Избранная страны драконов - Тася Тараканова

— Что молчишь, торгаш? Язык проглотил, тютя, — бабка бросала руны, почти не глядя на них, демонстрируя явное презрение.

— Что хочешь?

— Волос твой хочу.

— Что? — взревел Зарх, секунду назад взявший контроль над своими эмоциями.

— И кровь, дурень, — хихикая, ответила ведьма, — привязку сделаю, а то всё помоги да помоги. Будешь меня до самой смерти любить, — хмыкнула она, — чего стоишь, шевелись!

Я испуганно замерла, хотя давно уже убралась с дороги двух чародеев, стараясь не привлекать их внимание. В воздухе заискрило, казалось, еще мгновение и двое колдунов сойдутся в смертельной схватке. Зарх был взбешен, а ведьма с виду хоть и наслаждалась его реакцией, крепко ухватила деревянную клюку. Я, как предмет их спора предусмотрительно жалась в углу, чуть слышно постанывая от страха.

— Кровушки что ли пожалел? Смотри, как набычился, сейчас лопнешь, пузырь, — ведьма с лёгкостью поднялась, шагнула к Зарху, приосанилась, как молодуха на свидании, — руку дай.

Два колдуна с минуту сверлили друг друга взглядом. Ввинтиться в мозги ведьмы прорицателю не удалось, он подтянул рукав балахона и вытянул руку. Ведьма клюкой пододвинула, стоявшую на полу чашу и жестом фокусника извлекла из неведомого кармана небольшой клинок. Зарх не дрогнул, когда его кровь медленно потекла из раны в чашу.

— Густая, — удовлетворённо хмыкнула ведьма. Она подождала немного, потом дунула на порез, тот затянулся на глазах. Выдернув волос, старуха оттолкнула Зарха в сторону, кряхтя, наклонилась, подняла чашу и пошаркала с ней к очагу, — отвернись, — неожиданно гаркнула Зарху, и тот повиновался. Ведьма наклонилась над очагом, свет озарил её лицо, на секунду оно подернулось рябью, мелькнула внешность молодой кругляшки, и морок тут же исчез. Колдовством пропитался сам воздух, я закрыла глаза, чтобы хоть немного успокоиться.

— Пей, — голос ведьмы вывел меня из оцепенения, старуха стояла передо мной, тыча в лицо выщербленную чашу.

— Что это? — я, судорожно вздохнув, отшатнулась от чаши.

— Лекарство.

— Из крови Зарха? — мой голос выдал меня с потрохами, я трусила бесконечно.

— Пей и уходи. Не уйдёшь, твою кровь выпью, я же душегубица.

Чаша больно ударила по губам, я перехватила черепок, чтобы ослабить бабкин напор и сделала глоток. Ощущения вязкой крови, как и запаха не ощущалось. Скорей травяной настой, горький, терпкий, вяжущий.

— Залпом! — скомандовала ведьма, и я в несколько глотков выпила лекарство, — а теперь убирайтесь.

Ведьма шаркающей походкой пошлёпала к своей лежанке, села на неё, сбросив с ног потертые башмаки.

— Забирай девчонку, надоела она мне своим нытьем. Вон отсюда! чего ждёте?

Я осторожно поднялась и, потупив глаза, посеменила к Зарху.

— Зипун возьми, — ведьма смотрела на меня, прищурившись, — поясницу закрой, зазря я чоли тебя лечила.

— Спасибо за всё, — я подхватила куртку, — до свиданья, бабушка, — повернувшись к старухе, слегка поклонилась.

— К дохлому дракону твои свиданья! Чтобы духу твоего здесь не было, — полетел в спину негодующий голос ведьмы, и дверь избушки захлопнулась за нами.

Глава 20. Ступени

Соня

Прошло несколько дней, как я очутилась в доме у Зарха. Кругляши из деревни мрачными, настороженными взглядами встретили меня, когда я, опираясь на сучковатую палку, прихромала из леса вместе с прорицателем. Никто слова не сказал вслед, но невидимое напряжение грозовой тучей повисло над моей избранной головой. Моё присутствие вызвало глухой ропот среди кругляшей, и только Зарх знал, как успокоить соплеменников. Мой защитник устроил большой шабаш с костром на площади, ритуальные подвывания и пляски, которые ближе к ночи, охладили пыл воинственных кругляшей.

Несколько пожилых селян посетили дом Зарха, посидели в комнате прорицателя, за разговором внимательно приглядываясь ко мне, даже принюхиваясь, как подсказало мне разыгравшееся воображение, и, напившись травяного отвара, удалились.

Хрупкое равновесие было установлено. Дышать стало легче, постепенно возвращалась подвижность. Одно тяготило, прорицатель постоянно исчезал, оставляя меня наедине со своими мыслями.

Вынужденное одиночество погружало меня с каждым днём всё глубже в омут собственных мыслей. Всё, что я делала прежде: убегала, спасалась, пряталась, не дало мне ни силы, ни ясности. Пришло время остановиться и оглянуться.

Я мучилась вопросом, как очутилась в лесу, если слетела с седла над озером? Почему так легко снова попала в Верховию? Словно слепой котенок я торкалась по углам в поисках истины, но никто не торопился меня просвещать. Зарх молчал, хмуро поглядывая в мою сторону, он чувствовал, сила цветка пробуждалась во мне. Иногда моя кровь вскипала от мысли, что мне подвластно здесь всё.

Раньше я думала, что всё происходит случайно. Но сейчас многое изменилось. Я, с детства боявшаяся высоты, стала наездницей. Без подготовки, верхом на дикой драконице одолела Огненную змею. Цветок дал мне волшебную силу, Великая Вершина открыла тайну, Ледяное озеро помогло спасти Горыныча, а я даже не заметила эти дары. Не заметила, потому что мои мысли были заняты душевной болью, суетой и выживанием.

Вынужденное затворничество принесло плоды. Я больше не хотела болтаться, как щепка в океане, я желала полной, осмысленной жизни. Всему есть объяснение. Разгадка есть, только надо найти её, понять этот мир, почувствовать его, слиться с ним, стать его частью.

С тех пор как я немного окрепла, стала осторожно выходить на улицу. Смотреть на Зарха в трансе надоело очень быстро, молчание тяготило меня, как и низкая хибарка прорицателя, где потолок лежал на голове. Не хватало воздуха, солнца, запахов земли, травы. Я решилась выйти на волю.

При встрече со мной кругляши перестали сплёвывать через плечо и складывать пальцы охранным знаком. Хотя, возможно, делали это за моей спиной. При всей благостной картине, которая с виду царила вокруг, я ощущала общее напряжение. За мной постоянно наблюдали. Какой бы дорожкой я ни ходила, кто-то негласно следовал по пятам. Поговорить с кругляшами не получалось, Зарх тоже был немногословен, даже про цветок и его силу мне ничего не удалось узнать.

Где-то в другой жизни остались Эрвин, Добромир, Горыныч и Стрела. Я уверила себя, что с драконами всё в порядке, а про Эрвина и Добромира запретила себе думать. Горечь от их поступков разъедала, как ржавчина. В то время как я беспокоилась, ринулась спасать их сломя голову, они всё это время спокойно занимались подготовкой к гонкам, а потом улетели на Огненную змею.

Эрвин. Мысль о нём иглой впивалась в сердце. Не могу,