рыбу деньги! – помотал головой Авила.

– Тебья и твоего педрильского oricha! [62]

– Ори громче! Может, поднимешь из могилы родичей в Гаване!

Зазвонил телефон. Авила взял трубку и отвернулся от жены. Та швырнула банку бобов и пулей вылетела из кухни, изрыгая поток английской брани.

Звонила Жасмин.

– Что это у тебя грохочет? – спросила она.