Сокровище чаши - Глеб Александров

Числа 7 и 12 были важны для Силы. Если сравнить её со змеем, то можно было сказать, что змей этот может собираться в кольца только числом 7 или 12 колец. Почему так? Никто не знал, но эту особенность Силы надо было учитывать. В конце концов, если даже ему удастся найти хотя бы одного мага, то всё получится. Пятеро учеников, сам Наврунг и один маг составят ядро, седмицу. Ещё пятеро воинов второй пятёрки станут добавочным звеном, вот и состоялся додэкаэдрон. Обычно Учитель должен был стать центральной точкой двенадцатигранника, но в случае необходимости позволялось немного отойти от правил.

Вообще, понятие Круга выходило за пределы магии, когда круг становился Братством. Очень непросто пояснить эту разницу. Важно уловить, что в случае магического круга собираются люди, объединённые определённой задачей, и выполняют эту задачу.

Братство же собирается многие века, на протяжении многих жизней Сила ткёт полотно единения, согласуя и примиряя потенциальности энергий каждого участника будущего Братства. Такие, собираясь, узнают друг в друге нечто родное, близкое, как если бы они были знакомы уже много лет, а не несколько часов или минут. Братство сплачивает сердца, соединяет энергии самым естественным образом, но такое кольцо не разорвать. Использованная и направленная, энергия Братства практически неуничтожима, и нет силы, которая могла бы ей противостоять. В Кольце Братства возможны явления самых мощных энергий без всяких вызываний и наговоров, и ни один круг магов не сравнится по действию с Кольцом Братства. Это «разные весовые категории».

Наврунг создавал именно Братство, и Сила ему в этом благоволила.

После посещения Белого Города Наврунг настолько связал себя с Белым Братством, что сама идея Братства проникала в него невидимым елеем, так что всё, что происходило с ним, было продолжением тех идей, которые так безмерно восхитили его там. Восхитившись идеей Братства на практике, он всем сердцем устремился к идее, подсознательно пытаясь воссоздать вокруг себя то, что он увидел там. И у него это получалось.

В форте были не просто благоприятные условия. Люди, объединённые уже грядущим бедствием в единую цепь, подспудно старались найти то, что их объединит. И слова Наврунга ложились на благодатную почву.

Сила, умноженная стократно устремлённым сердцем Наврунга, ткала единое полотно Кольца Братства, и простые воины постигали в необычайно тонкой и сложной науке боевой магии за недели то, что в школах Ракшасов и Ажена обычно постигали за годы.

Никто не думал, что такие результаты будут достигнуты за столь короткий срок.

Но они были, и это не могло не радовать.

Постепенно идеи Братства распространились и на весь гарнизон, и вот уже офицеры и старшие солдаты приходили к Наврунгу за словом. Очень быстро вокруг него организовалась группа примерно из двадцати солдат и офицеров, страстно желающих понять его идеи. В них горел тот же огонь, что и в нём, и его идеи ложились как на чистый белый лист. Так установилось, что после окончания тренировок они сидели около большого костра и слушали, задавали вопросы, уточняли подробности и снова спрашивали, спрашивали…

Идеи воинского Братства не были чужды атлантам, но только Наврунг говорил, что эти идеи, приложенные на практике, дают вполне осязаемый результат на поле брани и в достижении новых горизонтов воинского искусства. Он утверждал, что два или три воина, объединённые в единое целое, представляют собой такую силу, что даже маг не сможет их парализовать, если сердца их открыты навстречу друг другу. Он говорил, что Агни открытого сердца сильнее воли, и что там, где вскрученная воля может парализовать живое существо, оборона открытого сердца полностью нейтрализует магнетические флюиды чужой воли, при этом сам счастливый обладатель такого сердца не прикладывает к тому никаких усилий. Он говорил, что боевая магия даётся гораздо легче и гораздо быстрее, если такой Агни сердца достаточно развит, и самое лучшее упражнение для него – это практикование в себе понятия Братства. Если воин сможет взглянуть на другого воина как на собрата во всей чистоте своего сердца, то эта динамическая цепь будет представлять собой крепостную стену ото всех чужеродных влияний. Так, Учение о воле и Учение о сердце перекрещивались там, где звенели мечи, и Учение сердца побеждало.

Долгими вечерами Наврунг учил их, как отличить умственные стремления от стремлений сердечных. Он говорил:

- Клус Мак, ты начальник первого отряда. Скажи, можешь ли назвать братом кого-то из воинов?

- Все мне братья, Мастер.

- Но выделяешь ли кого?

- Как могу знать? Не думал… Но, наверно, старшие офицеры других отрядов мне ближе.

- Скажи, Клус Мак, они ближе потому, что вас объединяет нечто?

- О да, нас объединяет служба, но с этими двумя ещё и положение.

- Скажи, если завтра кто-то из этих двоих уйдёт или будет ранен, а на его место придёт другой, не менее достойный муж, то и к нему ты постараешься проникнуться братскими чувствами?

- Ты правильно сказал. Именно так я и поступлю.

- Но сердце человеческое не знает преград положения и не определяет людей по рождению.

- Да, я понимаю.

- И в бою твои предпочтения к старшим офицерам не станут им защитой, барьером, который оградит их от злого удара. Понимаешь?

- Понимаю…

Он склонил голову. Правда начала проступать перед ним. Наврунг оказался тем, кто разбивает иллюзии и огорчает этим.

- А не думаешь ли ты, что рядом есть некто, кто может вызвать твои сердечные чувства не по праву положения?

Клус задумался. Он не думал об этом. Наврунг продолжал:

- Вот представь себе, что если всех солдат и офицеров гарнизона лишить званий, уравнять в знатности рождения, всех поставить в один ряд – с кем ты желал бы биться плечом к плечу? Кого желал бы защищать от вражеских ударов? Подумай так, и ты поймёшь, чего я хочу от тебя и от других.

Эти речи были несколько еретичны, они отвергали приоритет знатности и должностей, но в то же время все понимали, что Наврунг глубоко прав – сердечной Силе всё равно, беден ты или богат, знатен или нет, она выбирает сама, и критерии у неё совершенно иные.

Так создавал Наврунг, ученик святого и чистого Гьянга, Кольцо Братства накануне большого сражения.

Он говорил:

- Малые ячейки можно составить в большие, как из столов, имеющих три или четыре ноги, можно составить целый дом. Но одноногие столы не устоят. Можно натянуть тент между тремя или четырьмя стоячими шестами, но тент, натянутый на один шест, тени не даст. Так и вы, ищите, кто вам ближе, и объединяйтесь в братские союзы. Эти союзы можно будет созвать как сокровища единства, и такая армия будет непобедима.

Он говорил:

- Тот, кто бьётся с врагом потому, что такова идея войны, прав, потому что такова его воля и воля его командиров. Но тот, кто бьётся с мыслью о собрате, усемеряет свои силы и выносливость, он старается умножить свои силы, чтобы отстоять не только идеи и себя, но и своих собратьев. Такой становится всемеро сильнее, даже не замечая этого. Так будьте и вы – пусть каждый найдёт, за кого звучит его сердце, и защищает не только себя, но и его. Такое будет полезно для всех.

Он учил их:

- Вы должны искать в своём сердце сердечные чувства. Их не надо выдумывать или вызывать, как маги вызывают дождь.

Вы должны слушать себя и ждать, как ждут первых капель, когда небо уже набухло, а дождь ещё не идёт.

Вы узнаете, что сердечные чувства пронеслись в вас – они всегда удивляют, они всегда необычны. Они поражают своей чистотой и непохожи на чувства людей. Сердце живёт своей, особой жизнью, ему нельзя приказать, его невозможно уговорить. Ему можно лишь подчиниться, когда его веления будут и тише шороха листвы, и сильнее грома небес одновременно.

Так учил их Наврунг, они слушали его и старались сделать всё, как он говорил.

Постепенно результаты стали проявляться. В разные вечера тот или иной воин вступал в освещённый огнём круг и с удивлением рассказывал о своём открытии. Он рассказывал, как удивился, когда понял, чего хочет от них Наврунг.

Так говорили все, кто прозрел до его науки, и таких становилось всё больше. Эти несли другим, и через четыре месяца после поступления Наврунга в форт Удий весь гарнизон горел его идеями, а многие преуспели в практике.

Думая создать Кольцо Братства, Наврунг в короткий срок сделал Братством весь гарнизон. Это было поразительно, и никто не догадывался, какая мощная инспирация от Гьянга стояла за этими успехами простых воинов в прозрении до самых тонких механизмов бытия – овладения сердечными токами.

Никто не запрещал Гьянгу посылать токи Благодати тем, кто тянулся к святым и чистым истокам Учения Махатм о сердце, которое давал Наврунг. Так он и поступал, стараясь не упустить ни одного сердечного стремления.