Врата смерти - Александр Прозоров

Олег мысленно признал ее правоту. Разумеется, он нарубит невероятное количество зверья, если они вдруг кинутся в атаку. Доспех не позволит загрызть его сразу, порвать живот или бока, кусить в спину. Но у него только одна сабля, и ее не хватит на все стороны. Рано или поздно кто-то из зверей прорвется, вцепится в ноги, не давая уклоняться, в руки, причиняя боль и мешая рубиться. А потом его просто опрокинут и загрызут. Задавят живой массой. Одному против сотен в честной битве не устоять. А потому ведун попятился, следя за врагом, на гребне холма спрятал саблю в ножны и пошел к болоту.

Отступив немного вниз по склону, Середин остановился, подождал. Наверху никто не показывался, его не проверял. Похоже, маленькая ведьма решила, что все закончилось вот так просто: взрослый и опытный колдун ее послушался и ей подчинился. Сдался перед напором какой-то мелкой пигалицы, режущей людей, словно капусту для салата.

– Нет, милая, все еще только начинается.

Ведун опустился у норы, из которой пару минут назад выскочила волчица, достал косарь, разрыхлил несколькими ударами землю вокруг и принялся торопливо разрывать ее руками:

– Посмотрим, посмотрим, есть у вас уже щенята или только готовитесь.

За четверть часа он углубился от силы на пару локтей и логова толком еще не видел – но тут на холме появилась волчица и, грозно зарычав, ринулась вперед. Взметнулась в прыжке, оскалив пасть, хищно глядя прямо в глаза... На ее беду, ведун нападения ждал и успел продумать порядок действий. А потому вскинул руку со сжатым кулаком и со всей силы ударил им прямо в распахнутую пасть, вгоняя как можно глубже в горло. Второй рукой он перехватил зверя за шею, проворачиваясь вокруг своей оси и падая на мохнатую тушу, давя всем своим весом. Волчица пыталась шевелить челюстью, но вбитый в глотку кулак не давал ей закрыть рот и перекусить руку. Взвыть или тявкнуть она не могла, лапы оказались не способны одолеть доспех. Сбросить с себя врага она тоже была не в силах. Все же человек весил почти втрое больше. Убедившись, что вывернуться жертва не может, Олег зажал ей нос. Зверюга затрепыхалась сильнее – но сделать ничего не смогла и вскоре затихла, обмякнув от удушья.

– Ну, вот и все... – Ведун снял шапку, сунул ей в пасть вместо кулака, туго затянул поясным ремнем. Лапы связал все вместе ремешком, снятым ради такого случая с запястья. Закинул добычу на шею, саблю в ножнах взял в руку. И отправился в обратный путь.

– Опять заблудился? – поинтересовался румяный хозяин постоялого двора, вытирая руки передником. От него вкусно пахло борщом и жареным мясом.

– Заблудился, – кивнул Олег, спешился, отпустил скакунам подпруги. – Как там моя светелка? Баню протопишь?

– А это кто у тебя, мил человек? – кивнул мужик на волчицу, лежавшую на холке заводного коня со связанными под брюхом лапами.

– Она тоже заблудилась, – развел руками Середин. – Поэтому я хочу отнести ее к себе в светелку и подержать эти дни там.

– Уж не невеста ли она тебе, мил человек?

– Я похож на того, кто берет себе в жены волчиц?

– Ныне я уж и не понимаю, на кого ты похож. Ездишь на проклятую дорогу и в который раз возвертаешься обратно невредимый. Паришься за полночь с нежитью и банщиком. То свечи просишь дорогие, то миски непонятно для чего. Ныне вот волчицу приволок. Знаешь, что я тебе скажу, мил человек... Не надобен мне такой постоялец. От тебя колдовством за версту смердит.

– Это еще что! – усмехнулся Олег. – Она ведь, зараза, у меня в постели спать станет.

– И слышать не желаю! – вскинул руки мужчина.

– А ты сегодня же найдешь мне овечьи ножницы, и заодно знахаря покажешь, у которого я хорошего зелья купить смогу, ибо своего запаса мало и для дела моего не хватит.

– И есть колдун, – удрученно кивнул хозяин двора. – Езжай отсель, мил человек. Не надобны мне такие гости.

– Уеду я, мил человек, когда проклятие с вашего тракта сниму, и не ранее, – покачал головой Олег. – Поможешь – награжу, мешать станешь... Нет, ты подумал неправильно. Не буду я на тебя проклятья вешать. Князю пожалуюсь. Он награду мне за сие деяние обещал изрядную. Тебе же, коли мешать станешь... Ну, верно, придумает, как воздать.

– Нечто и вправду избавишь? – Мужик отер передником лицо.

– Там хлопот на пять дней всего осталось. Избавлю, коли живым останусь.

– Коли избавишь, мы тебя за сие всем миром... – Хозяин развел руки и замолк, не зная, что пообещать.

– Вполне хватит светелки чистой и бани, хорошо топленной... – предупредил Середин. – Не нужно про меня никому ничего рассказывать. С колдовской славой живется не весело. Вот и ты сразу турнуть попытался. Не нужно говорить. Я свое дело сделаю да тихо уйду. В общем, было проклятье – да все вышло. Как, почему – лишним людям знать не нужно. Я бы и тебе ничего не сказывал, да зелье требуется, у меня трав не хватит. Знахарь есть у вас умелый? Чтобы слава добрая шла, люди исцелялись?

– Есть такой в соседнем селении...

– Далеко?

– Да вдоль реки торная дорога. Как через ручей перемахнешь, его изба прям у второго колодца, крыльцом к нему выходит, тын с обратной стороны вкопан.

– Понял, не заблужусь... – Олег снова затянул подпруги. – Ты пока моих лошадей разгрузи, волчицу в светелку вели отнести. Только не покалечь! И про овечьи ножницы не забудь.

Он порылся в сумке, нашел гривну, повесил себе на шею.

– А это откель? – полыхнули завистью глаза хозяина.

– Награда княжеская, за прошлую удачу. Пусть знахарь полюбуется. Просто так ведь прострела розового не продаст.

– Лютик, что ли?

– Он самый, – улыбнулся ведун. Мало кто из простых смертных догадывался, что низенький лютик с серебристым толстым стеблем и большим розовым волосатым цветком – это и есть знаменитая колдовская сон-трава. – Еще пустырник нужен, пачим, казелец пурпурный... Много всего. Имей в виду, вернусь голодным!

Олег обернулся всего за два часа – золотая княжеская гривна, сабля на поясе и серебро в руках произвели на знахаря неизгладимое впечатление. Хорошо ли он подумал о госте, плохо ли – осталось неизвестным, но ссоры он искать не стал и продал все, что только ведун ни спросил.

Но хлопоты на этом еще только начинались. Середину в оставшийся день еще пришлось стричь отчаянно брыкавшуюся волчицу, а потом париться в бане и тщательно оттираться разбавленным щелоком – едким, но зато без запаха. Перед сном он старательно поволохал несчастную голую волчицу по чистой постели, потом засыпал простыни ее шерстью и только после этого забрался под одеяло. Со стороны все это, наверное, выглядело диким бредом – но ведун хотел пропитаться запахом волчицы, пропитаться насквозь, не оставив ничего человеческого. Звери живут запахами – и если Олег намерен пробраться в их стаю, он сам должен запахнуть зверем.