Призрак (ЛП) - Заварелли А.

Кто-то, кто хотел разорвать нас на части.

— Есть еще кое-что, — говорит мне Николай, садясь напротив меня.

— Что случилось?

— Охранник Кати упомянул, что несколько месяцев назад она побывала в магазине охранного оборудования. Он не знал, что она купила, но отметил, что такого рода поездка не в ее характере.

— Тогда нам нужно поговорить с ней. — Я поднимаюсь на ноги, хотя все еще слишком пьян, чтобы спуститься по лестнице.

— Я уже пытался, — Николай качает головой. — Но сегодня утром ее нашли мертвой, Лешка. В петле, свисающей со стропил в потолке.

Я моргаю, обдумывая его слова. Катя мертва. И кто-то пытается замести следы. Талия говорила мне. Она говорила мне, что не думает, что все кончено. И она была права. Я не слушал ее. Я не слушал Николая.

— Она работала не одна, — говорит Николай. — Кто-то тщательно заметает все следы, чтобы концы ниточки не сошлись. Катя недостаточно умна, чтобы организовать это слайд-шоу, и ее не было в здании в тот день. Я думаю, что это один из Воров.

Я смотрю на него через стол, и имя, которое преследовало меня всю мою жизнь, единственное, что приходит на ум. Николай знает, о чем я думаю, еще до того, как я это озвучиваю. Его лицо следнеет, и я знаю, что он тоже верит в это.

— Сергей. 

Глава 50

Алексей

У Воров есть свои собственные шестерки. Наши собственные киллеры.

Но никто из них не преуспел в искусстве человеческих страданий, как Жнец ирландской мафии. Ронан Фицпатрик.

Сейчас он в моем подвале, с Сергеем.

В то время как Виктор, Николай и я наблюдаем в камеры в моем кабинете. Я чувствую беспокойство. Жажду. Это все, что я могу сделать, чтобы оставаться на месте и набраться терпения. Но так будет лучше. Потому что у меня не осталось контроля. Я убью его в первые две минуты, а так не пойдет.

— Ты прикончишь его, — уверяет меня Виктор. — Это твое право, Лешенька. Но должен набраться терпения.

Я ожидал от Николая сопротивления. Но я его не получил. Вместо этого он садится рядом со мной. Наблюдает так же пристально, как и я. Мне интересно, есть ли у него надежда. Надежда, что мы ошибаемся и что наш отец этого не делал. Что он как-нибудь выживет.

Но это не так.

Это очевидно, когда он, наконец, ломается. Ронан заставил его страдать сверх всякой меры. Его разум больше не может противостоять боли.

— Это был я.

Эти три кратких слова сорвались с его губ и подстегнули тьму, которая всегда горела во мне. Из-за него. Из-за него.

Того человека, который отказался признавать меня своим сыном.

Мой собственный отец хладнокровно убил мою жену и еще не рождённого ребенка. Выставил меня перед другими Ворами слабаком. И разрушил мою жизнь.

И Виктор, и Николай ждут, когда я встану. Брошусь вниз, чтобы завершить начатое. Но я снова застыл от боли.

— Возможно, нам стоит сделать это вместе, — предлагает Николай. — Ему было бы еще больнее, если бы я помог.

Его слова достаточно разумны. То, что раньше показалось бы мне горьким, теперь стало просто честной правдой, которую я больше не могу отрицать.

Сергей любил только Николая. Все остальные в его жизни были одноразовыми. Я. Моя мать. Даже его любовницы. Мать Николая исчезла много лет назад, и никто не знает, что с ней случилось.

Видеть того единственного, которого он когда-либо ценил, участвующим в его уничтожении, было бы невыносимо для Сергея. Я верил, что никогда больше не буду доверять Николаю. Что он никогда не сможет загладить свою вину за то, что сделал со мной.

Но когда я встаю, и он идет рядом со мной, чтобы убить нашего отца, я благодарен ему за его присутствие.

В подвале холодно, стоит запах крови и пота Сергея.

Когда его сыновья входят в комнату и встречаются с ним взглядом, в его взгляде мелькает предательство, как я и надеялся.

Но не на мне его взгляд. Его взгляд задерживается на Николае, оценивая его намерения.

Сергей большую часть своей жизни жил по кодексу истинного Вора. Он уже знает, что смерть придет. Нет никаких сомнений, что он принимает сей факт, как данность. Но он верит, что, поскольку он Вор, его удостоят смерти с почестями.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он ошибается.

Ему уже удалили ногти на ногах и пальцы на руках. Ронан Фицпатрик неоднократно топил его и уже несколько раз приводил в чувство ударами палки, которую использовал, чтобы отвешивать удары. Его взгляд затуманен, а пульс, без сомнения, нитевидный.

Но это еще не конец. Даже близко не конец.

— Смерть Талии была быстрой, — говорю я ему, делая шаг вперед. — Но я могу заверить тебя, что твое везение здесь не поможет.

Я делаю жест Ронану, и он протягивает мне маленький черный футляр. Мои пальцы чешутся открыть его. Прикоснуться к тому, что причинит ему такую боль, какой он никогда не испытывал.

Но вместо этого я передаю его своему брату.

— Ты можешь оказать мне честь, — говорю я Николаю.

Трудно отказаться от этого момента. Но я знаю, что Николай прав. Это то, что больше всего ранит Сергея. Его лицо серьезно, но на нем нет и следа раскаяния, когда он достает шприц из футляра. И под руководством Ронана он вводит специальную смесь змеиного яда в руку Сергея.

Требуется всего несколько мгновений, чтобы яд начал действовать.

Сергей начинает биться в конвульсиях на столе и с пеной у рта, когда нейротоксины берут контроль над его телом. Когда наступает паралич и взгляд его выпученных глаз устремляется на меня, я наклоняюсь над ним, чтобы между нами не было недопонимания.

— Это только начало.

А потом я сажусь рядом с ним. Становясь безмолвным зрителем его смерти.

Сегодня с моей стороны не последует ни кровопролития, ни насилия. По всем внешним признакам, это можно было даже считать легкой смертью. Но боль, которую Сергей почувствует, когда яд нападет на его нервную систему, будет совсем не мягкой.

Это бальзам на мою душу, смотреть, как он страдает. И все же это ничего не значит. Я все равно буду вынужден идти дальше. Без Талии. Зная, что я сделал. Зная, что я подвел ее. Что я ничем не лучше самого Сергея.

И единственное удовлетворение, которое я получу в конце концов, — это то, что мой отец тоже мертв.

— Сколько времени это займет? — спрашивает Виктор, располагаясь рядом со мной.

Я не ожидал, что он будет смотреть. Но это не должно меня удивлять. Даже после всего, что я сделал, Виктор все еще считает меня сыном. Как равного одному из них.

— Это может занять несколько часов, — отвечаю я.

Рядом со мной располагаются Жнец и Николай.

А потом мы просто ждем. Единственные звуки, нарушающие прерывистую тишину, — это мучительные стоны Сергея и сотрясение стола под ним.

Все кончается быстро. Куда быстрее, чем я надеялся.

Как я всегда и подозревал, Сергей был слаб. Но это знание не приносит мне никакого удовлетворения.

Потому что в этом доме и в моей жизни солнце больше не встает.

Глава 51

Талия

— Как он? — интересуюсь у Лаклэна.

Некоторое время он не отвечает. И это меня раздражает. Я продолжаю трогать звезду на своей руке, а он смотрит на меня с любопытством. Но и с желанием защитить.

— Талия, ты должна понимать, что это было бы не в моем характере — звонить ему так часто. Во всяком случае, он не отвечает на звонки.

Я снова стучу по столу. И Мак наблюдает за мной, но она держит язык за зубами на эту тему.

— Но ты сказал, что он твой друг. Разве не было бы нормальным просто взять и наведаться к нему?

И снова Лаклэн молчит. И я понимаю, что он что-то скрывает от меня.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Что случилось? — интересуюсь я.

Он смотрит на меня и хмурится.

— Я навещал его, — наконец отвечает он. — Он в полном порядке, как и следовало ожидать.

— А?

Мне нужно больше информации. Я отчаянно нуждаюсь в большем. Но Лаклэн просто вздыхает.