Unknown - Елена Полозова

– Нет, нет, – посмеялся Билл. – Не в этом смысле. По крайней мере, не с твоим отцом.

Тишина, которая растянулась между ними, стала напряженной, и Эван провел своими пальцами вниз по рамке, пока раздумывал над своим следующим вопросом. Хотел ли он в действительности лезть в это? Что если он узнает что–то, что не хочет знать? Заставит ли его это вернуться обратно по спирали к старым привычкам?

Он практически был напуган, чтобы продолжать. Он не хотел ничего испоганить в своей новой версии себя. Версии, которая достойна Рейган.

– Почему бы тебе не присесть? – предложил Билл.

– Нет, думаю, лучше мне постоять.

– Чтобы быстро сбежать? Не то, чтобы я мог погнаться за тобой, – сказал он, а потом указал на свою ногу.

Вместо того, чтобы посмеяться над добродушием сидящего человека, Эван отвернулся. Он не был уверен в том, что чувствовал к Биллу, к тому, что он открыл, хоть и предполагал это с тех пор, как его мать подняла эту тему в тюрьме.

– Так ты и моя мама… – он замолчал и оглянулся на Билла. – Были кем? Трахались за спиной моего отца?

Рот Билла открылся, но прежде чем он смог продолжить, Эван выпалил:

– Он все еще мой отец, да? – он практически понадеялся на секунду, что Билл скажет нет. Угу, потому что это облегчит тебе жизнь, ублюдок.

– Да, да. Он определенно твой отец, Эван. Мы с твоей матерью начали встречаться в последние пару лет перед…

– Перед тем, как их обоих отправили в тюрьму? – добавил Эван, когда Билл, казалось, замешкался с выбором правильных слов.

– Да. Перед этим. Знаешь, мы были близки, Эван, все трое. Мы разговаривали о совместном партнерстве, но у твоего отцы были некоторые идеи, которые не включали меня.

– Как обворовывать своих ничего не подозревающих клиентов.

– Ну, мы не знали об этой деятельности до самого конца.

– Мы? Ты говоришь, что моя мать не участвовала в этом?

Он поднял взгляд на Эвана.

– Она не участвовала в этом.

– Спорю, система правосудия была бы не согласна.

– Это не первый раз, когда она ошибалась. Не то, чтобы она была невиновна во всем этом. Когда она…мы узнали о схемах, которые твой отец проводил за нашими спинами, она попыталась уйти от него. Она понимала, что он бомба замедленного действия и не хотела тебе такой жизни.

– Но?

– Но твой отец был довольно…коварным. Когда выяснил, что она собиралась развестись с ним, он шантажировал ее, чтобы она осталась.

– И каким образом он делал это?

Билл покачал головой.

– Это тут не причем, и у меня нет права говорить об этом.

– Так это не причем, потому что мой отец узнал о вас двоих?

– Не совсем. Хотя он не очень–то был рад, когда узнал об этом.

Эван потер свои глаза ладонями. Билл, дружелюбный, мухи не обидит, не был таким невинным, как он предполагал. Его мысли кружились от откровений, но до того, как он успел заполнить пробелы в истории, Билл продолжил.

– Полагаю, есть еще несколько вопросов, на которые ты бы хотел получить ответы. Да, я все еще общаюсь с твоей матерью. Я любил ее тогда, и люблю сейчас. Она интересовалась своим сыном, всегда, что я уверен, ты можешь понять. Ты не навешал ее часто.

– Так ты шпионил за мной.

– Приглядывал бы больше подошло.

Эван усмехнулся.

– Дай угадаю, ты стоял за моей первой машиной? Стипендией для поступления в колледж? Ты тот, кто вытащил меня с глубоко дна, дав мне работу. Спасибо. Правда. Я благодарен тебе, что ты бросался деньгами в мою сторону, как долбаная фея–крестный–отец, но тебе когда–нибудь приходило в голову, что может, немного моральной поддержки было бы лучше?

– Что я должен был сделать? Какой–то странный мужик приходит к тебе в десять лет, желая стать тебе отцом? Я помогал тебе единственным способом, который знал. Ты был в хороших руках, у своих бабушки и дедушки. Стипендия была для тебя. Черт, эта работа полностью для тебя. Ты хочешь обвинить во всех личных проблемах кого–то еще, и я пресеку это на корню. Прими ответственность за свой собственный выбор, Эван, и никого не вини в последствиях твоих неверно приятых решений.

– Звучит, будто я не единственный, кто принимал по–настоящему плохие решения.

Билл поджал губы и кивнул.

– И я расплачиваюсь за это каждый день. Может, пришло время, чтобы мы оба приняли несколько верных решений.

– Например?

– Рейган. Она одна из лучших решений, которые ты когда–либо принимал, сынок.

Твою мать, он прав и в этом. Похоже, он все еще не перестал присматривать за мной.

***

Рейган пожевала внутреннюю сторону своей щеки, пока смотрела на стоического доктора напротив себя. Он не произнес ни слова за прошедшие пять минут, и она знала про это, потому что смотрела на часы за его плечом.

Скрытный придурок.

Она поднесла свою чашку к губам и сделала глоток, пытаясь не забывать о манерах, которые ей привила мать и о том, факте, что она леди. В противном случае, она бы швырнула его на стол, встала бы сверху и потребовала рассказать ей обо всем, что он нахрен знает. Но, она леди. И она собиралась пробираться своим путем в этом разговоре, будто пробираясь через лабиринт.

Поставив чешку обратно на блюдце, она уселась на стуле, надеясь на беззаботность, пока ломала свою голову, как поднять тему, которую, как она знала, он ее собирался обсуждать.

– Так, – начала она. И эта чертова бровь выгнулась, прерывая ее до того, как она начала. – Вы вроде как пугаете. Кто–нибудь говорил вам об этом?

– Пугаю? – спросил доктор Гловер. – Меня называли по–разному в этом доме, некоторые слова не вежливо повторять в присутствии дамы, но пугающим никогда, – он наклонился в сторону, поставив чашку на стол, а потом потер большим и указательным пальцами свой подбородок. – Почему вам страшно? Вы не мой клиент. Вы можете говорить все, что пожелаете.

Рейган сопротивлялась желанию закатить глаза. Он был такой…доктор. И очевидно, он привык разговаривать по кругу со своими клиентами, пока они не признаются, откроются или что они делают, когда приходят на встречи к нему.

– Слушайте, я понимаю, что вы не можете сказать мне что–нибудь, но я не хочу…ээ, не знаю, бросаться с чертового моста с кем–то, кто может не хотеть прыгать со мной, – она замолчала, подумала об этом, а потом покачала головой. – Ладно, нет, прозвучало неправильно. Я не хочу, чтоб Эван…в смысле ваш клиент, прыгал со зданий со мной. Но образно выражаясь…

– Мне нравятся метафоры, – перебил доктор.

– Да? О, хорошо. Ну, эмм…давайте просто притворимся на минуту, ладно? Очевидно, вы разыгрываете роль здесь все время.

Когда губы доктора Гловера дрогнули, Рейган захотела надавать себе под зад. Почему все звучит нелепо, когда выходит из ее рта прямо сейчас? Потому что ты нервничаешь. Переживающая влюбленная дура.

– Скажем, вы ветеринар, а я привела к вам на осмотр собаку. Но у меня никогда раньше не было собаки, и я хочу узнать, какую марку корма давать ее. Я спрашиваю вас о том, какой едой вы кормите свою собаку, вместо вопросов о том, что вы порекомендуете, потому что понимаю, что вы не сможете ответить мне напрямую и не продемонстрировать непредвзятость. Тогда вы бы ответили… – она знала, то выражение ее лица застряло где–то между надеждой и нелепостью, но и понимала – какого черта нет на данном этапе.

Доктор откинулся на спинку своего стула и кивнул, пока, казалось, размышлял над ее вопросом.

– Ясно. Ну, я бы кормил свою собаку кормом Science Diet.

– Нет, нет, – Рейган вздохнула, размахивая рукой в воздухе. – Я, на самом деле, имела в виду…

– Мисс Спенсер?

Рейган захлопнула свой рот. Он, наверное, собирался сказать ей заканчивать с болтовней о собачей еде и выметаться к чертям собачьим из его дома.

– Если бы у меня была дочь, не собака, и некий молодой человек появился бы в ее жизни, для которого она хотела бы одобрить встречи, я бы сказал ей следовать за своим сердце, но и не забывать о голове.

Рейган выпрямилась на стуле и почувствовала, как сердце которое на самом деле обсуждали, ее собственное, и оно собиралось выпрыгнуть прямо из ее груди.

– Так вы считаете, что надежда есть…в смысле, надежда для вашей дочери?

Доктор Гловер улыбнулся ей и встал. Когда она сделала то же самое, он протянул ей свою руку, и она приняла ее. Его теплые пальцы обхватили ее, в успокаивающем захвате, и тогда он сказал:

– Надежда всегда есть.

Рейган поверила ему.

Глава 30.

Шесть недель спустя…

– Увидимся на следующей неделе, Эван.

Он выкинул свой пустой стаканчик в урну, которая стояла в углу конференц–зала Центра Искусств Болдуина, и оглянулся через плечо. Карл Томас, руководитель встреч «Восстановления сексзависимых», проходящих каждое субботнее утро, ободряющее ему улыбнулся.

– Спасибо, что поделился своей историей этим утром, – продолжил мужчина. – Это смелый поступок и он поможет остальным в их борьбе.