Соблазнительные изгибы - Меган Брэнди

и приходит догадка: – Так ты уже была беременна, когда мы встретились?

– Да, – шепчет она.

Мои плечи опускаются.

– Что случилось? Мне нужно знать. Пожалуйста, расскажи все как есть.

Мейер делает глубокий прерывистый вздох и переносит меня в прошлое.

Пятнадцать месяцев назад Мейер

Разножанровая музыка гремит со всех сторон. «Ракус Роу» в пятницу вечером – место разгульное. В холодном ночном воздухе то и дело слышится смех, а пьяные вопли – обычное дело.

Оглядываюсь по сторонам, одергивая худи с вышивкой университета Авикс, чтобы убедиться: ткань прикрывает все места.

Будто мне есть что скрывать!

Честно говоря, есть, но никто не узнает об этом еще пару месяцев, если то, что я прочитала в Интернете о беременности, правда.

Хоть бы так оно и было.

– Нашла! – кричит Бьянка позади меня.

Натягиваю улыбку и поворачиваюсь к ней как раз в тот момент, когда она захлопывает заднюю дверь машины своего нового парня, Купера. Она хвасталась, что он дает ей ключи.

Бьянка машет телефоном.

– Завалился между сиденьями, так и знала.

– Чем от тебя пахнет? – морщусь я.

– О да, это неизбежно, когда проводишь много времени с Мистером-Обливаюсь-Дезодорантом-Каждый-Час.

Из меня вырывается смешок, а Бьянка улыбается во все тридцать два и разворачивает меня лицом к себе.

– Пока что я не до конца понимаю, зачем ты настояла на участии в вечеринке, но, думаю, скоро станет ясно. Вечер только начинается… – Она игриво поднимает бровь.

Я приехала сюда забыть свою новую реальность, пусть ненадолго стать той, кем была еще неделю назад, до того как две полоски все изменили. Но Бьянке это знать необязательно.

– Пропустить вечеринку братства? Да ни в жизнь, – играю свою роль.

– О, детка, такой ты мне нравишься гораздо больше! – Поднимаемся на крыльцо, и какой-то старшекурсник открывает нам дверь, пропуская внутрь. – Вообще сегодня вечеринка команды, а не братства, но поверь: там будет много акул, если ты понимаешь, о чем я. Все, что от нас требуется, – улыбаться, и будет жарко.

В доме нечем дышать, столько в нем народу.

Бьянка кричит:

– Мей, не оглядывайся. На нас смотрит широкоплечий светлокожий сердцеед.

Голова непроизвольно поворачивается.

– Ты не слышала, что я сказала? – хохочет подруга.

– Извини, – хихикаю я. – Все равно никакого светлокожего сердцееда я не заметила.

– Потому что он смешался с толпой. Но, поверь, его взгляд до сих пор направлен на тебя.

В этот момент к нам подбегает Купер, в его глазах читается раздражение.

– Прости, но мне нужно уехать. Срочно понадобились деньги, чтобы внести залог за одного тупорылого первокурсника. Надо выручить парня.

Бьянка качает головой:

– Но ты уже не можешь водить машину. Ты выпил.

– Давай поедем вместе.

Я мягко высвобождаю руку из руки Бьянки.

– Поезжай, а я останусь.

– Но я же не могу бросить тебя тут одну, – хмурится она.

– Тут половина девчонок из моего общежития. Со мной все будет хорошо.

– У нас дело не одного часа, Мейер, – скалится Купер.

– Ребята, ну серьезно, поезжайте.

– Но я же твой проводник в ночную жизнь команды, – топает Бьянка.

– Би, иди уже.

Купер вытаскивает ее за дверь до того, как она снова начнет протестовать, и я остаюсь одна.

Блуждая по комнате, здороваюсь с ребятами, которых знаю, останавливаюсь и перекидываюсь парой фраз с девушкой, чьи волосы покрашены в фиолетовый (она изрядно набралась), однако, куда бы я ни шла, ощущаю тень за собой. Направляюсь к кухне, и тень движется за мной. Тянусь к дверной ручке, и на мою руку ложится чья-то горячая рука, задерживая на месте. Оглянувшись через плечо, вижу парня в черной бейсболке, низко надвинутой на лоб. Глаза скрыты, на губах ухмылочка.

Он на голову выше меня, пахнет морским бризом и солнцем, может быть, летними ночами.

Смерть для девчонок – перед таким не устоять.

Или лучший друг.

Нет, скорее, первое.

Он что-то говорит. Его губы растягиваются в улыбке еще больше. Я краснею и растерянно моргаю.

– Прости… что?

Хмыкнув, он повторяет:

– Привет, говорю.

– Ну, привет. – Пытаюсь взять себя в руки. – Ты ходишь за мной по пятам и все, что ты можешь сказать, – это только привет?

– Значит, ты знала, что я слежу за тобой.

– Тебя… трудно не заметить.

– Да уж, но я старался шифроваться, – смеется он.

Прохожу через кухню к террасе, он идет следом.

– Если ты знала, что я наблюдаю за тобой, что ж не окликнула? – Он слегка спотыкается, смеется над своей неуклюжестью и облокачивается на столбик ограждения.

Борясь с улыбкой, отвечаю:

– Так я подумала, что тебе есть что сказать и в конце концов ты найдешь способ это сделать.

– А если я просто хотел сказать, что ты очень красивая?

– Тогда тебе стоило бы приберечь эти слова для другой девушки, потому что на меня они не действуют.

Он закусывает губу.

– Эмм… А что действует?

На мгновение опускаю взгляд на траву и пожимаю плечами.

– Что действует? Как насчет правды?

– Правда… – Он словно пробует это слово на вкус. – Неужели «красавица» для тебя слишком мало? – поддразнивает он, снимает бейсболку, чтобы почесать голову, и я вижу его лицо.

На меня смотрят завораживающие голубые глаза. Если б были какие-то слова, то они бы застряли в горле. А когда я осознаю, кто это, – пульс подскакивает.

Вот кого имела в виду Бьянка, говоря о широкоплечем и белокожем.

Это Тобиас Круз, суперзвезда университета Авикс, лучший питчер.

Видела его на плакатах.

Предполагается, что он отпетый тусовщик, но если это так, то почему он здесь, со мной, а не с девчонками и членами своей команды?

Тобиас спускается в атриум. Обнаружив, что я не следую его примеру, он останавливается, смотрит на меня через плечо и спрашивает:

– Идешь?

– В самый темный угол дома с совершенно незнакомым парнем? Конечно! – Смеюсь. – Уже бегу!

Он поворачивается ко мне и идет спиной вперед.

– Так разве я незнакомец? Уж мое имя ты точно знаешь, поэтому и не спросила, как зовут, а насчет твоего сарказма… – Он качает головой. – Подозреваю, что ты пришла сюда не для того, чтобы думать, но давай, красавица, поправь меня, если я ошибаюсь.

Провожу языком по зубам и отвечаю с улыбкой:

– Ты прав, конечно, я должна быть слепой, чтобы не узнать тебя по плакатам.

– Ладно, проехали. А как насчет твоего визита сюда? – В голубых глазах появляется любопытный блеск.

Что-то сдавливает челюсть, но мне удается ответить:

– Тут тоже в яблочко.

– Ах, даже так. – Он широко разводит руки в шутливом поклоне. – Что ж, я сказал достаточно правды. Улыбнется ли мне удача?

Парень выглядит как Чеширский Кот. Из меня вырывается смех, и он подхватывает его.

– Прогуляйся со мной, красавица.

Возможно, Тобиас Круз – последний человек, с кем мне следует отрываться на вечеринке, но он об этом не знает и никогда не узнает. Скорее всего, присоединиться к нему – ужасное решение, но за последнее время ужасных решений у меня было с лихвой, так что еще одно ничего не изменит.

Я здесь не для того, чтобы решать головоломки – думать, как он сказал, поэтому присоединяюсь к нему, и мы идем к самой дальней части двора.

У забора он садится на траву, и я следую его примеру. Глаза медленно привыкают к темноте. Тобиас вытягивает из кармана бутылку и прикладывается к ней. Кажется, у него не меньше забот, чем у меня, но он не из тех, кто признается в этом.

Ловлю на себе изучающий взгляд.

– Похоже, ты пришла сюда, чтобы забыть о чем-то, но при этом ты абсолютно трезвая.

Усмехаюсь, глядя в сторону.

– Поверь, это не от меня зависит.

– Давай послушаем почему?

Поворачиваю голову и встречаю выжидающе приподнятые брови.

– Я пьян, ты трезва как стеклышко. Я хорош, но ты потрясающая. И мы действительно незнакомы. Так что ты можешь поделиться со мной всем, чем захочешь.

– Это бессмысленно.

– В университете вообще мало что имеет смысл. – Губы его растягиваются.

Ладно, справедливо.

– Сначала ты, – говорю я.

– Пф… – Он устраивается поудобнее, опершись локтями на согнутые колени. – Да что тут рассказывать? Вся моя жизнь у всех на виду. – Его глаза находят мои. – Репортеришки любят копаться в грязном белье.

– И сколько грязного белья у парня за пределами вечеринки? – поддразниваю я.

Ухмылка растет, подтверждая, что я не ошиблась и проблем у него куча.

– А ты мне нравишься, – вдруг говорит он.

– Ты же меня не знаешь.

– И что? Хотел бы, конечно,