Серебряный змей в корнях сосны - Сора Наумова

получил дар ковать божественное оружие. Однажды к нему пришел даймё тех земель, где жил кузнец, и попросил множество стрел, чтобы победить противника. Но Оодзуки выковал лишь три стрелы и отдал со словами: «Первую отправишь в полет, и конница падет, вторую отправишь в полет, и все люди падут оземь. А третью отправишь – и враг твой падет замертво». Даймё не поверил и хотел спалить жилище кузнеца, но сколько бы ни горела хижина, ни одна соломинка с ее крыши не пострадала. Так все поняли, что Оодзуки Такато и впрямь отмечен божеством огня.

Морикава улыбнулся. Он рассказывал не торопясь, наслаждаясь историей и вниманием слушателей, а те ждали продолжения с любопытством детей, выпрашивающих у взрослых сказки о демонах и героях.

– Даймё выпустил две стрелы, и слова кузнеца сбылись. Первая стрела поразила всех лошадей разом, а вторая убила всех людей. Третью стрелу даймё оставил в колчане. Его противник сдался и был обезглавлен. Даймё решил с этой последней стрелой пойти войной на другого своего соседа, но был наказан за жадность. Как только две армии встали друг против друга, даймё выпустил стрелу, и она, описав круг, вошла ему прямо в сердце.

«Похоже на сказку», – подумал Хизаши. Ему стало скучно. Двести лет назад он только родился ёкаем и не интересовался людскими делами, так что не мог подтвердить или опровергнуть рассказ учителя, но уж больно волшебно он звучал.

– Правда это или нет, я вам не скажу, – подытожил Морикава. – Но точно известно, что за свою жизнь Оодзуки Такато выковал несколько священных мечей, которые назывались Тайма-но кэн. Таким оружием невозможно ранить человека, но оно способно раз и навсегда изгнать злых духов, акума, ёкаев и даже демонов.

Ученики начали переглядываться, пока один из них не поднял руку, спрашивая дозволения задать вопрос.

– Если такое оружие существует, почему мы его не используем? Дзисин величайшая из школ экзорцизма, кто, как не мы, достойны владеть им.

Морикава покачал головой.

– Тайма-но кэн были утеряны, некоторые даже уничтожены, когда великие школы только-только зародились. Говорят, что некоторые из них хранятся в тайных горных святилищах под охраной воинственных ямабуси[46]. Лучше вспомните, что Абэ-но Сэймэй не владел священным оружием, но прославился в веках как самый искусный и сильный оммёдзи Ямато.

Хизаши слышал про существование Тайма-но кэн, для ёкаев это было что-то вроде страшной сказки – слабые ее боялись, а сильные насмехались. Правда, были и те, кто помалкивал, возможно, потому что знали поболе других.

До конца урока никто больше не касался темы ни священного оружия, ни грядущей церемонии. Морикава рассказывал, какими необычными инструментами пользовались оммёдзи древности и что из этого еще можно добавить в свой арсенал и при этом не прослыть чудаком. Все-таки со времен того же Сэймэя искусство оммёдо шагнуло далеко вперед.

В конце ученики с поклоном поблагодарили учителя за науку и начали покидать додзё. Хизаши тоже поднялся, но тут Морикава-сэнсэй позвал его.

– Мацумото. Мацумото, Куматани, Сасаки, задержитесь ненадолго.

Мадока захлопал глазами, посмотрел сначала на Хизаши, потом на Кенту, а после и на учителя, но, не дождавшись своей фамилии, угрюмо поплелся на выход.

– Морикава-сэнсэй, – Куматани подошел и вежливо поклонился. – Если это из-за утреннего…

– Нет, – возразил учитель. – Вы молодцы, что не растерялись, хотя все указывало на обычного каппу. Но у меня для вас есть еще одно задание. Точнее, – он улыбнулся, – предложение.

Хизаши мысленно напрягся. Начинало казаться, ему специально не дают надолго оставаться в школе, под разными предлогами высылая то покорять моря, то ловить ёкаев в пруду, то еще непонятно чем заниматься за воротами. Если так продолжится, ему и до конца обучения не добраться до зала Демонического меча.

– Мы слушаем, сэнсэй, – произнес Кента.

Сасаки, судя по лицу, тоже не был в восторге от возможных предложений учителя, но молчал. Морикава, к счастью, избежал долгих прелюдий и сразу перешел к сути:

– Вы трое пойдете со мной к озеру Онгаку, где недавно завершилось строительство замка для лорда Киномото. Рабочие и слуги боятся призраков и проклятия, которое якобы убивает людей с самого начала работ. Наша задача проверить все и установить наличие злых сил. Ну как, пойдете со мной?

Хизаши мог придумать сотню оправданий, почему ему не стоит отправляться ни в какой замок, но тем не менее на следующее утро он покачивался в седле и хмурым взглядом буравил спину Морикавы-сэнсэя, который умудрялся на ходу читать книгу. Куматани ехал рядом с ним, время от времени они обменивались репликами, и, судя по тону, Кента без труда снискал расположение учителя.

Кто бы сомневался.

Минувшим вечером Сасаки с восторгом рассказал то, что знал о лорде Киномото, пока Мадока завистливо ворчал, что мог бы лучше некоторых сгодиться на роль помощника Морикавы-сэнсэя. Разумеется, его взгляд нет-нет да упирался в Хизаши, который, по мнению Мадоки, и был тем самым «некоторым».

– Лорд Киномото помогает бедным художникам и поэтам, выкупает их работы, знакомит с нужными людьми в столице, – говорил Сасаки, раскрасневшись. – Говорят, он лично советовал архитекторов императору, когда тот брался за реконструкцию столичных храмов. Удивительно тонкой души человек, да еще и отменный воин. Он сражался во главе отряда из всего шести десятков самураев в битве на реке Вайдо и победил врага почти без потерь со своей стороны. За это ему было даровано право самому выбрать себе надел земли, где он решил строить родовой замок.

– Куда мы и направимся? – уточнил Куматани.

– Да. Похоже, он долго строился. Не терпится взглянуть. Только почему не поближе к столице? Места тут глуховаты для человека такой величины…

Сасаки Арата редко бывал настолько многословен, к тому же сейчас его лицо буквально светилось, да так, что даже Хизаши вдруг захотелось взглянуть на шедевр замкового зодчества. Собственно, до этого он ни разу замков не видел, даже издалека, потому что знать не так давно озаботилась как следует укреплять свои жилища на случай нападения соседей – затянувшаяся война Онин не прошла даром. Это сейчас стало спокойнее, но, говорят, чем дальше от столицы, тем больше беспредела. Дороги все еще небезопасны даже для оммёдзи, ведь от метко пущенной стрелы не защититься заклинанием.

Вот и ехали они вчетвером с раннего утра, хотя им предлагали прислать повозку, но Морикава отказался. Хизаши проклинал его на все лады, отбивая зад на жестком седле. Тусклое солнце едва-едва пробивалось сквозь сероватую дымку облаков, свежий ветер шуршал сухой травой и вздымал легкую поземку, смешанную с дорожной пылью. Хизаши кутался в подбитое ватой серое хаори.