'Русская Ганза'. Жизнь Немецкого подворья в Новгороде, 1346–1521 годы. - Марина Борисовна Бессуднова

betalen sy den, wen sy wedderkomen. Anders sunderghen wete wy jw, ersamen leven hern, nicht tho scriven, dan sût gode bevolen tho langer tiid salich unnd gesunt tho langher tiid. Gescreven up sunte Marcus dach in jar unsses hem m cccc xv.

Vorstender und wisesten nu tor tiid tho Nouwerden wesende.

59

Купцы с Немецкого подворья сообщают городскому совету Ревеля, что в отсутствие удовлетворения Зиновию Скоратнику за обиды, причиненные ему в Ревеле, и Артемию Баклану за его товарища, утонувшего в Нарве, новгородцы намерены взыскать пеню с них; поскольку в Новгороде им не гарантирована безопасность, они хотели бы уехать, но новгородские власти запретили выезд в Ливонию; положение осложняется бескомпромиссностью ревельцев.

16 мая 1441 года.

Опубл.: LEKUB 1. Bd. 9. № 724. S. 511–513.

Почтенным господам, бургомистрам и совету города Ревеля, да [придет] это письмо.

Наш дружеский совет и добрые пожелания. Почтенные, любезные господа, да будет вашей любезности известно, что посадник, тысяцкий и весь Новгород послали к хофескнехту с веча Зиновия Скоратника и своего писца, и они обвиняли Готшалька Копмана и магистрат Ревеля в том, что Готшальк Клопман ему задолжал; и они [новгородцы] по этому вопросу направили послов в Ревель требовать управы и восстановления справедливости; и поэтому они пожелали, чтобы мы написали в Ревель, чтобы они [ревельцы] свершили повторное правосудие в отношении их собрата с тем, чтобы купцы с обеих сторон могли иметь чистый путь; из-за того, что их собрат Зиновий молодой человек, ему якобы и не дают управы, но поскольку они [новгородцы] не могут бросить своего в беде, они разрешают ему вместо своего [товара] взять здесь [с ганзейцев] столько, сколько у него было. Почтенные, любезные господа, в связи с этим мы дружески вас просим оказать милость и предусмотреть, как бы это дело изменить, чтобы купцы с обеих сторон не оказались в убытке и чтобы мы могли иметь чистый путь. Далее: он [Зиновий] обвиняет Керстена Бейнхольта в том, что тот напал на него на улице в Ревеле, беззаконно бросил в подвал и привязал к кресту, чтобы змеи и лягушки по нему ползали, а сверх этого стребовал с него 3 Уі гривны штрафа; и несмотря на то, что Зиновия по делу Керстена оштрафовали законным образом, они сказали, что суд с вами надо произвести повторно. В крестоцеловании же значится, что раз суд по делу у вас состоялся, в другой раз производить суд по тому же делу вам нельзя. Кроме того, он, этот вышеупомянутый Зиновий, как писалось ранее, пожаловался, что он [Керстен Бевнхольт] бил и истязал его, прежде чем бросить в подвал, и забрал у него деньгами 200 гривен. Далее жалуется Артемка Баклан по поводу своего собрата, который был утоплен в Нарве; это [дело] должен был разбирать фогт, который тогда был в Нарве; а того русского звали Федор Оголанев. По этому поводу они [новгородцы] много раз посылали к магистру в надежде получить управу, но поскольку из этого ничего не вышло, они вчиняют иск немецкими купцами [с Немецкого подворья], пока те не убедят магистра свершить правосудие; в связи с этим между настоящим [днем] и Петровским постом они желают [получить] ответ, будет ли совершено правосудие или нет. Далее знайте, что здесь в церкви скопилось примерно 40 бочек с белкой (werx) и что они [новгородцы] держат нас в неведении со Страстной пятницы до настоящего времени, не давая ответа, можем ли мы воспользоваться чистым путем для отъезда отсюда с нашими товарами. Они изо дня в день откладывают ответ и говорят нам, что наш путь якобы чист, но ни посадник, ни тысяцкий, ни купеческие старшины не хотят принести в том клятву. А потому вам следует придумать, как вашим товарам, которые вы отправляете сюда, снова к вам вернуться, и в случае, ежели вам русские нужны, пусть они там [в Ревеле] благополучно проживают. И еще: все молодые люди, которые ныне прибывают сюда от немецких купцов, часто жалуются и пишут вам про свои беды, как их здесь хватают и задерживают, что вы, впрочем, имея на то власть, могли бы изменить, коль скоро захотели б это сделать, но вы мало уделяете внимания молодым людям; они для вашего предпринимательства (eventur) слишком мало значат, а потому вы не желаете ничего делать; более того, нам кажется, что всяк благоденствует, наполняет свой кошель и не думает об общем [благе]. Затем они [новгородцы] приказали провозгласить на Торгу, чтобы никто из русских купцов не смел ехать в [ливонские] города, хотя имеют по этому поводу докончание (ende). И они говорят нам, у нас-де, кто здесь ныне находится, есть чистый путь, чтобы уехать отсюда, но сюда сверх того прибывает много наших, кто не будет знать, как отсюда уехать. Также и мы не знаем, как нам уехать отсюда с товарами, которые здесь находятся. Почтенные, любезные господа, поразмыслите же о том, что мы просим вас позаботиться о купцах, чтобы это длившееся год задержание не довело их до нужды, что, как мы надеемся, вы охотно сделаете. Далее, любезные господа, воспримите это письмо еще более по-доброму и по-дружески, чем мы вам смогли написать, поскольку есть необходимость в том, чтобы вы изменили это [положение]. В настоящее время ничего более, пусть Господь всемогущий сохранит вам здоровье на долгие времена. Писано в Новгороде в первый день после дня св. Софии года 1441.

Предстоятели и мудрейшие немецких купцов, ныне пребывающие в Новгороде.

An den ersamen heren Borgermester und rat der stad Revel sal desse breff.

Unsen vruntliken gr(ot) und wes wy gudes vormogen. Ersamen leven heren, juwe geleve to wetende, dat borgermester unn herteghe und ghemeyne Nowerden sanden to des hoves knechte ut dem dinghe Synnove Scherretna unn eren scryver und clageden over Gosschalck Kopman und over den rat van Revel, dat em Gosschalck Kopman schuldich were und se dar boden umme gesant hebben to Revel, umme recht to esschende, und dat en nyn recht wedervore; so weren se bogeren, dat wy solden scryven to Revel, dat se erem broder noch recht geven, uppe dat de kopman mochte eynen veligen wech hebben to beyden syden; wente er broder Synnove were eyn juck man, geven se em nyn recht, so en künden se syner nicht vorwerpen, so soldde he hir so vele nemen, dat he vul hedde vor dat syne. Ersamen leven heren, warumme wy jw vruntliken bidden, dat dy wol doet