Невеста ворона - Марьяна Мирная

Перед глазами потемнело, в висках отбивало ритм неспокойное сердце, горло сжало железной хваткой. Я испугалась, что сейчас потеряю сознание. Краем уха, уже уплывая в бессознательное, я услышала Вадима:

— Что ты с ним сделал?

— Ничего, — ответил Серджиус беспомощно. — Он… упал в обморок.

Эта весть меня отрезвила, я подошла к Конраду, прощупала пульс, ударила его пару раз по щеке. Он точно был жив. Но настолько шокирован открывшейся правдой, что не смог дольше находиться в сознании.

Вадим стоял, выставив вперёд руку с останавливающим заклинанием, Серджиус не шелохнулся с того момента, как мы вошли, совсем как на рыцарском испытании. Я не знала что делать.

— Гидеон, пошли за Рихардом и стражей, — сказала я не своим, незнакомым голосом.

Волна боли сбила меня с ног. Юджин хотел умереть, то, что он чувствовал, было невыносимым даже для меня, не представляю, какого было ему. В своём кабинете он лежал на полу, скрюченный, изломанный от этой боли. Наполовину ослепнув, я бросилась к нему. Я бежала к Юджину, когда меня остановила Ульсия. Она схватила меня за руку, потом смутившись, отвела взгляд, и как будто бы вся съёжилась.

— Вас вызывает принц Рихард, — сказала она.

— У меня нет времени.

— Он сказал, что накажет меня, если сейчас же не приведу вас.

Вот ведь хитрец, знает, на что надавить. Не то чтобы я верила в вероятность того, что он жестоко накажет ни в чём неповинную девушку, но не могу же я оставить Ульсию в страхе.

Открытая мною дверь в кабинет Рихарда хлопнула о противоположную сторону стены.

— Зачем я вам так срочно понадобилась?! Я нужна Юджину.

— Именно поэтому я тебя и позвал. Чтобы помочь Юджину.

Я мотнула головой.

— Не понимаю.

— Присядь, — почти ласково сказал Рихард.

— Вы уже говорили с Юджином?

— Да, и он хочет казнить своего лучшего друга.

Рихард надолго замолчал. Может, я должна была что-то сказать, но мне ничего не шло в голову, меня распирало от той боли, которую испытывал Юджин, меня мутило от эмоций, принадлежащих, видимо, Серджиусу. В общем, это было тяжело.

— Юджин и Серджиус были неразлучны в детстве, как бывают неразлучны только маленькие мальчики. Однажды Юджин спас Серджиуса от наказания. В нашем роду была ужасная, архаическая, варварская традиция приставлять к наследнику мальчика для наказаний. Принц пакостит — наказывают не его. Это очень хороший урок ответственности за других людей, хороший, но жестокий. Я был против, но моё мнение не сыграло решающей роли, кем я вообще был — третьим братом, пятым в очереди на трон; зато Юджин смог повлиять на отца. Не знаю как, в нём всегда было какое-то неведомое мне величие воли. С тех самых пор между мальчиками была особая связь, они всё делали вместе. Когда погибли родители Юджина, они никого к себе не подпускали, заперлись в комнате, на третьи сутки я обнаружил их спящими не в обнимку даже, а клубочком, как котята. — Эти откровения меня напугали. — Зачем я это говорю? Может быть, я старый дурак и мне противна мысль, что человек, которого я воспитывал с четырнадцати лет, предал всё, во что мы верили. А может быть, я волнуюсь за племянника, который получил только что нож и в спину, и в сердце.

— Главный вопрос — какова моя роль во всём этом?

— Тебе придется убедить мужа в том, что его друг не виновен. Делай что хочешь, ищи причины его предательства, бей на жалость, лги. Можешь сказать, что Серджиуса околдовали.

— А если не получится?

— Должно получиться.

У входа в стеклянную камеру вместе с обычными стражниками дежурил Вадим, ограничивая магические возможности Серджиуса. Для этого чрезвычайно деликатного дела стекла сделали непрозрачным, чтобы горожане не глазели. Вадим остановил меня.

— Постой, — сказал он. — Он пытался покончить с собой. Не пугайся, когда увидишь его.

Меня замутило сильнее. Такие вещи, как суицид, всегда кажутся слишком далёкими, чтобы быть реальностью, и вот теперь мне пришлось столкнуться с этим невозможно близко. Хотел ли Серджиус сохранить секреты революционеров? Или стыдился своего предательства? Надо идти. Пока не войду — не узнаю.

Серджиус сидел на полу, прислонившись спиной к кованому изножью кровати, от неудачной попытки самоубийства на его лице разбежалась сетка лопнувших сосудов, глаза были красными, по шее шла неровная полоса из ссадин, оставленных простынёй.

— Зачем?.. — я кивнула на его шею.

— Там, откуда ты, с предателями обращаются как-то иначе, чем везде? — ответил он жутким голосом, от которого создавалось впечатление, что каждое слово ножом царапает изнутри.

— Там, откуда я, с предателями обращаются хуже, чем ты можешь себе представить, но мы не о моём мире, а о твоём. И здесь у тебя есть могущественный покровитель, он ещё корону носит иногда, когда на улицу выходит.

Серджиус печально ухмыльнулся. Я прошла в комнату, и сел на кровать.

— Похоже, ты плохо знаешь своего мужа.

Это, конечно, не правда. Я достаточно хорошо знаю Юджина, и уже успела понять, что он жаждет крови бывшего лучшего друга, но сообщать об этом Серджиусу пока не собиралась. Если он будет совсем не сговорчив, скажу, может, испугается королевского гнева и начнёт оправдываться. В глубине души я на это даже не надеялась.

— Давай ты расскажешь мне всё, и я попробую найти подход к Юджину, — мягко сказала я.

— Зачем?

— Затем, чтобы помочь тебе.

Он гордо задрал подбородок, несмотря на то, что вся его поза изображала усталость и смирение.

— Меня больше не волнует собственная судьба.

— Допустим, но подумай о жене? Каково будет с милой Ридли, когда она узнает, что её муж предатель, когда она соприкоснётся с той грязью, через которую протащат всю твою семью.

Когда я сказала это слово «предатель», Серджиус дёрнулся.

— Ничего, Ридли быстро найдёт себе нового мужа. У неё поклонников всегда много было, что неудивительно — иностранка, красавица.

— Думаешь, она совсем тебя не любит?

— Любовь проходит, — сказал он тихо.

— Так же, как прошла твоя к Юджину перед тем, как ты решил предать его?

Он снова дёрнулся, и даже не пытался скрывать, как сильно его взволновал мой вопрос.

— Это не любовь, это чувство долга.

— Серьёзно? А по мне так она родимая. — Он молчал. — Что тебе даст молчание? Что такого ты скрываешь, Серджиус? Неужели что-то настолько ужасное? В любом случае, хуже, чем сейчас, не будет.

— Допустим, не я один замешан в этой истории.

— Кого же ты так отчаянно защищаешь? — тут мог быть только один ответ, я в ужасе спросила. — Конрад?