Лилия с шипами - Анна Черных

— Ладно, расслабься, а то в штаны наложишь, — проворчала разочарованная Таня. — Этот кретин просто ботинки шнуровал.

Я выдохнула и сердито толкнула ее в бок: — Поязви еще, тоже мне, прикалываться она тут надо мной будет.

— А как над тобой не прикалываться? На черта лысого тебе эти твои таланты, если ты ими пользоваться не можешь? Дурь полная… Ну, и что мы теперь делать будем?

— А я откуда знаю? — огрызнулась я. — Ой, посмотри — первый дебилоид вернулся! Не нашёл меня в магазине. Ну, может, теперь-то они свалят отсюда?

Посланец как раз говорил по телефону, видимо, отчитывался о проделанной работе. Через несколько минут хлопнула дверь, и кто-то побежал вниз по лестнице.

— Ну, наконец-то, уходят! — обрадовалась Танька, опять приникая к окну.

Мы увидели, как из подъезда выбежал Артур, подошёл к тому наблюдателю, что был снаружи, коротко о чём-то с ним переговорил, сел джип и уехал. Белая семёрка осталась на месте. Те, двое, залезли в машину, на задние сиденья. Было похоже, что уезжать они отсюда не собираются.

— Я так понимаю, что обложили они нас, — мрачно прокомментировала я. — Лёха у меня дома, а Артур стопудово к тебе домой поехал. И не выйти нам из подъезда — эти так и торчат там, следят, блин… Что делать-то будем, Тань?

— Не знаю, — устало отозвалась та. — Слушай, у тебя похавать ничего нету, а? У меня как трясучка нервная начинается, так сразу жрать хочу, сил нет.

— Ну, ты вовремя о жратве заговорила! У меня тут где-то чашка-другая кофе завалялась, погоди, достану! — я возмущённо потрясла сумочкой, и оттуда, громко звякнув, выпала связка ключей.

— А может, сразу крикнешь, что мы тут? — зло прошептала Танька, поднимая и подавая мне потерю. — На, хотя теперь нам это железо без надобности, домой к тебе ходу нет…

— Ой, это же не мои ключи! — воскликнула я, и, схватившись, почему-то за волосы, испуганно прислушалась — а ну как, сейчас на звук моего голоса вылезет Леха. Но в подъезде было тихо, только еле слышно мяукал Челленджер. — Это же Санькины ключи!

— Откуда они у тебя? — спросила удивленно она, уставившись на связку.

— Да он их у меня вчера оставил, чтоб за квартирой присматривала, пока его нет.

— Так что же ты молчишь? У него какая квартира? Она же в вашем подъезде, да?

— Так вот же она, мы прямо под его дверью торчим… — медленно произнесла я. — Ой! Точно! Пошли к нему! Там и переждём!

— Умная, да? — съехидничала Танька, подхватывая обрез, мирно лежащий на подоконнике. — Раньше умничать надо было, сидели тут как дуры, хорошо хоть они не поперлись наверх, проверить, нет ли нас тут, а то бы попались, имея эти ключи в кармане, тьфу, в сумке. Если бы не я…

— Если бы не ты, мы бы в это и не вляпались, — парировала я, собирая раскатившиеся по подоконнику патроны. — Если бы ты мне сразу всё рассказала…

— Ладно, тихо, а то услышат. Пошли уже.

Двадцать седьмая глава

— А ничего твой Рыжий живет, вполне квартирка приличная. И обстановочка нормальная, — говорила несколькими минутами позже Танька, уже хозяйски прогуливаясь туда-сюда и рассматривая квартиру. — А он завидный жених, оказывается. Верным путем идешь, товарищ, он весьма неплох, как я погляжу.

— Отвянь, — устало отозвалась я, не имея ни малейшего желания обсуждать с ней Сашу.

Я тоже прошлась по квартире и заметила интересную особенность — везде, где только можно, стояли фотографии и картины связанные с поездами. На серванте располагалась коллекция моделей паровозиков. А в спальне почти весь пол занимала игрушечная железная дорога, с семафорами, станциями, домиками, и так далее. Сам состав отличался от настоящего только размерами. Я легла рядом на пол и стала разглядывать его с восхищением — с детства мечтала о такой железной дороге.

Послышались шаги, и тут раздался такой визг, что первая мысль была — это подал сигнал паровозик. Я вскочила — оказалось, визжала от восторга Танька.

— Ты что, совсем офонарела? — схватившись за сердце, пролепетала я.

— Ой, не могу! Ты только погляди, какая прелесть! Все детство о такой штуке мечтала! — Танька упала на колени и ласково погладила состав. — Все, я выйду за Рыжего замуж, я его обожаю! Это ж наш человек! Как вся эта красота включается?

— Вот идиотка, я ж чуть кони от страха не двинула… Так я тебе и отдам Саньку, жди! Я сама за него замуж выйду, и буду с ним целые дни напролет в железную дорогу играть…

— А представляешь, что будет с каким-нибудь убийцей на допросе, ну, или с сотрудниками Саньки, если им сказать, чем занимается их следователь в свободное от пыток уголовников время? — захохотала Танька. — Представляю, как твой Рыжий ползает тут в форме и кричит — Ту-ту!

— Да иди ты… — обиделась я за Санька. — Можно подумать, у тебя никаких увлечений или заморочек не было никогда? А кто открытки с херувимчиками собирал? А порнографические карты игральные? Молчала бы уж лучше…

— Да ладно, шучу я, забавно просто. Ну что, поехали? Чур, я стрелочник!

Следующие два часа мы, забыв обо всем на свете, самозабвенно играли железной дорогой, словно маленькие девочки у которых нет никаких проблем и забот.

Наконец, Таньке надоела эта забава, и она переместилась в другую комнату.

— Лиль! — раздался через несколько минут ее голос.

Я как раз остановила поезд на семафоре и переводила стрелки. Услышав зов, встрепенулась от неожиданности и крикнула в ответ:

— Иду, мам!

— Ты что? Перегрелась? — удивилась Танька. — Какая я тебе мама?

— Тьфу ты, меня вдруг переклинило, что это мама на обед зовет! — смутилась я. — Совсем мозги отключились от этой игрушки. Чего ты кричишь?

— Посмотри-ка сюда! — Танька протянула мне пачку фотографий. — Они тут, на книжках лежали. А эти на полках стояли, — она протянула еще несколько снимков.

Я взяла фотографии. Отовсюду на меня смотрела моя собственная физиономия.

— Ох, и любит тебя этот железнодорожник, аж завидно, — со вздохом сказала Танька и отправилась дальше рыться в шкафах.

Я долго рассматривала себя — на всех фотографиях я выглядела какой-то непривычной, но, тем не менее, красивой. Когда меня снимали, представления не имею: тут были и летние фотографии, и, судя по моей одежде, совсем свежие, зимние. Внезапно на меня накатили смущение, и даже стыд, словно я подглядывала за Сашей через замочную скважину.

— Тань, ты давай, прекращай всюду лазить, не у себя дома! Пришли к человеку без приглашения, шкуры свои спасаем, еще и роемся везде, как воровки квартирные.