Война во Вьетнаме (1946-1975 гг.) - Филипп Дэвидсон

Вдень “Д” + 1 (21 ноября) французы выбросили на плацдарм воздушно-десантную группу, состоявшую из еще двух парашютных батальонов – 1-го иностранного (1-го ВЕР, Bataillon Etranger de Parachutistes) и 8-го ударного (8-го ВРС, Bataillon de Parachutistes de Choc), один артиллерийский дивизион, а также командование всей операции во главе с генералом Жиллем{63}. В этот же день французы начали сбрасывать тяжелое снаряжение в зоне “OCTAVIE”, находившейся в 300 метрах к юго-западу от Дьен-Бьен-Фу.

День “Д” + 1 заслуживает упоминания и еще по одной причине, одновременно и любопытной, и вызывающей разные толки. 21 ноября Коньи дал пресс-конференцию в Ханое, где говорил о многих вещах: о партизанах, о положении дел в дельте и, конечно, о воздушно-десантной операции в Дьен-Бьен-Фу. В отношении последней он заявил: “Если бы укрепленный лагерь в На-Сане был на колесиках, я бы перекатил его в Дьен-Бьен-Фу еще пять месяцев назад”‹1›. Обескураживающее заявление из уст человека, за несколько дней до операции бурно возражавшего против ее проведения. Странность и, если хотите, причудливость такого странного “разворота” в том, что изречение Коньи вовсе не означало, что теперь он за операцию. Просто он высказался так из необходимости заявить о своей солидарности с воинами, сражавшимися под Дьен-Бьен-Фу, а также в знак лояльности Наварру. Что, безусловно, странно, так это то, что теперь Коньи ратовал за создание дальнего плацдарма с взлетно-посадочной полосой в Дьен-Бьен-Фу – а как еще понимать слова о “перекатывании” лагеря из На-Сана? – хотя сам Наварр, по всей видимости, еще окончательно не свыкся с этой идеей. Наварр (и другие) припомнят заявления, сделанные 21 ноября Коньи, когда придет время делить ответственность за поражение.

Вдень “Д” + 2, то есть 22 ноября, в зоне выброски “NATASHA” приземлился шестой и последний парашютный батальон, 5-й вьетнамский (5-й BPVN, Bataillon de Parachutistes Vietnamiens){64}. Парашютисты привели в порядок полосу и подготовили ее к приему небольших воздушных судов, вырыли легкие полевые укрепления и отправили дозоры и аванпосты к первой линии на горной гряде Пока все шло хорошо{65}.

На исходе ноября, когда французы консолидировались в Дьен-Бьен-Фу, Зиап приступил к ответным действиям. Он ожидал от противника чего-то подобного, но из-за режима секретности, которая окружала приготовления к операции, не знал точного времени и места. Из-за утечек информации он тем не менее давно уже знал, что Наварр предпримет попытку защитить Лаос. Зиап предвидел, что предпринятое 27 октября движение 316-й дивизии Вьетминя к северо-западу заставит французов послать в данный район какие-то силы.

Зиап мог предполагать, что реакция Наварра на северо-западе Вьетнама будет зависеть от степени угрозы со стороны коммунистов. Если она окажется незначительной, Наварр попытается удержать и Дьен-Бьен-Фу и Лай-Чау, но с возрастанием опасности, как мог предвидеть Зиап, Наварр откажется от Лай-Чау и будет защищать Дьен-Бьен-Фу. Если же угроза Вьетминя станет максимальной, Наварр укрепится в Дьен-Бьен-Фу и примет решающий бой или же постарается отвести французские части назад в дельту. Как считал Зиап, первейшей его задачей становилось создание максимальной угрозы Дьен-Бьен-Фу и Лай-Чау. Соответственно, он приказал 148-му полку (находившемуся в том районе) и 316-й дивизии (уже двигавшейся в северо-западном направлении) атаковать Лай-Чау. В то же самое время (24 ноября) он приказал 308-й, 312-й и 351-й (тяжелой) дивизиям ускоренным маршем выступить из Вьет-Бака к Дьен-Бьен-Фу.

Благодаря радиоперехватам французских связистов, о содержании приказов Зиапа сразу же стало известно Коньи. Относительно того, какова была численность сил, продвигавшихся к Дьен-Бьен-Фу, возникли сомнения. Во-первых, целиком ли выступили дивизии, или же к деревне идут лишь некоторые части из их состава? Во-вторых, когда дивизии (или их части) прибудут в Дьен-Бьен-Фу? Дать ответ на последний вопрос было проще, чем на первый. Взяв в расчет время и расстояние, офицеры разведки Коньи сделали вывод, что 316-я дивизия может достигнуть Дьен-Бьен-Фу к 6 декабря, 308-я – к 24 декабря, 351-я – к 26 декабря, а 312-я – к 28 декабря. Между тем 25 ноября не существовало способа вычислить размеры направлявшихся к плацдарму сил противника. Коньи и его разведка считали, что Зиап двинул к Дьен-Бьен-Фу дивизии в полном составе, но Наварр и Бертей сходились на том, что туда посланы лишь их части. Коньи основывал свои выводы на перехваченном по радио прикаазе, предписывавшем вьетминьским инженерам подготовить мост и паромную переправу, с помощью которых за одну ночь Красную реку могли бы перейти 6 000 человек‹2›. Наварр, однако, полагался на более обоснованные, как представлялось ему, соображения относительно неспособности коммунистов осуществлять в районе Дьен-Бьен-Фу тыловую поддержку четырех полных дивизий, а потому считал, что Зиап не станет стягивать к деревне такие большие силы. В действительности же Наварр и его штаб тешили себя надеждой, что радиосообщения Вьетминя, по всей вероятности, являлись частью кампании дезинформации, направленной на прикрытие крупной атаки, запланированной Вьетминем в дельте, или были попыткой соблазнить французов идеей напасть на якобы оголенный Вьет-Бак, где их будет ждать засада.

29 ноября 1953 года произошли три события, в значительной мере определившие поражение французов в Дьен-Бьен-Фу. Первым стало появление статьи в шведской газете “Экспрессен”. В ней содержалось нечто вроде интервью с Хо Ши Мином, который в одном из своих ответов сообщил, что готов идти на переговоры о заключении перемирия с правительством Франции при условии, что оно проявит искреннюю готовность обсуждать подлинную независимость Вьетнама. Интервью ошеломило французов и лидеров прочих западных демократий, считавших (и небезосновательно), что время работает на Вьетминь.

Между тем Наварр держался противоположного мнения. Он догадывался, что Хо и Зиап знали о его планах, в результате реализации которых к концу 1954 года у французов могли появиться мобильные силы, не уступающие по численности подвижным войскам Вьетминя и плюс к тому способная наконец сражаться Национальная вьетнамская армия. Наварр, по всей видимости, переоценивал перспективы и то впечатление, которое производили на противников его замыслы. Конечно, в 1954-м Хо и Зиап не могли начисто сбрасывать со счетов возможность роста боеспособности французских войск, к тому же, Вьетминьцев подталкивали к переговорам СССР и Красный Китай. Они испытывали все возрастающую тревогу относительно путей решения корейской проблемы новым президентом США, Дуайтом Эйзенхауэром, и стремились к прекращению конфронтации в Азии вообще, в том числе и в Индокитае. Вне зависимости от мотивов, побуждавших руководителей Вьетминя договариваться с противником, заявление Хо говорило о появлении нового и довольно угрожающего фактора в том, что касалось баланса сил в Индокитае. Противоборствующие стороны понимали, что любые договоренности, которых удается достигнуть за столом переговоров, есть лишь отражение реального расклада сил на полях сражений, а потому тот, кто добьется больших результатов там, и будет диктовать условия.

Заявление Хо, кроме всего прочего, лишало смысла долгосрочные программы как коммунистов, так и французов. Если есть надежда к середине 1954-го достигнуть каких-то договоренностей, то ни Наварру, ни Зиапу нет нужды наращивать силы и создавать войска, которые предполагается использовать в будущем. У противников появлялся дополнительный стимул одержать решительную победу, в особенности у Зиапа, владевшего инициативой и могущего позволить себе не считаться с потерями из опасения настроить против себя общественное мнение. Сделанным заявлением Хо невольно или намеренно приоткрывал карты, лежавшие на покерном столе Индокитая.

В тот же день произошло второе событие, способствовавшее поражению французов. Наварр в сопровождении Коньи впервые посетил дальний плацдарм, вручив Croix de Guerre некоторым парашютистам, заслужившим награды в ходе высадки 20 ноября. Чем больше Наварр осматривал окрестности, тем больше ему там все нравилось. В долине было достаточно места для маневра, в частности для применения легких танков, которые предполагалось сбросить на парашютах по частям и собрать на месте. Дьен-Бьен-Фу позволял французам организовать “кавалерийские действия” – серию комбинированных ударов силами танков и пехоты по вьетминьцам, угрожавшим плацдарму со стороны предгорья. Конечно, окружающие долину высоты оказались господствующими над французской позицией, но артиллеристы не переставали убеждать Наварра в том, что смогут быстро нейтрализовать артогонь противника с гор. Кроме того, как продолжал думать Наварр, организация тыла не позволяла Зиапу сосредоточить вокруг Дьен-Бьен-Фу большого количества орудий и в достатке снабдить их необходимыми боеприпасами. Осматривая лагерь, французский главнокомандующий постепенно склонялся к мысли, что, имея дальний плацдарм в Дьен-Бьен-Фу, можно подумать и о чем-то более значительном, нежели простое сдерживание наступления Вьетминя на Лаос. Ведя подвижную оборону, тут можно одержать над противником решительную победу.