Дерзкий любовник - Элизабет Лоуэлл

Дыхание Рибы участилось; она невольно выгнулась от его прикосновений. Чанс, закрыв глаза, снова положил руки ей на плечи.

– Но если я это сделаю, значит, так и не уйду, и мы завтра не сможем пожениться. Почему твое чертово правительство настаивает на таком ворохе документов?

– Это и твое чертово правительство, – резонно заметила Риба, не пряча горевших желанием глаз.

Чанс вздохнул и отступил.

– Верно. Я повторяю себе это каждый раз, когда хочу просто схватить тебя в объятия и наплевать на все законы и правила.

Кончики его пальцев разгладили темно-медовую бровь. Губы слегка коснулись губ.

– Будь здесь, когда я вернусь.

– Всегда.

Риба посмотрела вслед закрывавшему дверь Чансу и призвала на помощь всю сдержанность, чтобы не окликнуть его. Сознание того, что вечером она снова очутится в его объятиях, совсем не заглушало сладостной томительной боли. Это было больше, чем простое желание; теперь она поняла, какой будет жизнь без Чанса – словно ничего не стоящий камешек – блеклой, невыразительной и унылой.

Риба быстро приняла душ, наспех перекусила, сообразив, что совершенно позабыла пообедать, и, усевшись в гостиной, начала читать пресс-релиз Джины. Джина, как обычно, вложила максимум смысла и информации в самое минимальное количество слов. Дочитав до конца, Риба отложила бумаги, взяла трубку и набрала номер магазина.

– Джина? Пресс-релиз превосходен. Сейчас же начни рассылку. Мне кто-нибудь звонил или ни одна душа не заметила, что я отлыниваю от работы?

– Заходил Тодд Синклер. Я наконец сказала ему, что ты выбрала из коллекции. Надеюсь, ты не возражаешь. Это самый короткий способ избавиться от него, если не считать метода Тима.

– Дубинки? – поинтересовалась Риба.

– Совершенно верно, – сухо согласилась Джина, – правда, нельзя сказать, что я его осуждаю. Я и сама бы с удовольствием огрела его по голове.

– Рада, что меня не было в кабинете.

– Далеко не так, как Тодд. Он определенно испытал огромное облегчение, что ни тебя, ни Чанса не было поблизости. Кажется, твой мужчина сумел вселить страх Божий и в Тодда Синклера.

– Хвала Господу. Может, эта жаба наконец отвязалась от меня.

– Остальные звонки и визиты значения не имеют. Всем очень жаль, что нельзя увидеть коллекцию Джереми до выставки в «Хотел дел Коронадо», но Тим держится твердо. Никаких предварительных показов, все, как ты хотела.

– Прекрасно. Если позволить одному, значит, остальным тоже нельзя будет отказать. Нет уж, я хочу спокойно провести медовый месяц.

– Почему-то в моем представлении понятие покоя и Чанс Уокер плохо сочетаются.

Улыбку Рибы нельзя было увидеть по телефону, но гортанно-чувственные нотки в голосе услышала даже Джина.

– Не совсем так, – пробормотала она, вспоминая, как мирно и уютно она чувствовала себя в сильных объятиях Чанса. – Он может действовать на меня крайне успокаивающе.

До Рибы неожиданно донеслись шум, какой-то спор, незнакомый женский голос. Тим что-то ответил.

– Не клади трубку, Риба, – предупредила Джина.

Раздался стук трубки, положенной на стол. Рибе волей-неволей пришлось ждать. Она набралась терпения, предположив, что Джину отвлекла очередная покупательница.

– Риба? – спросил Тим.

– Пока еще здесь, – вздохнула та. – Что не заладилось на этот раз?

– Ничего. Приехала сестра Чанса, ищет его.

– Как?! Глори здесь?

– Так это ее настоящее имя <Слава (англ.).>? – спросил Тим, пытаясь сдержать смешок, и сказал потише, но так, что Риба все разобрала:

– Извините, миссис Дей. Ваше имя показалось мне… э-э… несколько неожиданным. Кроме того, здесь полно незнакомых людей, пытающихся получить доступ к коллекции Джереми.

Риба услышала шорох – очевидно, Тим передал трубку Глори. Послышался низкий голос с австралийским акцентом. В отличие от Чанса Глори полностью утратила американский выговор и произносила слова как типичная уроженка Австралии.

– Чанс? – спросила она. – Наконец-то я тебя отыскала, черт возьми.

– Не совсем. Это Риба.

– Женщина Чанса, – удовлетворенно вздохнула Глори. – Значит, и он неподалеку. Давненько он искал тебя, Риба Фаррел. Могу я поговорить с ним?

– Чанс собирает документы для завтрашней свадьбы.

– Ах, дьявол, – пробормотала Глори. – Ну что ж, вернусь в отель, подожду его там.

– Чанс не вернется в отель. Не знаю, когда он там будет. Почему бы Тиму не привезти вас ко мне? Подождем вместе.

– С удовольствием, – хмыкнула Глори; резковатый голос напомнил Рибе о Чансе. – Меня так и разбирает любопытство насчет тебя, Риба. Куча девчонок ухлестывала за Чансом, но ни одна не нашла ничего, кроме твердого камня и сердечной боли.

– Я ничем не отличаюсь от остальных, – сухо заметила Риба.

Глори рассмеялась и отдала телефонную трубку Тиму, заверившему Рибу, что он немедленно привезет ее будущую родственницу. Риба попрощалась с Тимом, снова приняла душ, натянула черный кашемировый свитер, сняла несколько длинных золотистых волосков с мягких шерстяных слаксов и отправилась на кухню готовить кофе. Она сама слишком часто страдала от временного перепада после длинных перелетов и представляла, как нелегко приходится Глори после долгого путешествия из Австралии. Кроме того, погода снова стала холодной и облачной – типичная перемена для Лос-Анджелеса. Горячий кофе и теплый свитер – то, что надо сегодня, особенно когда ветер с океана свистит в окнах.

Риба прошлась босиком по бордовому ковру, наслаждаясь теплом и упругостью ворса. Длинный низкий диван был обит тяжелым шелком с неярким восточным рисунком в кремовых, винных и темно-синих тонах.

Такие же цвета и мотивы повторялись на хаотически разбросанных по дивану огромных подушках, мягких, в замшевых, кашемировых и шелковых наволочках, так и манивших прилечь. Кремовые парчовые обои слегка поблескивали, придавая комнате ощущение простора и одновременно уюта.

За широкими окнами выл и свистел ветер, сотрясая деревья и дома. Западный ветер – редкость в южной Калифорнии, но уж когда задует – поднимается настоящий ураган. Из своего дома на вершине холма Риба видела, как волны цвета подчерненного серебра одна за другой свирепо накатываются на берег, сверкая белоснежными шапочками пены. На воде ни одной лодки. Сегодня Тихий океан не оправдывал своего названия. Риба села у окна, наблюдая за буйством волн, пока у входа не зазвонил звонок, предупредивший о приезде Глори. Она поспешила открыть дверь. Несколько мгновений женщины с одинаковым любопытством оглядывали друг друга.

Сестра Чанса была лет на пятнадцать старше Рибы, примерно одного с ней роста и почти такая же стройная. Короткие черные волосы были зачесаны назад, открывая загорелое лицо. Кое-где в них серебрились седые пряди, сверкая на висках серебром. Большой рот словно был создан для улыбки. Светло-зеленые, хотя и без серебристого оттенка, как у брата, глаза излучали одновременно смех, грусть и силу, придавая ее лицу спокойствие и странную красоту.