Темное искушение - Лори Даниэль

– Не хочу говорить о себе, – тихо сказала я. В тот момент моя психика была расшатана. Отчасти я все еще лежала, распластавшись на мраморном полу у ног Ронана.

– Но я хочу. И, думаю, ты в долгу передо мной.

Я вздрогнула, услышав намек в его голосе. Я втянула его в эту историю. Возможно, именно я подпишу ему приговор. Слезы обожгли глаза.

Он вздохнул.

– Я не это имел в виду. Я должен был предположить, что ты поедешь в Москву. Я не должен был отвлекаться на ту официантку.

У меня вырвался тихий смех, хотя по щеке бежала слеза. Он просунул руку сквозь решетку и вытер ее. Костяшки его пальцев были разбиты, под стать всему внешнему виду: разорванная рубашка, испачканная кровью и грязью. На нем даже не было обуви и носков. Это было настолько странное зрелище, что у меня вырвался непонятный звук, нечто среднее между смехом и рыданием. Он взглянул на причину моего веселья и усмехнулся.

– Не хотели, чтобы я повесился на шнурках. Ремень тоже забрали. Гребаные ублюдки.

Схватившись за решетку, он, прищурившись, скользнул вниз по моему телу, как будто пытался заглянуть в душу.

– Мне казалось, ты будешь… другой.

Он полагал, что найдет лишь призрак меня, а не девушку, одетую в ярко-желтое, без следов ран на теле.

– Признаю, целыми днями сидеть взаперти в его гостевой было отстойно, но в остальном ситуация для меня не самая худшая.

Он весь источал разочарование.

– Почему ты всегда относишься ко всему легкомысленно?

– Вовсе нет. Со мной не так уж плохо обращались.

Он едко усмехнулся и оттолкнулся от решетки, начав расхаживать по камере.

– Тебя унизили, накачали наркотиками, держали в плену, отравили и бог знает что еще. Не хотел бы я знать, что по-твоему «плохое обращение».

– Откуда ты знаешь?

Он мрачно посмотрел на меня.

– У меня свои источники. – Продолжая обходить камеру по периметру, он сказал: – Страх крови. Как он пропал, Мила? – Его гнев обжигал мою кожу словно горючее.

Я нервно прикусила губу.

– Прогулка по преступному миру, полагаю.

– С которой ты, похоже, прекрасно справляешься.

У меня было такое чувство, будто он обвиняет меня в чем-то.

– Не смотри на меня так, будто я рада всему этому просто потому, что избавилась от своей фобии. Я бы предпочла упасть в обморок во время грязевого забега в Майами, чем видеть тебя запертым тут, а папу – в смертельной опасности.

– Интересно, что ты не говоришь ничего о собственных обстоятельствах.

Я растерялась еще сильнее.

– Конечно же, я не хочу оставаться в плену.

– Ты выглядела так… словно тебе уютно, – это слово он произнес почти насмешливо, – со своим похитителем в столовой.

В горле у меня пересохло.

– Это был завтрак, Иван, а не уютная задушевная беседа.

Он неопределенно хмыкнул.

– Ты знаешь, что его не просто так называют Дьявол, не так ли?

– Я в курсе.

Этот разговор не мог быть более неприятным, даже если бы под кожей у меня ползали насекомые. Когда меня выбивали из колеи, я всегда не могла подобрать правильных слов.

– Он не любит сладкий чай.

Иван посмотрел раздраженно.

– Я не обманываюсь на его счет, но не притворяйся, будто ты – святой. Ты работаешь на моего папу. Если хочешь обсудить мой страх крови и то, как он появился, тебе стоит поговорить с ним.

– Твой папа никогда тебя не обижал.

– Это не значит, что он не обижал других.

Горький вздох сорвался с его губ.

– Ты что, занимаешь сторону Дьявола?

– Я не занимаю ничью сторону, вы все мне слегка противны. – Скупой юмор был призван поднять настроение, но Ивану это не показалось забавным. Не в силах вынести тяжелое напряжение, исходившее от него, я объявила: – Может быть, я смогу найти ключ от твоей камеры.

Стало любопытно, есть ли у Ронана собака-охранник с ключом в пасти, как в «Пиратах Карибского моря».

– Я бы спросил, прикасался ли он к тебе, но уже знаю ответ. Из всех мужчин в Москве ты должна была переспать именно с ним?

Его слова задели меня до глубины души. Смотрел ли он видео? От этой мысли меня затошнило, поэтому, пытаясь сдержать тошноту, я проигнорировала это заявление.

– Может, если найти рычаг, мы сможем открыть дверь? – Я огляделась в попытке найти что-нибудь полезное.

– Как ты могла не увидеть его насквозь, Мила? Мне казалось, ты умнее.

Девушку сколько угодно можно называть идиоткой. Я прекратила поиски, когда жар обжег шею.

– Знаешь что? Может, я не была бы такой глупой, если бы вы с папой не оберегали меня всю жизнь. – Сарказм взял верх. – Уверена, в колледже есть курс «Как не трахаться с бандитами». Если бы мне только позволили поступить…

– Это не шутка.

– А я не смеюсь. Может, я и совершила ошибку, но и вы с папой совершили ее, не рассказывая мне правду. Если бы кто-то не убил того мальчика, ничего этого не случилось бы.

– Ты будешь верить всему, что говорит тебе Дьявол?

– Моя единственная альтернатива – верить тем, кто лгал мне годами. Выбор кажется несколько скудным. Есть кто-нибудь третий, кого можно спросить?

– Не нужен никто третий. Ты должна быть на стороне своего папы. На моей стороне. – Он практически кипел.

Правда в том, что я хотела быть верной. Я хотела выбрать легкий путь: поверить, что мой папа – меньшее из двух зол. Но теперь, думая об отце, я видела лишь изувеченного мальчика и истекающую кровью женщину на полу нашей библиотеки. Когда я закрыла глаза и подумала о другой стороне медали… моя позиция была слишком противоречивой, чтобы ее понять.

Иван, должно быть, увидел неуверенность в моем взгляде, и это его разозлило. Он стиснул зубы. Шагнул ко мне, подняв глаза к потолку подвала. Когда его взгляд вернулся ко мне, внутри него мелькнуло что-то скрытное, почти коварное. Я впервые увидела в нем такую тьму, и от этого зрелища волосы на затылке встали дыбом.

– Будь со мной честной. Он причинил тебе вред?

Я не понимала, куда он ведет, но живот скрутило от предчувствия того, что правда мне не понравится.

Я с беспокойством покачала головой.

– И не сделает этого? – Он придвинулся ближе, настолько близко, насколько позволяла решетка.

Руки у меня стали липкими от пота, сердце учащенно забилось. Мне казалось, будто Ронан стоит у меня за спиной, что я зажата меж двумя мужчинами, сошедшимися на поле боя в полной решимости убить друг друга. Я не хотела попасть под перекрестный огонь, но поняла, что уже попала.

– Иван… Я…

– Отвечай на вопрос.

Нерешительность разрывала меня пополам. Чутье подсказывало, что Ронан не причинит мне физического вреда, но с ним меня может накрыть волной… Я не хотела заставлять Ивана беспокоиться обо мне, так что, хотя сама не вполне верила в это, прошептала:

– Нет.

Иван провел пальцем по моей щеке. Это прикосновение вызвало беспокойство внутри, но ласка не пробудила ни капли того тепла, которые вызывали покрытые татуировками пальцы. Почему это не согревало? Почему я не могла хотеть этого?

– Если мне суждено умереть, – сказал он с мрачной усмешкой, – я уж лучше уйду без сожалений.

У меня не было времени обдумать это заявление, прежде чем он схватил меня за шею и притянул мои губы к своим меж прутьями решетки. Шок на мгновение заставил меня сжать губы, но под его настойчивостью они смягчились и подчинились.

Его язык скользнул мне в рот, и я встретила его своим, моля о жаре, истоме, отчаянии, которые я должна была почувствовать… хотела почувствовать. Тепло разлилось внутри, убеждая меня поцеловать его крепче, провести руками по волосам и плечам. Он застонал и схватил меня за талию, притягивая к прохладным прутьям.

Пальцы Ивана источали тепло, когда провели вниз по телу к моей заднице, но прикосновение не воспламеняло. Объятия ощущались словно тлеющие угольки на ветру, неспособные вспыхнуть без искры.

Другой рукой он наклонил мою голову, чтобы углубить поцелуй, и я почувствовала знакомый привкус корицы. Они жевали жвачку с одним вкусом. У них была история. Вражда между ними была личной. Мне стало любопытно, насколько хорошо они знали друг друга, познакомились на улицах Москвы или в камере, похожей на эту?