Богдан Хмельницкий - К. Осипов

Польские магнаты и польское правительство способствовали этому. Систематически нарушая условия Зборовского мира, они обостряли недовольство масс и укрепляли Хмельницкого в его решении возобновить войну.

Особенно сильно беспокоил Богдана начавшийся уход населения из украинских земель. Не включенные в реестр мещане и крестьяне, жители Волыни и Подолии, наконец население пограничных с Польшей районов, в первую очередь подвергавшееся ударам военной грозы, толпами снимались с насиженных мест и уходили в Московское государство.

Хмельницкий придумал очень интересную меру, направленную к уменьшению отлива населення, Он провел в подчиненных ему областях так называемую нобилитацию[135]; нобилированы, то есть произведены в козаки, были все свободные жители, которые в прежние времена сражались в козацких или запорожских отрядах.

Внутреннее положение Украины зимой 1650 года ухудшалось еще тем, что во всей стране продолжал свирепствовать голод. Мера ржи стоила 45 злотых. «Зажиточные покупали хлеб у московских купцов, — пишет Костомаров, — а бедняки пухли и умирали по дорогам, напрасно стараясь травою и листьями поддержать существование».

Рядом с голодом шествовали неизменные спутники его — болезни и смерть. «Великий был мор по всей Украине, — читаем в Черниговской летописи, — и велми много померло людей свецких и духовных».

Численность населения во многих районах резко уменьшилась. Например, в Луцком повете было в 1648 году 1856 «дымов» в городах и 2841 в селах (под дымом понималось обособленное хозяйство, единица исчисления в тогдашних переписях), а в 1650 году числился всего 471 дым в городах и 1323 в селах. Разумеется, такое уменьшение народонаселения грозило подлинной катастрофой.

Истощенной стране было нелегко снова воевать, но другого выхода не оставалось. Богдан созвал раду и вслед затем издал универсал, извещавший украинский народ о новой войне, призывавший всех к ополчению и запрешавший панам проживать на территории Украины.

Турция предложила прислать вспомогательный корпус, но Хмельницкий отклонил это предложение, правильно рассудив, что появление турок почти в центре Европы взбудоражит все государства. Он настоял лишь на участии в войне Крыма. Ислам-Гирей выступил в поход неохотно, только подчиняясь турецкому приказу. Как пишет один летописец, «Богдан своей хитростью заставил неверных помогать ему».

Находившийся всегда при Хмельницком коринфский митрополит Иоасаф препоясал его мечом, который сам патриарх освятил в Иерусалиме[136]. Аналогичные церемонии происходили в Польше: папский нунций Иоанн де Торрес вручил королю освященный меч; в костелах служили молебны, шляхтичи получали отпущение грехов.

Поляки торопились открыть военные действия, рассчитывая, что зимой татары, ездившие на неподкованных лошадях и потому боявшиеся гололедицы, не смогут оказать помощь Хмельницкому.

В феврале 1651 года польское тридцатитысячное регулярное войско двинулось двумя отрядами на Украину. Одним отрядом командовал гетман Потоцкий, другим Калиновский. Как выражается автор «Истории Русов», поляки нарушили мир «самым подлым и бесстыдным образом, не объявив по общему народному праву формальной войны».

XV. БЕРЕСТЕЧКО

В числе первых жертв новой войны был народный любимец Нечай. Погубила его собственная оплошность. В козацком войске принято было широко и весело пировать. Сам Хмельницкий был очень привержен к чарке, но никогда не забывал при этом о военной опасности. К сожалению, ему не удалось привить эту способность полковникам. Станислав Освецим[137] бывший в рядах польского войска, упоминает, что однажды козаки хотели напасть на ляхов, «но этого не случилось, потому что полковники козацкие были отуманены вином, как о том впоследствии показали пленные». Нечто подобное произошло с Нечаем. Выступив навстречу отряду Калиновского, он послал вперед разведку под начальством надежного козака, сотника Шпаченко, а сам остановился в местечке Красном, недалеко от города Бара, и принялся справлять масленицу. Матерый волк, Калиновский сумел окружить отряд Шпаченко и целиком уничтожить его, так что ни один человек не мог подать весть Нечаю. Темной ночью, когда трехтысячное войско Нечая спало тяжелым сном после обильного возлияния, в местечко ворвалось 7 тысяч жолнеров и шляхтичей. у Нечая было еще время для отступления, но он не пожелал «марать козацкую доблесть» и принял бой.

В узких, кривых уличках, в темноте завязалась страшная битва. Нечай на неоседланном коне носился по Красному, рубя врагов. Жители местечка приняли участие в битве и поражали ляхов чем только могли. Сперва поляки были вытеснены, но, получив подкрепление, возобновили натиск. Неравенство сил было чересчур велико. Козаки были перебиты, сам Нечай, раненный в правую руку, взял саблю левой и бился, покрытый ранами, пока не был убит шляхтичем Байдузою.

Началась дикая расправа: не говоря о пленных козаках, все население Красного от мала до велика было вырезано. Тело Нечая было изрублено и брошено в реку. «Только голова Нечая спаслась от посрамления, — писал один историк: — русские как-то унесли ее и предали погребению где-то в церкви великомученицы Варвары и произнесли над нею заветное прощание: «Прощай, козаче! Слава не вмре, не поляже!»

Так погиб Нечай, но на смену ему тотчас выступил другой полковник, не менее любимый в народе и еще более талантливый. То был Богун.

Гетман Калиновский занялся опустошением местности, лежащей между Днестром и Бугом. Был разграблен город Шаргород, местечко Черняховцы, вслед затем Калиновский послал князя Иеремию овладеть городом Ямполем. Вот что пишет по этому поводу Освецим в записи от марта 1651 года:

«Гетман послал полки князя воеводы русского (так звался у поляков Иеремия Вишневецкий. — К. О.) и пана хорунжия коронного в местечко Ямполь. Они ночью захватили Ямполь врасплох, перерезали поголовно всех жителей, местечко сожгли и овладели богатой добычей».

На протяжении всей своей истории украинский народ доказал, что он «страха не страшится», что посредством террора с ним не справиться. Поголовное вырезывание жителей отдельных местечек не способствовало умиротворению края, — напротив, вызывало взрыв бешеной ненависти против ляхов. Послушаем того же Освецима:

«Войско наше двинулось к местечку Стину, где затворились козаки и крестьяне из разных местечек. Во время похода приехали к войску двое мешан, посланных, как кажется, войтом без ведома черни; они просили мира от имени всех жителей и взялись проводить войско в Стину. Но едва наши приблизились, из местечка в лежащие на пути хутора выбежало множество хлопов, вооруженных самопалами, луками и другим оружием. При приближении войска они стали стрелять, произносить угрозы, преподносить кукиши и, забыв всякое приличие, выставлять задние части тела. Довольно долго они защищали вход в хутора и в нижний город, наконец несколько легких хоругвей… овладели городом».