Сокровище ассасинов - Юрий Гаврюченков

– За что ты его так не любишь, Ильюха? – спросил корефан.

– За то, что человек сделал себе имя на утверждении, будто историческая наука – большая и планомерная ошибка. Античные источники подделаны, историки работают с непроверенными данными, а вся древняя хронология нуждается в кардинальном пересмотре. В конце концов воинство Христа, существование которого академик также подвергал сомнению и переносил в средневековую Европу, отрезало ему голову и насадило на шест, вкопанный в землю. После чего с академиком стали вести общение совершенно иного плана, астрального, и совершенно иным способом, телепатическим. Он такого и вообразить-то не мог, Фламенко был последовательным материалистом. В результате то, что он отвергал при жизни, после смерти явилось во всей полноте ощущений. Представляю, каково было с ним общаться Эрраре: входишь в транс, и тебя грузят туманными телепатемами, вроде бы солидными и убедительными, но на поверку никуда не годными предсказаниями. Хуже, что неверные пророчества головы-оракула сказались на нас. Вот за это я и не люблю академика Фламенко.

– Теперь понятно, – кивнул Слава.

Посидели в тишине.

– Бурный день нынче выдался, – обронил я.

– И длинный, как за три, – добавил афганец. – Ладно, не прощаемся.

Слава сунул мне лапу, выбрался наружу и зашагал к подъезду. На ходу запрокинул дно к небу, и одной бутылкой пива на Земле стало меньше.

Когда друг скрылся в доме, я приоткрыл дверцу, аккуратно поставил бутылку на асфальт и уехал. На душе было так тоскливо, что организм решительно не принимал алкоголь.

– Мама с папой завтра возвращаются! – обрадовала Маринка наутро.

– Сегодня?

– Да, ближе к вечеру.

– Радость-то какая! – пробормотал я.

Дорогие мои родственнички вознамерились вернуться с дачи. Это означало, что у Маринки спрятаться больше не удастся. Бывшему тестю с тёщей я предпочитал компанию хашишинов с кабальеро Эррарой в придачу. С ними я хотя бы знал, как справляться.

Я полежал, закинув руки за голову. С хашишинов мысли сразу перетекли на взорванный «Хорс-мажор». Вспомнился сожжённый офис «Аламоса». Безуспешные попытки отыскать «хвост». Девиз параноиков «Если вы не заметили слежку, значит наблюдатели хорошо прячутся» я готов был разделять целиком и полностью. Инцидент с рокабилли добавил масла в огонь, в душе разгорелась паника. Бежать! Собрать вещи и смыться из города. Деньги есть, домой не заезжать. Свалить в глушь и отсидеться до весны. Никому ничего не рассказывать. Потом объявлюсь, когда всё само собой уладится!

Отбросив одеяло, я рывком сел на кровати, стиснул браслет и замер.

Нет, бежать было глупо. Это совершенно не выход. Я зря паникую. Какая контрразведка, какой уголовный розыск? Что я мечусь? Надо дело делать и двигаться вперёд, а не забиваться в глубокую нору. Причин пугаться до потери рассудка в действительности нет. Допустим, взорвали кабак. А жертвы? Они вообще есть? Для страха нужны основания. Веские причины. Какие у меня имеются мотивы, чтобы бросить всё и мчаться сломя голову на край света? Пока что никаких. Вначале надо узнать, что там действительно произошло. Для этого надо позвонить Рикки.

Я разжал пальцы. На левой руке отпечатался рельеф браслета Хасана ас-Сабаха. Я зачем-то лизнул ладонь, решительно встал и выкопал из кучи одежды сотовый телефон. Отыскал визитную карточку Рикки. Набрал номер.

– Слушаю.

– Рикки? Это Илья. Ты там живой?

– Да, детка, я такой! Меня так просто не убьёшь.

– Проезжал вчера мимо… Что у вас там случилось?

– Что случилось? Взорвали нас.

Я замялся, подбирая уместные слова.

– …Пострадавшие есть?

– Бармена контузило слегонца. Нам бомбу под дверь положили, рвануло снаружи, вся сила в воздух ушла. Дверь только выбило и вывеску сковырнуло.

– Слава Богу! – у меня камень с души свалился. – Я вчера соваться не стал, там пожарные работали. Решил не лезть им под руку.

– Что не позвонил? – с подозрением спросил Рикки.

– Забыл.

– Тут с тобой Дик хотел поговорить.

– Где он?

– Здесь, на развалинах «Хорс-мажора». Мы тут собрались, разгребаем.

– Я заеду.

– Когда?

– Через час, – закончил я разговор.

Пятнадцать минут ушло на сборы. Я внимательно осмотрел квартиру, подчищая следы своего здесь пребывания. Почему-то не хотелось, чтобы Валерия Львовна узнала обо мне. Собирать, впрочем, оказалось нечего. Все пожитки уместились на мне.

– До свидания, дорогая, – я поцеловал Маринку на прощание. – Маме привет от меня передавать не надо. Созвонимся. Я вернусь с победой!

– Буду очень скучать.

– Я тоже, дорогая, я тоже.

К «Хорс-мажору» я подъехал через час, как обещал. Едва не промчался мимо, потому что вывеску сняли. Только по суете мужиков в комбинезонах определил место вчерашнего теракта. Двое работяг устанавливали новую дверь, третий копался в кузове грузовой «Газели», гремя чем-то жестяным.

– Разрешите? – я протиснулся мимо рабочих и оказался в кафе.

Поначалу показалось, что там никого нет, но, присмотревшись, я приметил Спонсора и Эдди, приютившихся за столиком в дальнем тёмном углу. Между ними стояла бутылка текилы.

– Привет, – я придвинул стул, присел.

– Упреждая твой вопрос, сразу скажу, что бывали деньки и получше, – сказал Дик.

– Эти чёрные, они тебя знают? – без обиняков перешёл к делу Эдди. Нюх у него был как у заправского Росомахи.

Я помедлил. Наступал момент истины.

– Знают.

– И кто это такие бурые? – недобро покосился на меня Эдди.

– Исмаилиты.

– Ваххабиты, что ли?

– Нет, другая секта, но тоже исламские экстремисты. Ещё их называют ассасинами.

– Ассасины – это убийцы?

– Раньше это было их визитной карточкой.

– Что ты с ними не поделил?

– Вот это, – я вытянул на столе правую руку так, чтобы рокабилли могли рассмотреть перстень и браслет. – Это их древние реликвии. Так уж получилось, что нашёл их я и не хочу с ними расстаться.

– Дорого стоят? – Эдди был силён мужицкой хитростью.

– Очень дорого.

– Так продай им, пусть отвяжутся.

– Я бы продал, но они хотят получить даром.

– Да-аром. Чурки деланные!

– Вот такие вот они, храбрые таджикские парни: где не удаётся взять силой, берут страхом. Мозгов у них нет. Есть только мускулы и свирепая наглость. Со мной у них теперь один разговор – на ножи. А теперь и ты, Дик, стал им врагом. Ты их резиновой пулей, они тебя бомбой.

– Гранатой, – пробормотал Спонсор, затравлено глядя в стол.

– Какая разница.

– Как же ты живёшь? – спросил Эдди.

– Прячусь, – признался я. – Нелегко живётся в бегах.

– Суки! – Дик сжал кулаки. – Ты знаешь, где они живут?

– Хочешь в милицию сдать?

– Я бы к ним сам съездил, добавил приятных ощущений резиновыми пулями, – заметно было, что Спонсор накушался, и теперь его несёт. – Никто не смеет покушаться на мой кабак!

– Так ты знаешь, где? – наклонился ко мне Эдди.

– Не знаю, но могу уточнить.

«Если скажу де Мегиддельяру, что имеются мстители за родной кабак, он не откажет,» – подумалось мне.

– Ты уточни, уточни, – зловещим тоном посоветовал Эдди. – Пригодится.

– Постараюсь в течение дня, – заверил я и покинул кабак, записав в память мобильника телефоны вождей рокабилли.

До офиса фирмы «Аламос» от «Хорс-мажора» я добрался за пять минут.

– Возможно, я сумею вам помочь, – де Мегиддельяр восседал в директорском кресле, исполненный величия. Казалось, вчерашняя вылазка придала ему сил. – Предатель кое-что рассказал нам. Есть рядом с городом место, куда они ездили на встречу. По нашей информации, там был один дом, в котором ассасины жили раньше… Возможно, теперь снова живут. Они прячутся за городом. Их осталось совсем немного.

– Вы говорили с Эррарой? – спросил я, после того, как записал адрес и пути подъезда.

– Нет. Он типичный позорный пример тамплиера, спознавшегося с ассасинами, с ним не о чем говорить. Мне достаточно знать, что он лишился Бафомета. Что вы с ним сделали?

– Погребли в кладбищенской земле.

– Хорошо, – де Мегиддельяр одобрительно кивнул. – Я не сомневался, что вы истинный христианин. И ещё, Илья Игоревич. Из Мадрида пришли деньги. Сто тысяч евро. Я хочу с честью вернуться на родину и достойно провести старость.

– Предметы не продаются, – сказал я.

– Сколько вы хотите?

– Я очень много перенёс испытаний.

– Триста тысяч?

– Четыреста, – сказал я, чтобы завершить разговор.

– Четыреста… – де Мегиддельяр замолчал.

– Всего хорошего, – попрощался я и отправился к рокабилли.

К моему приезду дверь установили полностью. Вокруг коробки засыхал герметик. Рабочие сидели в кафе и обедали.

– Так быстро? – удивлённо вскинул брови Спонсор.

– Конечно, – сказал я. – Мы делаем дело и делаем быстро. Вот адрес.

– Молоток! – одобрил Эдди.

– Они у меня сегодня отведают свинца, – прошипел Дик, изучая листочек.