Недоброе утро Терентия - Денис Грей

А я сижу, и ничо не пойму. — Какая еще «эвуляция»? — вот же словечко!

Нахмурился Вий. Он всегда так на меня, когда сердится чутка. — Э-ВО-ЛЮ-ЦИ-Я! — громко так, твердо выговорил. Для меня. — Это когда изменения идут. Качественные! Понял?!

— Ну дык, понял я. Че уж не понятного... — а сам думаю: Че там эволюции эти... Волк, как волк! Ну, сообразительный он. Ага. Что есть, — то есть! Какие тут изменения... Только я этого не сказал дядьке. Чтобы еще шибче его не рассердить. Вижу, он и так замученный в край!

Другое спросил я у него: — А с чего они идут? Изменения эти. Качественные?!

Сел дядька за стол. Подумал чутка. — Скорее всего это отголосок ударов биологического... Еще когда война была. Тогда такие, как мы родиться начали. А теперь и такое появилось. Звери умнеть стали...

Дядька чай нам налил. В кружечки фарфоровые. Себе и мне. Черный, густой. Душистый такой! Сразу аромат по комнате пошел. Приятный! Сделал глоточек. Вкусно! Ничо я дядьке не ответил по поводу «биологического». И вопросов задавать не стал. Все равно я ничо не соображаю, в биологическом этом! Чай пью, да молчу. Не для этого же, он меня позвал, чтобы «соображалки» волчьи обсуждать?

Так и есть! Протягивает мне дядька рисунок. А на нем медуза нарисована. Точь-в точь, как та, что над городом! Ох... Я как увидал ее, так мне даже чутка поплохело. Ну вылитая! И тело серое и бахрома под ней красная. И щупальца гнутые, извиваются! Да навроде как у змеи — в чешуе, кольцами. Жуть!

— Такая? — дядька на рисунок указывает. И смотрит мне в глаза внимательно.

— Такая.

— Точно?!

— Да точно! Точно она, зарраза... Будто настоящая. Тьфу...

— Еще смотри! Все я нарисовал? Мож забыл чего?!

Поглядел я еще раз на рисунок тот. — Да вроде-бы все так. Только не хватает чего-то... Точно! Яйца-то она под конец свесила из себя! Это уже когда из города драпали. Яйца. Кожаные такие, вытянутые. Опустилась на «Горком» и свесила. Прямо под брюхом, бахромой своей! Вот чего не хватает!

Расстроился дядька Вий. Здорово расстроился. Сидел молча, чай хлебал. Да думал все. А мысли видать мрачные у него. Ох мрачные! Только гляну на него, прямо у меня мороз по коже! Шерсть дыбом моя поднимается. Такой он хмурый, да мрачный. — Дети то у нее. — говорит дядька. — Приплод будет! Много таких повылупляется из яиц тех. Вот тогда, нам всем точно хана! Никакого оружия не хватит...

— Итить... — я аж чуть со стула не шлепнулся. — Это кто-то же ее тогда окучил, раз дети?

Посмотрел на меня дядька. Да ничо такого не сказал. Только сказал, что не надо ей мужика. Ну, в смысле «самца». Она сама так размножается.

— Дык, откуда оно тогда вообще взялося? Ну а чо, как-то же, оно само на свет народилося! Не с неба же она на нас свалилась. Живая получается.

— Вот о том и разговор наш сегодняшний! Есть у меня информация. Еще с армии. Секретная она была, только какая сейчас секретность... Ни власти, ни войск тех уже нету! Думал я, думал — да сейчас только вот, все сошлось у меня. Как ты на рисунке медузу опознал! Я тогда еще рядовым был. В войсках биологических. Был случай у нас... — дядька еще чай налил. А я приготовился слушать. Очень интересно мне!

Дядька сделал пару глотков из своей кружки. Он встал, прошелся по комнате и остановился напротив окна. Яркое солнце играло на его перьях и казалось они искрились золотом, от чего он становился очень похожим на ангела, которого обычно рисуют в книжках. Хоть и без крыльев. Дядька вздохнул. Видать воспоминания бередили его душу.

— Я тогда только призвался. Сразу попал в учебную часть. Далеко нас завезли. На юг везли. Дней восемь добирались. Аж считай, до самого моря! Оно еще до войны, называлось: «Черным». А чего так, да кто уже знает... Там я пару месяцев отучился. Многому учили! Стрелять, бегать, препятствия преодолевать всякие. Еще штурмовать дома, да поселки учили. В городе воевать тренировали. А как закончилась наша учебка, так почти всех курсантов по частям военным и развезли. Кого-куда! А нас никто не хотел забирать.

Десяток тогда нас осталось таких. Неопределенных! Все, почти, как и я. Ну, с особенностями! Не любят нас таких люди. Кто просто таких сторонится, а кто и ненавидит в открытую... Это потом попривыкли. Много, когда нас таких стало. А тогда... Всякое там поначалу было. В учебке-то! И дрались, и издевательства всякие терпели от офицеров, тех, что с людей обычных были. Только считай, всегда мы верх брали. Слабые обычные люди оказались, по сравнению с такими, как мы! «Покупатели», когда приезжали, курсантов забирать, дык — людей-то и выбирали. А нас опасались брать. Чтобы в частях драк не было! Хоть мы первыми, никогда и никого не трогали. Ай, все равно...

Ждали еще месяц. Делать нам там особо нехер было, и чтобы мы не слонялись, нас к хозчасти пристроили. Вот мы там еще месяц и служили. За курятником, да за коровником приглядывали, да на складе овощном работали. Думали, там и останемся до конца службы! Однако приехал за нами покупатель. Такой-же, как и мы! С особенностями. Он весь чешуей змеиной покрытый был. И глаза, как у змеи — щелочками.

Хороший мужик он оказался. Веселый, да справедливый! Может он с нами так, дык — кто знает. Но понравился он нам сразу! Из каких-то «биологоческих» войск. Мы тогда