Вниз по темной реке - Одден Карен

И правда, странно. С другой стороны, Форсайт был настолько разгневан, что мог пропустить мои слова мимо ушей либо просто не придать им значения.

— Его фамилия — Форсайт. Доктор, приостановивший практику. Есть в нем нечто сомнительное.

— Могу потихоньку навести справки, — хмыкнул Том.

— Если Винсент прослышит об этом хоть краем уха, — тут же догадается, что вы действуете по моей просьбе, — покачал головой я. — И тогда, хм… тогда он точно выбросит меня на улицу.

— А если преступник снова убьет? — спросил Том, и я невольно вздрогнул. — Можно порыться в наших архивах. Уж об этом Винсент не узнает.

У меня в ушах зазвучали упреки Белинды — дескать, я никогда не приму чью-то помощь. Бел словно за спиной стояла — так ясно я ее услышал.

— Подождем пару дней, Том, — выдавил я еще одну улыбку. — Дам вам знать, если возникнет необходимость. Договорились?

Он покрутил в руках кружку и, дождавшись, когда я допью кофе, заговорил:

— Как медведь сквозь подлесок? Что ж, понимаю. Сам недалеко ушел. Но, знаете, иногда невредно уподобиться сове.

— Сове, значит… — задумчиво повторил я.

Том грустно улыбнулся и вновь посерьезнел.

— У меня был один редактор, умнейший человек. Умер в прошлом году. Так вот, он дал мне совет. — Том обвел пальцем круг над головой. — Слышали, что совы умеют крутить шеей на триста шестьдесят градусов? Умеют ждать, пока в лесу не стихнет мешающий им гвалт.

— То есть мне следует прекратить дергаться? Лучше сесть на жердочку и ждать, пока ответ не придет сам собой?

Я ухмыльнулся, дав понять Тому, что вижу в его совете желание помочь. Репортер уперся локтями в стол и машинально потер изувеченный палец.

— Ну, гарантий не дам, но, судя по опыту, нужный ответ нередко получаешь, прекратив давить на человека.

— Понимаю, Том.

Мы помолчали, и я смущенно добавил:

— Кстати, я вам благодарен. Вы все-таки не упомянули в статье, что миссис Манро осталась жива.

— Вы просили, я сделал, — дернул плечом репортер, и все же я чувствовал себя обязанным.

— Мне очень неловко, что я не рассказал вам подробностей. Прошу еще немного подождать.

— Конечно. — Том приподнял кружку — дескать, — не обижается. — В следующий раз угостите меня кофейком.

Расставшись с Томом, я долго стоял на мосту Блэкфрайерс, наблюдая за рекой, играющей течениями, словно мускулами. Оцепенение сбросил только после полудня, а когда день стал клониться к вечеру и на набережной Виктории сквозь дымку пробились золотые искорки газовых фонарей, я пошел домой, пробираясь среди крикливых мальчишек с кипами газет. Углядев на первых страницах заголовки жирным шрифтом, какой обычно приберегают для новостей о железнодорожных крушениях или о попытке покушения на королеву, купил «Бикон» — тот наверняка превзошел все остальные издания. Сорванец, торговавший газетами, орал во всю глотку: «Убийства! Убийства! Покупайте, пока все не продал!»

Швырнув ему монету, я остановился посреди толпы, вглядываясь в текст при свете уличного фонаря. Статья без подписи, в стиле Фишела.

СТОЛИЧНЫХ ДАМ УБИВАЮТ,

СКОТЛАНД-ЯРД ВАЛЯЕТ ДУРАКА.

НОВЫЙ ДИРЕКТОР НЕ ВЛАДЕЕТ СИТУАЦИЕЙ

«За последний месяц совершена дюжина нападений на лондонских женщин, а Скотланд-Ярд очередной раз доказывает свою несостоятельность…»

Я заставил себя прочитать заметку до конца. Разумеется, Фишел подал новости так, что могло показаться: абсолютно все женщины Лондона в опасности, а полиция не продвинулась ни на дюйм. Судя по его намекам, Скотланд-Ярд занимался лишь расследованием нападений на самых состоятельных леди, не обращая внимания на остальных. Послушать Фишела — так получалось, что мы безбожно обманываем публику, и кресло под Винсентом уже шатается. Подводя итог, репортеришка еще раз пересказал историю с судебным процессом над детективами Скотланд-Ярда, словно о ней успели позабыть.

Швырнув газету в урну, я отправился к дому Белинды.

По субботам Бел обычно приглашала гостей. Нередко звала и меня, однако я каждый раз отказывался. В толпе ее друзей мне было бы неуютно, к тому же я знал, что наш день — четверг, когда нам никто не помешает. А больше мне ничего и не нужно.

Встав на другой стороне дороги, я наблюдал за подъезжающими к дому экипажами. Хорошо одетые люди поднимались по ступенькам; кареты, высадив пассажиров, освобождали место другим экипажам. На пороге гостей встречал дворецкий Роберт. Каждый раз, когда открывалась дверь, изнутри доносились звуки музыки, исполняемой струнным квартетом.

В глубине души я желал, чтобы Бел чувствовала себя после ссоры не в своей тарелке; надеялся, что она отменит вечеринку. И все же, подавив гнусный внутренний голосок, я восхитился ее умению не изменять себе. Бел всегда ценила твердость характера, постоянство правил и привычек и не раз рассказывала мне о своей матери, желая, чтобы я понял ее натуру.

Отъехал последний экипаж. Двери захлопнулись.

Ощутив волну сожаления, я прикрыл глаза. Вспомнились волосы Бел, в которые я имел привычку зарываться лицом, ощущая себя настолько в ее власти, что любые мои слова, сказанные в ее присутствии, приобретали совсем иной смысл. Бывало, испытывал желание сразиться с Бел или спасти ее, но этим наши отношения не ограничивались.

Я побрел домой, не заглянув ни в один из десятка встретившихся по дороге пабов. Наверное, до меня наконец дошло: надо меняться.

Гарри был дома — сидел у камина, как и во вторник. На этот раз один, без Джеймса. На столике лежало несколько газет.

Глянув на меня, парнишка моргнул и задал вопрос с тревогой в голосе:

— Уже известно, кто она?

— Ее портреты разослали по участкам, — покачал головой я. — Наверное, завтра будет что-то определенное.

— Она… мертва? — тихо спросил Гарри.

— Мертва, — ответил я, погрузившись в кресло.

— Вы напали на след убийцы?

— Я бы так не сказал. Непонятно, что общего у этих четырех женщин, если они вообще чем-то связаны. Но, по-моему, любовь и алчность тут ни при чем.

— Есть ведь еще страх и месть, как говорит доктор Эверетт.

— Страх чего? Месть — кому? — рассудительно ответил я. — С чего бы убийце бояться этих женщин? И какое зло они вместе или по отдельности могли ему причинить?

Мы помолчали, глядя на умирающий в камине огонь, и наконец я признался:

— Устал так, что даже в голову ничего не лезет.

— Подумал, что сегодня могу переночевать здесь, — бросил Гарри с деланной небрежностью. — Все равно миссис Бэкфорд пока ничего нового не говорит.

Меня тронула тщательно скрываемая забота парнишки. Гарри пытался сказать, что мы с ним союзники, и в то же время не хотел, чтобы я чувствовал себя перед ним в долгу.

Черт… Негоже отказываться от помощи друзей. Пусть получат удовольствие.

— Спасибо тебе, Гарри. Хорошо, что составил мне компанию.

В глазах мальчика вспыхнул огонек удивления, и он робко улыбнулся.

— Ладно, спокойной вам ночи.

Он вышел из комнаты.

Забыв об усталости, я сел у огня, предавшись размышлениям. Джеймс обронил, что мы с Гарри похожи в том, что ни один, ни другой не желал чувствовать себя обузой. Сегодняшняя доброжелательность мальчишки на меня здорово подействовала, заставив погрузиться в воспоминания.

Помню, как первые несколько дней после исчезновения матери носился по улицам, отчаянно пытаясь ее разыскать. Потом меня охватило уныние и страх, и я проводил дни, забиваясь в укромные уголки и закоулки Уайтчепела. Коротал там время до темноты, пока меня не подбирали добрые люди. Друзья матери долго меня подкармливали, предоставляя свой кров. Даже не помню, сколько я так существовал. Наверное, до того вечера, когда миссис Телл, у которой и без того было четверо детишек, в том числе грудной младенец, не позвала меня на ужин. Она и раньше меня приглашала, но на этот раз я, потянувшись за вторым куском хлеба, заметил у нее на лбу угрюмую складку. Я тогда отдернул руку, словно обжегшись.