Трое из Иудеи (СИ) - Леженда Валентин

Исаак, прислушивающийся за закрытой дверью к странным речам напарника, хитро подмигнул стоящему на страже покоев хозяина Самуилу и красноречиво покрутил пальцем у виска. В ответ Голем продемонстрировал толстяку огромный кулак.

– Что есть любовь? – в очередной раз вопрошал Самсон, любуясь изящным профилем девушки. – Можно ли избежать её увернувшись? Быть может любовь это сладкое проклятие? Знает ли ответ сам Яхве? Любил ли он когда-нибудь?

Вечные вопросы, часто волновавшие поэтов и писателей, как всегда не имели чётких ответов. Да, в Руфь действительно можно было влюбиться, потерять голову, обезуметь. Тонкий стан, большая грудь, стройные маленькие ножки. Красавица была вся такая миниатюрная, словно мастерски выполненная из слоновой кости статуэтка.

– Что такое женщина? – неожиданно для самого себя спросил Самсон. – Что есть она вся из себя? Какой же это странный вид непонятных существ населяющих нашу землю.

Тут уж не выдержавший Исаак заглянул в комнату и едва сдерживая смех выкрикнул:

– Скорей целуй её, дурак, пока она в очередной раз от тебя не сбежала!

Герой нахмурился и тут же светло-серая мощная рука схватила потешающегося компаньона за шиворот накидки, затащив упирающегося наглеца обратно в коридор.

Послышались звуки яростной борьбы, гневная ругань, стон, потом что-то с приличным грохотом упало на деревянный пол и, наконец, стало тихо.

Самсон, сидевший рядом с любимой, грустно вздохнул:

– Теперь я знаю… – наполненным мирской скорбью голосом констатировал он. – Женщина, это слабое, беззащитное, хрупкое существо, от которого никак невозможно спастись…

Сдержал Самсон своё слово и ровно в полдень явился в дом будущего тестя, ведя за хрупкую ручку прекрасную Руфь. Возвращению дочери изнервничавшийся отец был несказанно рад, хотя и кричал возмущённо что-то по поводу поруганной чести, запятнанного славного имени ну и прочего по мелочам.

– Теперь ты как порядочный иудей просто обязан на ней жениться, – гневно брызгал слюной взбалмошный папаша Абидом, тыча героя пальцем в широкую грудь, бугрящуюся от налитых силой мышц. – Ты видел мою дочь всю как она есть. Ты прелюбодействовал с нею взглядом. Признайся, ведь было?

– Было, – совершенно серьёзно подтвердил Самсон. – И даже не один раз…

– ЧТО?!!

– Спокойно, папа, Самсончик так шутит, – смущённо улыбнулась Руфь.

– САМСОНЧИК! Ты ТАК его уже называешь!!! О горе мне, горе!

Как говорится, накаркал. Влюблённые сопровождаемые возмущённой толпой гостей прошли в пиршественный зал, где Самсон должен был отгадать присутствующим свою загадку.

– Итак… – прокашлявшись, произнёс почтенный Агапий и гомон вокруг мгновенно утих. – Сейчас мы должны услышать, чем на самом деле является «ядущее вышедшее из ядомого и сладкое вышедшее из сильного».

– Вы приготовили золото? – очень вовремя напомнил Исаак, и почтенное собрание чуть не закончилось постыдным кровопролитием.

– Сначала мы хотели бы услышать ответ, – масляно улыбаясь, проговорил отец невесты.

– Ой, таки сильно не нравится мне всё это, – прошептал на ухо Самсону Исаак. – Давай-ка лучше отсюда уйдём подобру-поздорову.

– Спокойно, Изя, не мельтеши.

– Почему ты оставил Голема в саду?

– Это будет наш спрятанный в рукаве козырь.

– Хорош козырь, особенно когда он потребовался тебе в прошлый раз.

– Этого больше не повторится.

– Ты так в этом уверен? Ой, вэй.

– Я уверен в Самуиле, как в самом себе.

– А… угу… конечно-конечно… в таком случае я срочно делаю ноги…

– Сиди на месте и не рыпайся, я кому сказал…

– Я вот попрошу…

Но договорить Исаак не успел, так как получил от героя небольшую затрещину чуть не закончившуюся для строптивого компаньона эпичным полётом через весь пиршественный зал.

– Итак, мы все ждём, – напомнил почтенный Агапий и в зале повисло крайне тягостное напряжение.

Самсон усмехнулся и, сложив руки на груди, весело спросил:

– Что-то не вижу я среди вас, уважаемые, знаменитого Фитнеса. Уж не приболел ли прославленный филистимлянский атлет ненароком?

– Нет, не приболел, – гневно ответил отец невесты. – Фитнес ушёл в военный поход и обещал вернуться с богатой добычей. В дальних странах он добудет много славы и много золота. Его будут любить самые прекрасные женщины, а великие цари станут подливать в его кубок лучшее своё вино.

– Однако какие славные планы, – похвалил начинания знаменитого филистимлянского воина Самсон. – А я слышал немного нечто другое… Кое-кто утверждает, что Фитнес оброс густой чёрной шерстью, отрастил острые рога с дурацкой бородкой и сделался козлом отпущения грехов для города Фимнафа.

– Что за чушь? – презрительно фыркнул Абидом. – Признайся, Самсон, что ты сейчас довольно неуклюже увиливаешь от ответа на свою загадку, потому что и сам не ведаешь его. Ты оскорбляешь моего великого сына в стенах моего дома. Что ж, я прощаю тебе и это, но ты не смеешь нарушить данное нам слово. Я знаю с этим у вас иудеев строго. Сам ваш Яхве тщательно следит, чтобы вы всегда точно исполняли все свои клятвенные обещания.

– Таки следит, – грустно констатировал Исаак.

– Так мы ждём!!!

– Ответ довольно прост, – Самсон потянулся и слегка зевнув, нагло подмигнул будущему тестю. – Из ядущего вышло ядомое, а из сильного вышло сладкое… это тот самый лев-антисемит, которому вы хотели меня подло скормить. Когда я, рискуя жизнью, схватил зверя и раздвинул ему огромную пасть, то обнаружил внутри целый пчелиный улей и много сладкого мёда. О что за чудо сказал я себе тогда! Не заняться ли мне на досуге пчеловодством.

Челюсти у присутствующих медленно отвисли.

Первым пришёл в себя почтенный Агапий и голосом умирающего удавленника прохрипел:

– Вяжите его, он ДЕЙСТВИТЕЛЬНО абсолютно безумен!!!

Ой, что тут началось!

На иудейского героя бросились все. Абсолютно все присутствующие в этот момент гости, что довольно трудно себе представить. Разумеется, случилась невероятная свалка. Кому-то наступили на голову, кому-то отдавили любимую мозоль, а кое-кому даже надорвали оттопыренное с рождения ухо. Завязалась кулачная драка, причём не простая драка, а битва всех со всеми. Безусловно, схватить Самсона в этакой суматохе никому толком не удалось, так как ушлый иудейский атлет тайно натёр себя перед появлением в доме будущего тестя пальмовым маслом.

Подхватив под мышки повизгивающего от ужаса Исаака, впервые в жизни увидевшего такое просто запредельное количество жаждущих невинной иудейской крови антисемитов, знаменитый герой без труда прорвался к дверям и, выскочив в коридор, бросился наутёк. На улице стало ясно, что масштабы начавшегося побоища намного серьезнее, чем предполагалось вначале. Окончательно потерявшие голову филистимляне мощным потоком хлынули в город, по дороге вооружаясь кто чем может. Скромное родовое семейное побоище приобрело воистину вселенский размах.

Вспомнив о прекрасной невесте, Самсон с риском для жизни вернулся вместе с верным Големом в злополучный дом и, вытащив из под завалов несчастную девушку, попробовал вторично героически спастись бегством. Но не тут то было…

В Фимнафе тем временем вспыхнуло народное восстание. Спокойные до сих пор иудеи решили пойти ва-банк, в открытую сцепившись с ненавистными захватчиками.

Как очень метко сказал трясущийся как осиновый лист на ветру Исаак: «Это таки началось!!!». Произошло и впрямь нечто невероятное. Израильтяне взбунтовались! Как говорится, дошли до ручки. Кто бы мог подумать, что у этого достаточно всегда осторожного народа найдётся столько боевого запала. И главное, как шельмы дрались! Одно загляденье!

– Я бы с такой армией завоевал бы весь мир, – мечтательно проговорил Самсон, пробегая мимо двух иудеев, которые при помощи выломанных из забора палок, загнали в узкий переулок семерых вооруженных до зубов филистимлянских воинов.

– Вот только все бы потом перегрызлись, как только пришла бы пора делить добычу, – ловко ввернул Исаак. – Ну а когда бы речь зашла о правящем царе… тут бы твоим завоеваниям конец и настал. Глотки бы друг другу все перегрызли в двадцать четыре часа.