Простаки за границей, или Путь новых паломников - Марк Твен

– А… а он умер?

Это пронимает самого добродушного из них. Они никак этого не ждут – особенно новые, еще не знающие нас. Наш многострадальный римский Фергюсон, пожалуй, наиболее терпеливый и доверчивый из всех гидов, которые до сих пор нам попадались. Жаль будет расставаться с ним. Нам очень нравится его общество. Мы надеемся, что ему нравится наше, но нас терзают сомнения.

Мы побывали в катакомбах. Впечатление такое, что спускаешься в глубокий погреб, только этот погреб тянется бесконечно. Вы идете по узким, пробитым в скале коридорам, где по обеим сторонам одна над другой выдолблены от трех до четырнадцати полок; на каждой из них прежде лежал покойник. Почти на всех саркофагах вырезаны имена, христианские символы и молитвы или изречения. Даты, разумеется, восходят к заре христианской эры. Здесь, в этих подземных норах, первые христиане иногда скрывались от преследований. Ночью они крадучись выходили за пищей, а днем прятались в своем убежище. Священник сказал нам, что, когда святого Себастьяна разыскивали, он некоторое время прожил в катакомбах; но однажды он вышел из подземелья, солдатня схватила его и расстреляла из луков. Пять или шесть первых пап, которые занимали престол святого Петра около шестнадцати веков тому назад, держали свой папский двор в недрах земли и там же давали наставления духовенству. В течение семнадцати лет – с 235 по 252 год – папы вообще не выходили из-под земли. За этот период святой престол занимало четверо пап – около четырех лет на душу. Это указывает на то, что подземное кладбище недостаточно здоровое место для постоянного проживания. В дальнейшем один из пап провел в катакомбах все время своего понтификата – восемь лет. Другого папу отыскали там и убили прямо на его епископском кресле. В те дни святейшим отцам жилось несладко. У них было слишком много неприятностей. Под Римом расположено сто шестьдесят катакомб – лабиринты узких перекрещивающихся коридоров, – и стены каждого коридора сверху донизу и во всю его длину состоят из выдолбленных могил. По точному подсчету общая длина этих подземных проходов достигает девятисот миль, и в них находится семь миллионов могил. Мы не обошли все коридоры всех катакомб. Нам очень хотелось это сделать, и мы уже закончили необходимые приготовления, но из-за нехватки времени нам пришлось отказаться от нашего плана. И мы только побродили по унылому лабиринту Св. Каликста под церковью Св. Себастьяна. Во многих катакомбах попадаются маленькие, выбитые в скале часовни, где первые христиане нередко отправляли церковные службы при тусклом, призрачном свете. Представьте себе обедню и проповедь в глубине этих подземных пещер!

В катакомбах были погребены святая Цецилия, святая Агнесса и некоторые другие прославленные святые. В катакомбах Св. Каликста святая Бригитта часами простаивала в священном экстазе, а святой Карло Борромео часто проводил там в молитве целые ночи. Кроме того, там произошло чудо:

«Здесь сердце святого Филиппа Нери так воспылало божественной любовью, что разорвало ему грудь».

Это торжественное заявление я нашел в книге, которая была издана в Нью-Йорке в 1858 году. Ее написал «преподобный Уильям Г. Нелиген, доктор прав, магистр искусств, преподаватель Тринити-колледжа в Дублине, член Археологического общества Великобритании». Поэтому я поверил. А то бы я не смог поверить. При иных обстоятельствах я поинтересовался бы, что святой Филипп съел за обедом.

Вообще этот автор то и дело подвергает мою доверчивость испытанию. Он рассказывает о некоем святом Иосифе Каласанктии, чей дом в Риме он посетил; он посетил только дом – хозяин умер двести лет тому назад. Он говорит, что этому святому являлась Дева Мария. Затем он продолжает:

«Его язык и сердце, которые были найдены в целости почти через столетие после его смерти, когда его тело было выкопано перед его канонизацией, до сих пор хранятся в стеклянном ларце, и два столетия спустя сердце все еще цело. Когда в Рим вступили французские войска и когда был насильственно увезен Пий VII, оно источало кровь».

Прочесть это в книге, написанной монахом в далекие дни Средневековья, было бы не удивительно; такой рассказ прозвучал бы естественно и уместно. Но когда подобную вещь с полной серьезностью сообщает в середине девятнадцатого столетия образованный человек, доктор прав, магистр искусств и светило археологии, это звучит довольно странно. При всем при том я с радостью обменял бы мое неверие на веру Нелигена, приняв даже самые жесткие и невыгодные условия.

Не знающая сомнений, безоговорочная простота этого почтенного джентльмена в прозаический век железных дорог и телеграфа производит впечатление необычайной свежести. Послушайте, что он говорит о церкви Арацели:

«На потолке этой церкви, над самым алтарем, начертано: Regina Coeli laetere, alleluia![31] В шестом столетии Рим опустошала ужасная моровая язва. Григорий Великий убеждал народ покаяться. Огромная процессия двинулась от Арацели к собору Св. Петра. Когда она проходила мимо мавзолея Адриана, ныне замка Святого Ангела, послышалось пение небесных голосов (было пасхальное утро): Regina Coeli, laetere! Alleluia! Quia quern meruisti portera, alleluia! Resurrexit sicut dixit; alleluia![32] Папа, который нес в руках изображение Пресвятой Девы (висящее над главным алтарем и, как говорят, принадлежащее кисти святого Луки), ответил вместе с изумленным народом: Ora pro nobis Deum, alleluia![33] В этот миг многие видели, как ангел поднял вложенный в ножны меч, – и мор в тот же самый день утих. Четыре обстоятельства подтверждают[34] это чудо: ежегодная процессия, которую устраивает западная церковь в День святого Марка; статуя архангела Михаила, установленная на мавзолее Адриана, который с тех пор стал называться замком Святого Ангела; антифон Regina Coeli, который поется в католических храмах на Пасху; и надпись в церкви Арацели».

Книга вторая

Глава I

Монастырь капуцинов. – Веселое общество мертвецов. – Чудесный Ватиканский музей. – Искусство под защитой папы. – Римский табель о рангах божественных особ.

От кровавых забав святой инквизиции, от кровопролитий на арене Колизея, от мрачных склепов катакомб вполне естественно перейти к живописным ужасам монастыря капуцинов. Мы задержались на несколько минут в небольшой капелле монастырской церкви, чтобы полюбоваться картиной, на которой архангел Михаил побеждает сатану, – картиной настолько прекрасной, что, по моему твердому убеждению, она принадлежит презираемому Ренессансу, хотя нам, если не ошибаюсь, сообщили, что ее написал один из ранних старых мастеров, – а затем спустились в обширный сводчатый склеп.

Замечательное зрелище для слабонервных! Очевидно, здесь поработали старые мастера. Огромный покой разделен на шесть помещений, каждое из которых украшено в своем стиле, – и все до единого украшения сделаны из человеческих костей! Мы видели изящные арки, возведенные из одних берцовых костей; удивительные пирамиды, сложенные из ухмыляющихся черепов; причудливые строения из голеней и предплечий; стены, украшенные искусными рисунками, на которых изящно изгибаются виноградные лозы из скрепленных человеческих позвонков с усиками из человеческих жил и сухожилий и цветами из коленных чашечек и ногтей. Каждая не подверженная разложению часть человеческого тела нашла свое место в этих сложных узорах (созданных, я полагаю, по замыслу Микеланджело), и тщательность, с которой была продумана и выполнена каждая деталь, говорила о несомненной любви художника к своей работе и о его высоком уменье. Я спросил у добродушного монаха, который сопровождал нас, кто все это создал. И он сказал: «Мы», имея в виду себя и братию наверху. Сразу было видно, что старик-капуцин очень гордится своей редкостной коллекцией. Он говорил охотно, так как мы проявили живой интерес, чего никогда не позволяли себе с гидами.

– А кто все эти люди?

– Мы… наверху… монахи ордена капуцинов… мои братья.

– Сколько потребовалось усопших монахов, чтобы украсить так шесть комнат?

– Здесь кости четырех тысяч.

– И много времени понадобилось, чтобы накопить достаточно костей?

– Много, много веков.

– Их основательно рассортировали – черепа в одном месте, ноги – в другом, ребра – в третьем. Ну и суматоха здесь поднимется, когда загремит труба архангела! Некоторые братья могут в неразберихе ухватить чужую ногу и чужой череп, а потом будут хромать и глядеть на мир глазами, расставленными шире или уже, чем они привыкли. Наверное, вы не разбираетесь, кто здесь кто?

– О нет, я многих из них знаю. – Он коснулся пальцем одного из черепов. – Это был брат Ансельм… умер триста лет тому назад… хороший человек.

Он коснулся другого.

– Это был брат Александр… умер двести восемьдесят лет тому назад. Это был брат Карло… умер примерно тогда же.