Божественный яд - Антон Чижъ

В банке его уже ждали. Служащий Зандберг встретил сыщика в операционном зале и проводил в кабинет директора. Максим Львович оказался милейшим и радушным человеком. Он сразу предложил Ванзарову чаю с шустовским коньячком.

Несмотря на улыбки и реверансы директора, сыщик сухо повторил вопрос: не пропадало ли со счета господина Эдуарда Севиера, брата известного финансиста Роберта Севиера, крупной суммы? Директор Лунц, пряча глаза, объяснил, что преступным или небрежным образом со счета не ушло ни копейки. А вот по чеку на поручителя — действительно, несколько дней назад была выдана сумма в пятьдесят тысяч рублей. Скорее для очистки совести Ванзаров спросил, кто получил деньги. И, как ожидал, услышал невнятный ответ директора о даме в черной вуали. Но при этом Лунц заверил, что брат покойного Эдуарда Севиера не счел нужным проводить расследование или сообщать в полицию. То есть попросту замял дело.

Выйдя из банка и обнаружив, что на сегодня дел более не предвидится, Родион Георгиевич позволил себе оказаться дома на удивление рано, в восьмом часу. Еще в прихожей он ощутил аппетитный аромат.

— Что у нас на обед? — дружелюбно спросил глава семейства, передавая Глафире пальто.

— А то нам неведомо! — буркнула недовольная домоправительница, цепляя тяжелое пальто на крючок — Софья Петровна изволили готовить!

— Что, сама к плите встала?! — поразился Ванзаров.

— От этого Бог миловал! — кухарка оправила застиранный передник. — Они-с принесли специи какие-то и весь кулек бухнули. Небось так вкусно, что и в рот взять нельзя. Ничего, мы богатые, выбросим котел в помойку — другой сварим… Ступайте, хозяин, за стол. Она уже ждет. Обед праздничный называется! О Господи!

Глафира, не переставая бурчать, отправилась на кухню. Родион Георгиевич от души порадовался, что дорогая супруга начинает потихоньку вести хозяйство. Ведь как здорово — приготовила праздничный обед! А в честь чего? И тут сыщик вспомнил, что сегодня Крещение!

За празднично накрытым столом восседали нарядно одетая Софья Петровна и два ангелочка в кружевных платьицах. Судя по всему, ангелочки получили строжайшие нравоучения, как надо вести себя на торжественном обеде. Они не бросились навстречу отцу, а лишь нетерпеливо заерзали на стульях.

Ванзаров подошел к жене, галантно поцеловал ей ручку, поздравил с праздником, осторожно погладил Олю и Лёлю и степенно занял свое место во главе стола.

Софья Петровна оценила послушное поведение мужа.

— Родион Георгиевич, хотите вина? У нас сегодня к мясу выдержанный портвейн! — с улыбкой сказала супруга. — Мне в лавке посоветовали как лучший!

Родион Георгиевич сделал глоток мутно-желтой жидкости с явным запахом гнилой бочки и, как мог, изобразил блаженство. Он заставил себя выпить бокал и сообщил, что букет восхитителен. Софья Петровна благодарно улыбнулась.

Обед начался в строгих правилах лучших аристократических домов. Чтобы доставить радость жене, Ванзаров решил вытерпеть сегодня все.

Сердитая Глафира внесла в столовую дымящееся блюдо и бухнула угощение на стол.

— Родион Георгиевич, обратите внимание, сегодня у нас говядина по-бенгальски! — произнесла Софья Петровна, явно ожидая похвалы.

Ванзаров не обманул надежды супруги. Он разразился потоком комплиментов, искоса поглядывая на кухарку. Славословить жену Родиону Георгиевичу удавалось легко еще и потому, что от блюда исходил действительно вкусный дымок. По мясу были густо рассыпаны специи, создающие неповторимый аромат.

— Софьюшка, ваше блюдо достойно украшать царский стол! Говядина по-бенгальски — это потрясающе! Гениально! Поразительно!

Глафира с досады махнула полотенцем и вышла в коридор.

Счастливая Софья Петровна раскраснелась от удовольствия. А ведь это только начало! Она еще покажет кухарке, кто в доме хозяин!

Софья Петровна сама взяла тарелку мужа и выбрала самый большой кусок говядины. Следующие порции она положила в тарелки девочкам и лишь в последнюю очередь себе.

Родион Георгиевич осторожно ковырнул вилкой говядину. Пахнет неплохо, хотя необычно, но, кажется, протушилась достаточно.

Ванзаров был голоден, но не мог понять, что его удерживает от начала трапезы. Он покосился на дочек. Боясь капризничать за столом, близняшки надули губки и, сморщив носики, явно не желали есть необычное блюдо.

Софья Петровна подняла бокал.

— Предлагаю тост за праздник и наш чудесный семейный вечер!

Даже второй бокал «лучшего портвейна» не заставил Ванзарова прикоснуться к мясу. Родион Георгиевич отломил кусок булки и принялся его жевать. Между тем, Софья Петровна, взяв вилку и нож, стала отделять сочные волокна говядины.

Дверь гостиной открылась и на пороге возникла Глафира.

— Ваше, что-ли? — сказала она, показывая Ванзарову карточку. — В прихожей обронили.

Сыщик и не заметил, как фотография Серебрякова с его дамами выскочила из кармана пальто.

— Благодарю, Глафира, дайте сюда!

Софья Петровна заинтересовалась находкой.

— А что это за барышни? — спросила она шутливо-грозным тоном.

— Софьюшка, это служебное! — попытался слабо протестовать муж, но фотография уже оказалась у супруги.

— Ой, да это же Студзитская! — удивленно воскликнула Софья Петровна.

— Кто? — растерянно спросил сыщик. — Повтори, что ты сказала?

— Да вот же! — Софья Петровна указала пальчиком на одну из дам. — Елена Павловна Студзитская! Жена помощника начальника Ревельской сыскной полиции! Очаровательная женщина!

— Кто?! Какая Студзитская?! — крикнул Ванзаров, побагровев.

Это было немыслимо! Его жена знает не кого-нибудь, а саму Ольгу Ланскую! Как они познакомились?! Когда?! Где?! Зачем?! Что она сказала про полицию?… В Ревеле нет сыскной полиции!

— Родион, ну что вы кричите! — примирительно произнесла Софья Петровна, поднося ко рту вилку с кусочком праздничного мяса. — Студзитская чудесная хозяйка! Она подарила мне смесь индийских пряностей для говядины по-бенгальски. Попробуйте, наконец!

Родион Георгиевич среагировал молниеносно. Он прыгнул животом на стол, круша все на своем пути, и ударом ладони выбил вилку из рук жены.

Дочки в ужасе замерли, видя, как отец, вымазанный в соусе, яростно сбрасывает на пол их тарелки.

Через час, когда Софью Петровну отпоили сердечными каплями и чаем с мятой, а зареванных близняшек Глафира уложила спать, срочно вызванный Лебедев закончил анализ говядины по-бенгальски.

Ванзаров снял испорченный костюм и, запахнувшись в любимый халат, устало горбился на узком диванчике в столовой.

— Ну что, Родион Георгиевич, — эксперт помахал колбой с розоватой жидкостью, — ничего из ряда вон выходящего я не обнаружил.

— Как прикажете вас понимать? — глухо спросил Ванзаров.

— Так и понимать — никакой сомы! Тривиальный мышьяк смешали с солью и перцем, чтобы отбить запах, и добавили безобидных пряностей. Для букета, так сказать! Кстати, у вас в доме курят?

— Нет, — жестко отрезал Ванзаров. — У меня дети чудом остались живы. Не хватало, чтобы они отравились вашими сигарильями.

Лебедеву осталось лишь тяжко вздохнуть.

— У вас слишком доверчивая жена, — сказал он, закупоривая пробирку пробкой и пряча в походный чемоданчик. — С вашей работой ей пристало быть более осмотрительной. Особенно в выборе знакомых.

Ванзаров вяло махнул рукой. Только сейчас он представил, что могло быть, если бы, каким-то чудом, из пальто не выпала фотография. Видимо, он делает правое дело, раз Господь не позволил свершиться убийству его семьи. Родион Георгиевич, хоть и был атеистом, твердо решил в воскресенье пойти в Казанский собор и поставить свечку. На всякий случай.

Сыщик услышал, как в гостиной резко звякнул телефонный аппарат. Звоночки не успели отбить и трех сигналов, как он схватил рожок.

— Ванзаров у аппарата!

— Что ты решил? — спросил знакомый голос.

Ванзаров ощутил в душе странное спокойствие.

— Я решил, что найду вас и вы ответите перед судом за смерть двух человек! — прошептал он в черную вазочку амбушюра.

— Ты подписал себе смертный приговор! — ответил голос.

Когда Ванзаров вернулся в гостиную, Лебедев, натянув резиновые перчатки, собирал разлетевшиеся по паркету кусочки мяса в кастрюлю, безропотно выданную Глафирой. Кухарка нашла в ведре для мусора вощенку от специй. Эксперт упаковал ее в бумажный мешочек, приказав притихшей Глафире тщательно вымыть с хлоркой пол в столовой и кухне.

Родион Георгиевич плюхнулся на диванчик.

— Опять? — спросил Лебедев, глянув на помрачневшее лицо коллеги.

— Опять… — тихо согласился Ванзаров.

— Угрожали?

— Как водится…

— Что обещали на этот раз? — заинтересовался Лебедев.