Животное - Александр Варго

Глядя на перелетающий через ворота мяч, я все острее чувствовал, как неуклонно грядет именно то, зачем я приехал сегодня в пионерский лагерь. Исчезновение людей, объявления по громкоговорителю, те странные девочки, звуки горна и, наконец, картинка из прошлого, казалось, предваряют нечто самое главное. Может быть, щадя мое восприятие или желая предварительно что-то сказать, продолжая удерживаться на грани привычной реальности. Наконец, создавая иллюзию выбора и возможности в любой момент отсюда убежать, что, разумеется, было бы не только ошибкой и дорогой в никуда, но, скорее всего, и не представлялось возможным. Однако такая «демократичность» радовала и предвещала, наверное, все-таки не самую плохую развязку.

– Эх, опять не поймал. Держи руки выше! – с придыханием закричал дядя, и его непривычно-молодое лицо казалось сейчас необыкновенно красивым. А потом оно дернулось, и, кажется, все футбольное поле пришло в хаотическое движение. Мой детский образ испуганно схватился за трясущиеся ворота, а потом медленно сполз на землю, напоминающую теперь закипающую серо-черную густую кашу. Дядя, как подкошенный, рухнул вниз и словно плыл на волнах странного и ужасающего моря. А я чувствовал, как железный выступ подо мной уходит куда-то вниз, а густая трава начинает мелко дрожать, подхватывая ритм футбольного поля и засыхая на глазах.

Я начал медленно пятиться, оглядываясь и отчаянно желая, чтобы, несмотря на все грозные признаки, все прошло как-то более буднично. В какой-то момент сильный толчок повалил меня с ног, но я упал не в траву, а погрузился в месиво, напоминающее болото – клокочущее и сковывающее движения. У меня мелькнуло опасение, что сейчас я начну погружаться в мрачную пучину, но, судя по всему, ничего такого не предусматривалось. Во всяком случае, я смог достаточно легко приподняться и на полусогнутых ногах, с нелепо расставленными руками, пытался удержать равновесие и не падать от все учащающихся толчков, даже сделав несколько неверных шагов в сторону. Но в какой-то момент я снова запнулся и упал лицом прямо в неприятно-теплую и зловонную жижу. Впрочем, отвратительный запах очень быстро сменился каким-то приятным и даже знакомым, но вдруг заставил задыхаться и судорожным движением перекатиться на спину. А потом меня начало поднимать вверх нечто, вырастающее из жижи. Я отчаянно задергался, начал куда-то соскальзывать, но продолжал двигаться вверх – к ясному глубокому куполу неба. Только сейчас на горизонте появилось исполинское облако, которое стремительно приближалось, зловеще раскручиваясь и постепенно приобретая так хорошо знакомый образ кошачьей лапки. Но он больше не пугал, а, скорее, таил и концентрировал в себе что-то желанное, но пока непонятное. Может быть, прольется очищающий дождь, или она опустится и как следует прихлопнет меня, в знак прощения и дозволения уйти «с миром»?

Потом я почувствовал, как меня начали обвивать ледяные руки, снова напомнив произошедшее на могиле Ди, но каким-то странным и блеклым эхом. Вскрикнув, начал отчаянно дергаться, только сейчас осознав, что все вокруг вдруг превратилось в огромное грязное пространство. Но это вовсе не болото, а множество людей, вылезающих из зловонной жижи и тянущих ко мне руки, напоминая зомби. Самое ужасное было в том, что, несмотря на грязь и залепленные глаза, многие образы мне казались хорошо знакомыми, и эти люди явно не были мертвыми в том, реальном мире, оставшемся, кажется, безумно далеко отсюда. Тогда в чем же дело и что они все от меня хотят?

В какой-то момент я неловко соскользнул вниз, но попал всего лишь на головы других людей, вылезающих из жижи. Это волнующееся море уходило за горизонт и фактически делило все пространство вокруг только с небом, от голубизны которого практически ничего не осталось. Исполинский образ кошачьей лапки стал волнующе-четким, и выпущенные длинные когти, кажется, устремились в мою сторону, готовя в гигантском замахе чудовищный бросок. Все это я вобрал в себя одним коротким взглядом и почувствовал, как в голове начал кружиться странный водоворот мыслей и образов. Он пугающе преломлялся на происходящее вокруг, словно накладывая картинки прошлого на тех мрачных монстров, которые теснили меня и протягивали свои скрюченные руки с капающими сгустками серой жижи. Впрочем, теперь и она поменяла цвет и стала больше напоминать яркие лоскуты, где что-то двигалось, и как будто снова угадывалось знакомое и близкое. А когда я увидел мелькнувший яркой лентой школьный коридор с входом в бомбоубежище, все сомнения развеялись, и мне с ужасающей ясностью стало понятно, что все это не порождения неведомого мира, а всего лишь плоды моего собственного сознания.

В голове нарастал неприятный гул, и болезненно чувствовалась пульсация сердца или, быть может, ритмичное дыхание всех окружающих меня людей. Они словно перетекали на лоскуты воспоминаний, становясь там другими, но выбранными именно по признаку схожести и аналогий с событиями, имевшими место раньше. И, похоже, практически все в моей жизни оказалось подчиненным именно этому. Возможно ли такое?

Да, пожалуй, те образы, которые приобрели сейчас физическое воплощение, все время были у меня в голове и перед глазами, просто я этого по какой-то причине не замечал. А аналогии и постоянное возвращение к воспоминаниям казались мне чем-то совершенно естественным, как бывает у всех. Однако только сейчас я вдруг понял – насколько зациклился на них, и фактически все мои поступки были продиктованы, к сожалению, не необходимостью и ясным пониманием момента, а исключительно переносом в настоящее прошлого. Причем искаженного, вывернутого или, в лучшем случае, слегка надуманного, но от этого кажущегося немногим лучше. Словно какой-то невероятный купол все это время скрывал от меня настоящую жизнь и, похоже, не вызывал во мне никаких сомнений и противоречий, походя лишь на иллюзию реальности. Именно сквозь его искажающую поверхность, накладывая воспоминания или то, что ими казалось, я мог как-то воспринимать все, фактически продолжая бродить по замкнутому кругу и даже не зная, что нужно искать выход. Впрочем, был ли я здесь властен над собой? Наверное, нет, и сознание неизменно пребывало в вялой полудреме, усыпляемое прошлым, но непроницаемое для настоящего.

Как же такое могло получиться и с чего все началось? Может быть, как раз с кошачьей лапки? Не зря она изготовилась к броску прямо над моей головой, чтобы, возможно, милосердно прервать все происходящее и подарить мне покой вместе с выходом. Да, пожалуй, смерть действительно станет решением всех проблем. И очень даже хорошо, что пусть перед самым концом, но я вдруг осознал – насколько странно и надуманно жил, фактически существуя лишь в крошечном мирке того огромного, что мне было дано, но не поддавалось восприятию. В самом деле, стоит ли это продолжения?