Песочные часы - Ольга Романовская

Он оставлял меня в постели до утра, засыпая, нередко притягивал к груди, зарывался пальцами в волосы.

Вставая, иногда не будил или делал это своеобразным образом — продолжением ночных ласк. Я реагировала на них уже не так, как прежде. На те, что приятны, отвечала, стараясь проявить внимание к тому, кто доставлял удовольствие. Но такое, как в ночь отъезда, повторилось лишь раз, это, я видела, расстраивало хозяина. Я слышала, как он после жаловался другу: «Иногда кажется, будто я её удовлетворить не способен, хотя давно знаю всё, что ей нравится. Вроде как очнётся, сделает что-то, а потом снова как со статуей».

Тогда-то в спальне хозяина и начал регулярно появляться озиз. А у меня — различные мелкие подарки. И увеличился ежемесячный размер карманных денег. Теперь я нередко находила монетки в карманах, иногда не медь, а серебрушки.

В середине лета мы вернулись в Гридор.

На этом и кончаются мои воспоминания, и начинается настоящее, частью которого стало пробуждение после очередной ночи с озизом, с которой я и начала свой рассказ.

3-й и последующие годы в Арарге

Разумеется, регулярно принимая капли, забеременеть я не могла, а хозяин, к концу года отчаявшись завести ребёнка, пришёл к выводу, что я бесплодна. Безусловно, его это огорчило, будто я была не рабыней, а женой. Даже утешал, говоря, что хуже относиться от этого не станет.

Он всё никак не мог понять, за что меня прокляли боги. Почему именно меня? У него до этого были дети. Та торха, Ивонна, она же забеременела, хоть и не подарила жизнь. Но, кажется, до этого были ещё, только я никогда их не видела и ничего о них не слышала.

И Карен, и другие служанки в один голос уверяли, что скены, а, тем более, мальчика, у хозяина не рождалось, однако с его случайно обороненных слов выходило, что это не так: «Всё-таки дело не во мне, ведь у Алистер родились мальчики…». Тогда где они? Норн явно говорил не о хыре — значит, малыши носили его фамилию. Странно…

А потом хозяин заявил, что отведёт меня к врачу, заверял, что потратит любые деньги, лишь бы я стала матерью. Вот это-то мечом и нависло над моей шеей. Врач наверняка определит, что я здорова, просто обманываю владельца. Реакцию норна предугадать несложно — он меня убьёт.

К счастью, час моей расплаты отложили. И те, от кого я меньше всего ожидала, — родные хозяина.

Ранним осенним вечером в доме объявился дядя норна. Он был уже не молод и убелён сединами. Передвигался, опираясь на трость, но спину держал прямой.

Хозяин, похоже, не обрадовался его приезду, сразу пригласил в кабинет и приказал принести бутылку вина.

Стоя у дверей с подносом, я слышала гневные слова норна:

— Значит, семья решила? Значит, вы обещали? Так может, раздери демоны, вы свои обязательства и выполните?!

— Сашер — это твой долг, — строгим тоном настаивал собеседник. — Твой долг перед семьёй — заключить достойный брачный союз. Пойми, племянник, в силу положения и происхождения в этом мы не вольны выбирать. Ты пожил в своё удовольствие, пора и остепениться. Не мне тебе объяснять, что укрепление родовых связей — твоя прямая обязанность. У виконта Тиадея должна быть супруга, должны быть наследники.

— Я понимаю, — вздохнул хозяин. Кивнул мне, велев поставить бутылку на стол и уйти. — Хорошо, я женюсь. В следующем году.

— Есть кто-то на примете?

Норн пожал плечами.

— В таком случае предлагаю Мирабель Калассу альг Ларели. Идеальная супруга для тебя.

— Ты пришёл, уже выбрав невесту? — рассмеялся хозяин. — Что ж, дочь графа Ларели — великолепная партия во всех отношениях.

— Рад, что не возражаешь.

— Нет повода. Завидная невеста с многовековой родословной, из семьи, приближённой к королю. Недурна собой. Я видел её на церемонии представления двору.

— Да, в этом году она впервые вышла в свет. Конечно, слишком юна, но в будущем году достигнет брачного возраста. Надеюсь, вы подарите мне много племянников.

— На этой неделе нанесу визит графу Ларели. У вас всё, дядя?

Ответа я не расслышала, побоявшись наказания, отошла от дверей кабинета. Подслушивать — нехорошо, а торхе — ещё и наказуемо.

Помолвка состоялась весной.

Невесту я не видела, только слышала, что она моложе меня, девочка лет шестнадцати. Хозяина она не интересовала, во всяком случае, он никогда о ней не говорил, не держал на столе и не носил у сердца портрета.

Норн много времени проводил у норины Дорраны. Она часто ночевала у нас.

Один раз я даже нечаянно застала их утром в постели. Ничем таким они не занимались, просто разговаривали. Я хотела уйти, но норина, усмехнувшись, заявила, что моё присутствие её не стесняет.

— Поучилась бы, деточка, а то, по словам Сашера, холодна, как лёд.

Я покраснела и опустила глаза, а Доррана по-кошачьи потянулась, демонстрируя гибкое тело и то, как ей хорошо. В ту минуту она была мне омерзительна.

— Что, торха, нравлюсь? — казалось, норина не испытывала никакого стыда. Села и с вызовом уставилась на меня. — Завидуешь?

— Ей не в чем тебе завидовать, Дорра, оставь Лей в покое! — резко оборвал её хозяин.

Любовница обиженно фыркнула и залезла обратно под одеяло, нарочито прижимаясь к норну.

— Дорогой, — промурлыкала она, водя пальчиком по его ключице, — не прогоняй её. Думаю, ты вполне сможешь осчастливить и эту маленькую кеварийку. А я бы посмотрела, способна ли она отблагодарить за заботу.

Не ожидала, что он это сделает — влепит ей пощёчину. Норина, похоже, тоже не ожидала, взвизгнула, как ошпаренная, выскочила из постели.

Что было дальше, я не видела — сбежала.

Неловко получилось, хоть я и постучалась…

Ушла подальше от спальни, в диванную, сложила чистое бельё хозяина стопочкой в одном из кресел и продолжила уборку.

Кровать потом перестелю, через пару часов. Не хочу заходить туда и слушать ругань. А так раздражение хозяина остынет, и он забудет о моём проступке.

— Дрянь!

Из-под моих ног резко выбили скамеечку, и я упала, больно ударившись о пол. Хорошо, в последний момент успела подставить руку под голову.

— Я тебе что говорила, рабыня? Я предупреждала! — злорадно прошептала норина и в следующий миг нанесла удар. Плетью по лицу. А потом каблуком под рёбра.

Я завизжала, понимая, что молчание дорого будет мне стоить.

— Ты у меня мигом хырой станешь, зарвавшаяся тварь! Я — норина, благородная, человек, а ты — безродная сука с кличкой. Чувствуешь разницу?

Удары градом сыпались на меня, она вкладывала в них всю свою злость. Не прошла пощёчина для меня зря, любовница хозяина жестоко мстила, стремясь изуродовать.