Коварный заговор - Роберта Джеллис

— Да, миледи.

Интересно было, что он даже не спросил, почему она хотела избавиться от этой лошади — глупее он или умнее, чем она думала? Если она ошиблась в нем, то обеднеет всего лишь на две лошади — такую цену можно заплатить за слишком большую веру в простодушное лицо. Если она была права, однако, если он не спросил только потому, что его верность была достаточно велика, чтобы выполнять по ее приказу все, правое и неправое, то она приобрела действительно ценного слугу. Если сэр Ги не сбежит, имея оружие, доспехи, деньги и двух достаточно ценных лошадей, он будет поистине человеком чести.

Вздохнув, Элинор поднялась. Пора было идти и продолжать обмен любезностями с леди Элой. Как это ни ужасно, это было все-таки лучше, чем сидеть и гадать, не канул ли и Бьорн в ту таинственную тишину, которая поглотила Иэна.

11.

Элинор несколько часов ворочалась в постели без сна. Бьорн ей сказал, да и она сама знала, что скакать ночью — это не то, что при дневном свете. Тем не менее хоть какое-то известие должно было бы прийти, хотя бы о том, что никаких следов Иэна и его людей не обнаружено. Элинор твердила себе, что она дура. Новости не придут раньше, если она не будет спать. Она решительно закрыла глаза. Спустя мгновение какой-то звук заставил ее вскочить. Ничего, обругала себя Элинор, ничего же не было! Кровать скрипнула, вот и все. Она в отчаянии зажала уши ладонями и легла снова.

В таком положении она, конечно, долго лежать не могла. Это было слишком неудобно. Элинор ослабила давление ладоней и тут же резко убрала руки.

—…оставь меня здесь. Не буди леди Элинор, я сказал.

Голос был такой тихий, что, если бы она спала, а не усиленно прислушивалась к каждому звуку, он не потревожил бы ее. Элинор встала с постели и натянула халат.

— Но, господин, — услышала она мольбу Бьорна, — госпоже не так-то легко не подчиниться. Она приказала мне разбудить ее с новостями в любое время. Она…

Элинор зажгла свечку от ночника, стоявшего у кровати, и вышла в переднюю. На одном из стульев сидел Иэн, неловко вытянув вперед левую ногу, а Бьорн стоял, склонившись над ним. Когда она вошла, оба подняли глаза с одинаково смущенным выражением, подобно двум мальчишкам, застигнутым над горшком с медом. Разрываясь между чувством облегчения и гневом, Элинор не могла произнести ни слова. Она лишь тихо прошла вперед и зажгла свечи возле каждого из стульев.

— Миледи…

— Элинор…

Голоса соединились, опять же похожие в своем жалобном тоне. Элинор прикусила губу.

— Ты можешь идти, Бьорн.

Она не могла наказать слугу. Он оказался между двумя жерновами. Он не осмеливался ослушаться ни одного из хозяев. Счастье еще, что это был очень редкий случай, когда приказания госпожи и нового господина так диаметрально расходились, как сегодня. Элинор не поворачивалась к Иэну, пока шаги Бьорна не затихли в отдалении. Когда она наконец посмотрела на него, глаза его были закрыты, и даже золотистый свет свечей не придавал тепла его серому лицу.

— Иэн! Что с тобой?

— Такая глупость, — вздохнул он. — Я, как беспечное дитя, наступил на камень и вывихнул колено. Ты не поверишь, что такая мелочь может причинить столько боли.

— Когда это случилось?

— Почти неделю назад. В тот день, когда прибыл твой гонец с сообщением, что Вильям Пемброкский приехал.

— Почему же ты не отправил гонца назад? Я приехала бы к тебе. Или послала бы подводу, чтобы тебя привезли домой. Правда, Иэн…

— Элинор, успокойся! Мне больно, и я не хочу сейчас спорить с тобой о том, что мог бы и должен был сделать. Во-первых, как мог я послать за тобой, если в любой момент могли прибыть еще гости. Достаточно того, что я отсутствовал. Если бы мы оба отсутствовали, это было бы чересчур невежливо. Во-вторых, по правде говоря, я поначалу не допускал и мысли, чтобы меня куда-то везли. Наверное, мне следовало послать кого-нибудь к тебе, чтобы сообщить о происшедшем со мной, но я чувствовал себя таким идиотом!

Элинор импульсивно наклонилась и поцеловала его. Прежде чем он успел прийти в себя от изумления и удержать ее, она отстранилась. Затем она повернулась к двери в комнату, где спали служанки, и велела им принести бинты и холодную воду. Она приказала также, чтобы разбудили двух мужчин и они наносили скорее побольше холодной воды.

— Ты сможешь дойти до кровати? — спросила Элинор, пока служанки одевались. — Или мне приказать позвать нескольких слуг, чтобы перенести тебя?

— До какой кровати? — спросил Иэн в изумлении. Неужели Элинор поцеловала его? Это произошло так быстро, что он уже начинал сомневаться, не показалось ли это ему, когда Элинор просто наклонилась над ним.

— До моей кровати, — ответила Элинор. — В твоей спит Обри де Вер.

— Оксфорд?! — вскинулся Иэн. — Что он здесь делает? Ты пригласила его?

— Он приехал с Солсбери, но я не стала спрашивать, почему. Я только поблагодарила его за оказанную нам честь. Ведь я не могла спросить нежданного и нежеланного гостя, почему он приехал, не так ли?

— Нет, конечно. Но он сам ничего не сказал? Вероятно…

— Он, может быть, и собирался это сделать, но я была так озабочена поиском места, где разместить его и его слуг, чтобы ждать разъяснений, которые он, я уверена, дал бы без всяких вопросов.

— Так вот почему ты так поспешно послала за мной. Да, я понимаю. Спасибо тебе.

Элинор отправила Бьорна на розыски Иэна совсем не поэтому, но решила не поправлять его, лишь спросив еще раз, как он доберется до постели.

— Не стоит гонять людей по всему дому и будить всех, — ответил он несколько раздраженно. — Дай мне передохнуть немного, и я сам доберусь туда, но почему бы мне не поспать здесь на тюфяке? По правде говоря, я устал настолько, что готов лечь на каменном полу без всякого тюфяка.

— Потому, что я не хочу провести всю ночь на коленях, ухаживая за тобой, и потому, что ты болван, если не понимаешь, что это добьет тебя — опускаться на пол, а потом вскакивать, если потребуется. И почему ты не вернулся сразу, как только расправился с бандой? Ничего этого не случилось бы…

— Сварливая баба!

Элинор повернулась к нему, слегка побагровев, но он улыбался. Она протянула руку и коснулась его лица.

— Ты не хочешь иметь сварливую жену? Я беспокоилась о тебе, Иэн, но мне не нравится постоянно посылать за тобой гонцов. Быть может, чем реже ты видишь меня, тем легче у тебя на сердце? Откуда я знаю?

— У меня на сердце? О моем сердце и речи нет. Оно давно уже…

Он резко остановился, так как в комнату ворвалась Гертруда с полным воды кувшином в одной руке и полосками ткани в другой. Разумеется, не было никакой причины, почему Иэн не мог рассказать своей будущей жене о любви к ней в присутствии служанки, но он никогда ранее не оказывался в такой ситуации. Все женщины, с которыми он крутил любовь в прошлом, как правило, принадлежали кому-то еще. Предоставить их или себя во власть прислуге было бы и глупо, и опасно. Долгий опыт сдерживал его язык, если он опережал мысли.