Легко - Таммара Уэббер

Лукас не подгонял его, и сначала даже не ответил, но потом я услышала его сдержанный голос:

— Ты ошибаешься, Бак. — Ни на секунду не отрывая от него глаз, Лукас расстегнул свою кожаную куртку, снял и отбросил ее в сторону. Когда он закатил длинные рукава своей футболки до локтей, я заметила, что он был одет в те же джинсы, которые он надел при мне, и ковбойские ботинки, которые, наверное, он схватил второпях, потому, что их не надо было зашнуровывать, как его черные военные ботинки.

Бак попытался нанести первый удар, но Лукас блокировал его. Он попробовал снова с тем же результатом, и затем подался вперед, чтобы схватить Лукаса. Получив удар по почкам и левому уху, Бак отшатнулся в сторону, показывая на меня пальцем.

— Сучка. Ты думаешь, что слишком хороша для меня, но ты просто шлюха.

Лукас следовал за ним, оставаясь между нами. Когла Бак атаковал, Лукас схватил его за руку и развернул, чтобы наградить его, отлично выполненным, ударом снизу в челюсть. Голова Бака вывернулась так далеко, что он почти мог прямо смотреть назад через плечо. Он повернулся обратно и Лукас ударил его еще раз, прямо в рот. Сохраняя свою защитную позицию и размяв шею, полуулыбка Лукаса стала пугающей, совсем не такой, какой он обычно одаривал меня.

Бак взревел и бросился вперед, они повалились на землю. В соотношении роста, они были наравне. В весе Бак превосходил Лукаса на 15-20 кг, и он воспользовался этим, чтобы прижать Лукаса и ударить его два раза по голове, прежде чем он вывернулся, скидывая Бака с себя прямо ему на голову. Упав на спину, Бак потряс головой, как будто пытаясь ее прочистить.

Лукас атаковал его, прижимая к земле, и отвешивая четыре быстрых удара. Звуки, которые казались мне ударами отбивного молотка моего отца по говяжей отбивной, мой желудок скрутило. Лицо Бака быстро становилось неузнаваемым, и хотя мне не было его жаль, я боялась, что Лукас уже переходил черту к тому, что можно было назвать убойной силой.

— Лендон! Остановись!

Профессор Хеллер бежал к нам через двор.

Он оттащил Лукаса от Бака, который больше не двигался. На секунду, Лукас пытался сопротивляться, и я боялась, что профессору Хеллеру тоже достанется, но я недооценила своего профессора и его военное прошлое. Сжимая железной хваткой грудь и руки Лукаса, он рявкнул:

— Прекрати! Она в безопасности. Сынок, она в безопасности. — Лукас расслабился и профессор Хеллер ослабил хватку.

В то же самое мгновение глаза Лукаса нашли меня и он ринулся в моем направлении. На расстоянии было слышно приближающиеся сирены. Я услышала, как они завернули за угол в конце улицы, в тот же самый момент, как Лукас упал на траву передо мной на колени. Его сильно трясло, бьющемуся в его теле адреналину не было выхода. Тяжело дыша, он уставился на меня, осторожно поднимая руку, как будто боялся, что я могу отстраниться от его прикосновения.

Моя челюсть болела, и по его выражению лица я поняла, что, должно быть, она выглядела плохо. Он провел по ней пальцами, и я вздрогнула. Он сразу убрал руку, и я поднялась на колени.

— Пожалуйста, прикоснись ко мне. Мне нужно почувствовать твое прикосновение.

Мне не пришлось просить дважды. Он обвил меня руками, сажая к себе на колени и прижимая к груди.

— Его кровь? С носа? — Он оттянул рубашку от моей груди, но она приклеилась, из-за уже засыхающей крови, к лифчику под ней и моей коже.

Я кивнула с отвращением.

— Молодец, девочка. — Его руки снова обхватили меня. — Боже, ты такая чертовски замечательная.

Я подумала о крови Бака на моей коже и потянула за край своей рубашки.

— Я хочу ее снять. Я хочу ее снять.

Он сглотнул.

— Да. Скоро. — Его пальцы нежно пробежались по моему лицу. — Мне так жаль, Жаклин. Господи, я не могу поверить, что вот так выпроводил тебя за дверь. — Он замолчал, его грудь резко вздымалась и опадала. — Пожалуйста, прости меня.

Я повернулась в его объятии, кладя голову ему под подбородок и пытаясь, стать как можно меньше, чтобы быть ближе к нему.

— Прости, что я искала о ней информацию. Я не знала…

— Шшш, малыш… не сейчас. Позволь мне просто подержать тебя в объятиях.

Схватив с земли свою куртку, он обернул ее вокруг меня и прижал к себе еще сильнее, мы больше не говорили.

Приехала скорая, и медики подняли Бака, по крайней мере, он был еще жив. С бесстрастно скрещенными на груди руками, один из полицейских наблюдал за тем, как Бака положили на носилки, тогда как его партнер разговаривал об этой стычке с профессором Хеллером.

— Лен… Лукас, — позвал он. — Тебе и Жаклин нужно сделать заявление. — Лукас осторожно поднялся, сгребая меня и помогая встать. Профессор Хеллер положил руку ему на плечо. — Этот молодой человек сын моего близкого друга. Он снимает квартиру над моим гаражом. — Он окинул нас странным взглядом, прежде, чем продолжать. — Как я уже сказал, тому парню… — он указал на Бака, которого в этот момент погружали в машину скорой помощи — …судом было запрещено приближаться к ней, что он нарушил, придя домой к ее парню. — — Ага, вот и причина странного взгляда.

Глаза полицейских немного расширились, когда они заметили мою окровавленную рубашку.

— Это его кровь, — сказала я, указывая на скорую.

Один их них улыбнулся и повторил слова Лукаса:

— Молодец, девочка.

Я облокотилась на Лукаса, и он прижал меня крепче к себе. Офицеры, уже задобренные профессором Хеллером, не могли быть более понимающими. Двадцать минут и все наши показания спустя, они и Бак уехали; Лукас и я собрали все мои вещи из внедорожника и дороги и убедили профессора Хеллера и его семью, что позаботимся о телесных повреждениях друг друга.

Не говоря ни слова, Лукас провел меня вверх по лестнице в свою квартиру и прямиком в ванную. Он включил душ, приподнял и посадил меня на столешницу раковины, чтобы стянуть с меня ботинки и носки. Не останавливаясь, он снял с меня рубашку и лифчик и бросил их в корзину для мусора. За ними последовала его футболка, на которой также были капли крови его и Бака.

Стоя между моих ног, он повернул мое лицо к свету, чтобы получше рассмотреть скулу.

— У тебя будет синяк. После душа мы приложим немного льда, чтобы уменьшить опухоль. — Он крепко сжал челюсть. — Он… ударил тебя?

Я покачала головой, которая от этого немного заболела.

— Просто сильно меня схватил. Это конечно болезненно, но, по правде говоря, место, которым я дала ему в нос, болит больше.

— Правда? — Он откинул мои волосы назад и поцеловал меня в лоб так нежно, что я даже не почувствовала. — Я так горжусь тобой. Я хочу, чтобы ты мне обо всем рассказала, когда сможешь… и когда я буду в состоянии слушать, потому, что сейчас я все еще слишком зол.

Я кивнула.

— Окей.

Он пробежался пальцами по моему затылку и шее.

— Я знал, что я все испортил. Я садился на мотоцикл, чтобы последовать за тобой, когда увидел тебя, бегущую по подъездной дорожке. — Мышца на его скуле дернулась. —  Когда он повалил тебя на землю… мне хотелось его убить. Я думаю, если бы Чарльз не остановил меня, я бы точно его убил.

Я не двинулась с места, пока он раздевался. Затем он снял меня со столешницы, стянул с меня джинсы и трусики, и помог забраться в душ, где изучил каждую клеточку моего тела. На нас обоих были синяки в неожиданных местах, и я еле-еле могла поднять руки.

— Это нормально, — сказал он, скрепляя полотенце у себя на бедрах и заматывая меня в другое. — Во время драки, ты не замечаешь всех тех мест, куда получаешь удары, падаешь или ударяешься обо что-то. Адреналин перекрывает все это — на время.

С его темных волос капала вода, стекая струйками по спине и груди. Он усадил меня, чтобы вытереть мои волосы, и я наблюдала за тем, как ручейки бежали по его татуированной коже,  пробегаясь по розе, через слова, и двигаясь ниже, по животу и линии волос, чтобы в конечном итоге, впитаться полотенцем.

Я закрыла глаза.

— Последний раз, когда кто-то вытирал мои волосы за меня, было в шестом классе, когда я сломала руку.

Он нежно поднимал каждую прядь, прижимая к ней полотенце, чтобы промокнуть воду, не спутывая их.

— Как ты ее сломала?

Я улыбнулась.

— Я упала с дерева.

Он засмеялся, и этот звук смягчил всю ноющую боль в моем теле.

— Ты упала с дерева?

Я скосила на него глаза.

— Я думаю, частью этого также был мальчик и пари на 'слабо'.

Его взгляд обжигал.

— Ах.

Он сел на корточки передо мной.

— Останься здесь сегодня, Жаклин. Мне нужно, чтобы ты осталась со мной, по крайней мере, сегодня. Пожалуйста. — Он взял мою руку в свои, и я поднесла вторую к его лицу, удивляясь тому, как его глаза могут выглядеть как кусочки льда, и тем не менее греть меня до самой сердцевины. Под одним из его глаз начал образовываться синяк, и на скуле кожа была немного содрана, но кроме этого, он выглядел нормально.