Глаза Сатаны - Константин Волошин

понятно, дон Бартоломео. Полагаю, что завтра мы сможем вернуться к этому разговору. После сиесты я жду вас с бумагами. Сведения слишком определённы, чтобы не принимать их близко. Но и благородный де Тельо подходит. Наступают трудные времена, дон Бартоломео.

Они распрощались. Барт, окрылённый надеждами, пошёл искать Кончиту. Она продолжала волновать его. Он уже понял, что эта девица уже выказывает признаки скуки. Раздражение против этой чрезмерно самоуверенной девицы нарастало. Он уже вынашивал мысли мести, но его мозг работал достаточно здраво, и эти мысли так и останутся не реализованы. Барт кисло усмехнулся, успокаивая себя.

Было уже сумрачно, когда Кончита соизволила обратить внимание на Барта. Она махнула платочком, расширила глаза к мило улыбнулась.

— Ты взволнован, Бартоломео. Что с тобой? Ты не прогуляешься со мной?

— С радостью, моя Кончита! Весь день мои мечты были вокруг тебя, моя любовь. Прошу тебя, — и он подал руку девушке.

Они долго прогуливались по дорожкам, прислушиваясь к цикадам, наблюдая мерцание светлячков и тёмные тени проносившихся летучих мышей.

— Дорогая, ты как-то напряжена, моя любовь, — говорил Барт, пытаясь обнять девушку. — Что с тобой, ты чем-то озабочена?

— Озабочена? Ничуть, Бартоломео! Просто наши отношения переросли в нечто, похожее на привычку. А это мне претит необыкновенно. Мы с тобой отлично развлекались, Бартоломео, но теперь настало время остаться друзьями.

— О, Кончита! — только и смог вымолвить Барт, искренне обескураженный и опечаленный. — Я уничтожен, убит, Кончита! Что ты такое говоришь? Мы так с тобой прекрасно любили друг друга!

— Ты так искренен, Бартоломео! Ты мне нравишься! Но постарайся понять, что наши отношения закончились. Я ни о чём не жалею, Бартоломео, но больше это продолжаться не может. Прощай, Бартоломео. Я буду вспоминать тебя самыми добрыми словами, если ты сам не испортишь наши добрые отношения.

Она нежно чмокнула Барта в щеку, повременила и поцеловала в губы.

— Не переживай больше, мой дорогой. И не провожай меня.

Барт проследил, как её фигурка исчезла в темноте. Он ещё прислушивался к лёгким звукам её шагов, но готом и они пропали. Он вздохнул, скривился в горькую усмешку, потом встряхнулся и, словно сбросив груз с плеч, энергично зашагал к воротам дома.

— Так ты говоришь, что губернатор почти без колебаний согласится выплатить нам все деньги? — с радостными звуками в голосе сказал Мак-Ивен.

— Сам удивился, Бен! Это под влиянием сведений о приближении эскадры Дрейка к Хокинса. Это его подстегнуло.

— Теперь получить деньги и побыстрее смотаться, пока эскадра не блокировала подступы к бухте, — Мак-Ивен озабоченно посмотрел на своего помощника и добавил: — Мне идти с тобой, Барт?

— Как хочешь. Думаю, что стоит. Денег много и небезопасно одному их тащить на борт.

— В таком случае, мы отправим на берег троих матросов во главе с Джозефом, и пусть сторожат шлюпку. Вдвоём мы с помощью слуг сможем дотащить наши сокровища, Барт. Скорей бы это завершить!

В назначенный час Барт с Мак-Ивеном были во дворце. Их долго не принимали и капитан уже начал нервничать, когда дворецкий пригласил их в кабинет.

Губернатор был обо всём уведомлён, новые поступления от района английской эскадры говорили о довольно быстром продвижении её к Пуэрто-Рико.

— Сеньоры, прошу извинить за ожидание, — поднялся губернатор с кресла, благосклонно пожимая руки морякам. — Пришли новые вести с моря. Они не могут меня порадовать, потому ещё раз приношу извинения за резкость.

— А что нового, ваше превосходительство? — озаботился Барт.

— Через два-три дня ожидаем появления англичан! А де Тельо всё нет! Что будет с городом в случае задержки флота Его Величества? Ладно, хоть с вами разделаюсь, сеньоры.

Он позвонил. Появившемуся дворецкому приказал:

— Зови моих казначеев, Херонимо. Я тороплюсь! — И к Барту: — Вы принесли бумаги, дои Бартоломео?

Барт выложил бумаги, губернатор мельком взглянул, отложил в сторону, забарабанил пальцами по столешнице. Он был явно не в духе, раздражён и не пытался этого скрыть. Окриком выгнал кого-то из чиновников, обругав, словно простой солдат.

Пришли казначей, чиновники, внимательно прочитали бумаги, молча выложили мешочки с монетами, поклонились и вышли, захватив бумаги.

— Сеньоры, я вас благодарю за содействие. Это дорого стоило городу, но надеюсь наши усилия и затраты будут вознаграждены. Вам дадут трёх негров, они помогут доставить груз до вашей шлюпки.

— Простите, ваше превосходительство, — поклонился Барт и Мак-Ивен последовал его примеру. — Мы хотели бы просить высочайшего позволения выдать нам пропуск, пока эти еретики не блокировали город. Будьте столь любезны, ваше превосходительство.

Губернатор колебался не больше секунды.

— Идите в канцелярию, вам выпишут пропуск, сеньоры. И прощайте, я сильно занят, — губернатор встал, показывая, что дела закончены.

Моряки не стали просить себя дважды. Они откланялись, подобострастно попятились к двери и поспешили выйти. Облегчённо вздохнули и переглянулись, затаив радость.

— Всех на шкафут! — провозгласил Мак-Ивен, не успев ещё взобраться на борт. — Будем говорить! Торопись, братва, дети каракатицы!

— Что это с ним? — спросил Ивась, с удивлением взирая на сияющие лица командиров.

— Скоро увидим, — буркнул Демид. — И опять две большие корзины с зеленью и фруктами. Чудно это.

— Ну и что с того? Господа любят всякую траву жрать, — улыбнулся Ивась.

Пока капитан с помощником относили корзины, матросы собрались на палубе. Оживлённо обсуждали необычное поведение капитана, гадали и рядили.

— Что-то важное скажет! — убеждённо говорил Долбун. — Давно такого не было с нашим Бульбочкой! Послушаем.

Мак-Ивен вышел довольно скоро. Барт задержался в каюте, но все устремили глаза на капитана. Его лицо продолжало сиять.

— Ребята! Кончилось наше стояние в порту! Выходим в море! Приготовить судно и всё необходимое. Перед заходом должны поднять якоря! Радуйтесь! Каждому лишнюю кружку вина и чарку рома!

Больше он ничего не говорил. Матросы подняли гвалт, крики, не обращая внимания на то, что их могут опознать. Долго сдергиваемое озлобление вылилось наружу. А вино и ром добавили дума.

И так получилось, что за радостными воплями, смехом и криками судно к назначенному сроку готово не было.

— Вонючие крысы! Хвосты крысиные! — Мак-Ивен неистовствовал, яростно и беспрестанно жестикулировал, стоя на полуюте. — Месяц не получите больше выпивки, ублюдки! Бегом по местам, сучьи дети!

Матросы забегали, радость испарилась. Час спустя судно качнулось при выбирании якорей, паруса поползли по реям. Но ветер был слишком слаб, и корабль едва двигался по чёрной воде бухты.

Вдруг со стороны форта блеснуло, раскатилось эхо выстрела и ядро звонко плюхнулось в сотне ярдов впереди.

— Что за чёрт! — ругнулся Мак-Ивен. — Какого дьявола! У нас разрешение на выход!

— Капитан, справа по борту шлюпка подходит!

— Что за шлюпка? Окликнуть!

Со шлюпки донеслось:

— На «Миньоне»! Лечь