Вычислитель (сборник) - Александр Громов

Внезапно Эрвин осознал, что его мозг не ведет сейчас никаких расчетов, и это было так неожиданно, что даже захотелось засмеяться от минутной растерянности. Логически ситуация была прозрачнее некуда: ну чего тут считать, и так все ясно, – но где тот мозг, который подчиняется только логике? Даже мозг Эрвина Канна таковым не был. И он, оказывается, сохранил способность удивляться…

Жалобно простонал Иванов. Да-да, надо отдать зверям Иванова, все равно он без пяти минут мертвец. Это самое логичное, более того, единственное решение. Это все-таки лучше, чем самому жрать человечину, и никто не осудит.

Никто даже не узнает. Пропал Иванов в болоте – что ж, не он первый, не он последний. Весьма возможно, что мяса Иванова хватит этой четверке хищников, чтобы нажраться от пуза, и второй человек будет спасен, если только эти звери не имеют волчьей привычки резать всех подряд. И если их по-прежнему будет только четверо…

Эрвин попытался прикинуть в уме вероятность того, что до утра сюда не заявятся новые голодные твари, и не смог. Пусто-пусто было в голове, ясно и пусто. Ни головоломных формул, ни колонок цифр. И совсем не было страха.

Кончился вычислитель? Сгорел и ни на что не годен?

Кажется, да.

А что делают со сгоревшим счетным устройством?

Вот именно.

А если счетное устройство – живое? Тем хуже для него. Кому оно нужно, исключая себя? Да и себе-то, откровенно говоря, не шибко нужно. Что хорошего быть низведенным до уровня обыкновенных человеков? Разве это жизнь?

Тем временем драка в болотной грязи кончилась ничьей. Звери потявкали друг на друга, после чего тушка «лани» была деловито искромсана на части, и каждому из четверки досталось по куску вывалянного в грязи мяса. Просто удивительно, как ловко зубы форфикуладонтов резали плоть и тонкие кости! Глотки тоже отличались повышенной пропускной способностью: не прошло и минуты, как трапеза была окончена. «Лань» исчезла вообще.

Эрвин встал над телом Иванова, щелкнул бичом и рассмеялся прямо в звериные морды. Ну что, готовы? Вам ведь мало, вы не насытились и на четверть, верно? Я здесь, я жду.

…Полчаса спустя он был еще жив, а один из хищников издыхал у края островка, в корчах мешая с грязью свои вывалившиеся внутренности, в то время как трое других сидели в ряд, молча наблюдая за агонией собрата. Один из них лишился глаза, но успел перекусить бич, и теперь у Эрвина остались только осколки обсидиана да два обгрызенных шеста. К счастью, форфикуладонты в количестве более двух плохо умели координировать свои действия, иначе Эрвин был бы уже мертв. Он вертелся ужом и метался по островку, то отмахиваясь шестом от одного зверя, то суя обсидиановый нож в морду второму, то хлеща бичом третьего, и не подпустил хищников к Иванову, при этом умудрившись ни разу не подставить спину. Даже удивительно, как это могло получиться, – но получилось. Впрочем, это уже не имело большого значения.

Кровь текла по предплечью и по ноге. Зубы форфикуладонтов только царапнули руку и бедро, их убийственные стригущие челюсти ни разу не сомкнулись на теле, но и этого было достаточно. Плюс множество мелких ран от когтей. Если звери нападут еще раз, от них уже не отбиться. Если они догадаются выждать полчаса-час – тоже конец и притом без драки, потому что любой человек с такими ранами за это время впадет в беспамятство от кровопотери. И даже если болотные хищники сей момент уберутся восвояси, это все равно конец. Раненому одиночке не одолеть болото, оно сожрет его, как многих других.

Издыхающий зверь дернулся несколько раз, вытянулся и замер. Другой подошел к нему, негромко тявкнул и вдруг заскулил совершенно по-собачьи. Подвыли и два других зверя, а потом все трое, потеряв интерес к убитому, уставились на двух людей – полуживого и полумертвого.

– Своих не жрете? – Эрвин горько рассмеялся. – Вам нужен я? Ну, кто первый?

Сейчас бы напасть самому – возможно, удалось бы прогнать упорных в намерениях мускулозубых, – но с чем напасть? С голыми руками? С палкой? С обсидиановым подобием ножа, способным рассечь шкуру зверя только на брюхе?

Эрвин сделал только один шаг вперед, встав между хищниками и еще дышащим Ивановым. Почему-то он считал важным до последнего мига не подпустить врага к умирающему. Кровавая луна светила ему в лицо, а позади колыхалось зеленое полотнище полярного сияния. Он механически отметил, что небо на востоке, кажется, начало бледнеть, и оскалился в усмешке. Ему не увидеть рассвета.

И пусть. Никто не скажет, что он сдался. Он всего лишь перестал быть вычислителем, а значит, ему придется покинуть этот мир как обыкновенному человеку. Печальная, но не самая плохая участь. Это – возвращение Эрвина Канна. Презирая людей, чьи действия так легко поддавались расчету, он всю жизнь был одинок и, оказывается, страдал от добровольного одиночества. Правда, только сейчас осмелился признаться себе в этом.

Поздно? Нет, сказал он себе, отметив, что на этот раз звери двинулись на него все разом, – пока жив, ничего не поздно…

Правому – наотмашь шестом по морде. Левый увернулся, и сейчас же прыгнул тот, что был посередине. Эрвин успел присесть, взяв шест поперек, принял шестом шею зверя, оттолкнулся ногами и, кувырнувшись, оказался сверху. Зверь щелкал пастью и бил лапами, от одежды Эрвина летели клочья, но он уже не думал ни о боли, ни о двух других мускулозубых. Только бы успеть! И он успел, схватив правой рукой за верхнюю крокодилью челюсть, а левой за нижнюю, изо всех сил рвануть их в стороны. Сухой треск доказал правоту предположения о слабых челюстных мышцах форфикуладонтов, тут же почти над ухом злобно тявкнул другой зверь, а дальше произошло непредвиденное. Зубы-ножницы, готовые вгрызться в человеческое тело, так и не вгрызлись. Большая тень закрыла луну, с неба ударили беззвучные молнии, и Эрвин, теряя сознание, не понял, видит ли он наяву флаер среднего класса «Стриж» или воображение играет шутки с умирающим.

Глава 15

Сковородка

Потолок был серым. Наверное, когда-то он сиял белизной, но те времена давным-давно принадлежали истории. Очнувшись, Эрвин понял, во-первых, что он жив, во-вторых, что он находится в некоем допотопном лечебном учреждении, а в-третьих, что еще ничего, оказывается, не кончено. И это было удивительно.

Спасение пришло в последнюю минуту. Как в сказке. Хотя… бывают ведь в жизни аномалии. Некоторые из них даже приятны.

Сделав такое умозаключение, он снова уснул, ни о чем не думая. Еще будет время подумать. Кто жив, у того всегда есть сколько-нибудь времени.

Снилась всякая дрянь: пузырящаяся грязь, гангренозные головы, лопочущие зловещую чепуху, ножницы с зубами и прокатный стан, куда вместо стального листа засовывали Эрвина Канна. И только напоследок пришло иного рода сновидение: белый-белый мир без верха и низа, без звуков и запахов, без зверья и людей, целый огромный мир для одного человека. И то, что наяву ужаснуло бы, во сне показалось удивительно приятным.

Вновь проснувшись, Эрвин первым делом попытался понять, где он находится. Скосил глаза на обшарпанное медицинское оборудование. Так… И впрямь допотопный госпиталь, скорее даже медотсек с переоборудованной из обычного помещения больничной палатой для особых случаев. Но где? Неужели на материке?

Сомнительно…

Чесалось тело в двадцати местах разом. Там, где когти хищников оставили раны, красовались нашлепки регенераторов, под ними и зудело. Пахло медикаментами, металлом, пластиком и немножко морем. Через примерно равные промежутки времени кровать едва заметно вздрагивала.

Понятно… Волны бьют.

С местонахождением удалось определиться: плавучий терминал для малых космических судов, прозванный Сковородкой. Перевалочная база для контрабанды из негласно одобренного правительством списка товаров и порт для приема или отправки лиц, чье появление на публике нежелательно. Почти каждая слаборазвитая планета имеет нечто подобное, и в Лиге об этом прекрасно осведомлены, но терпят, зная: в ответ на претензии президент вассальной планеты немедленно начнет ныть, что-де правительство не в силах контролировать всю территорию планеты, и требовать субсидий. Вечная и порой очень эффективная игра в дурачка.

Ввозных и вывозных пошлин здесь не брали, зато за счет платы за взлет, посадку, хранение товара и переброску его на материк плавучий терминал имел собственную инфраструктуру, включая медпункт. Администрация, якобы независимая, была на содержании у секретной службы президента. Значит, все-таки вытащить Эрвина из болота приказал Прай?..

Наивный человек так бы и подумал, недоумевая: почему он доставлен на Сковородку, а не прямо на материк? Неужели спасенный был настолько плох, что требовалось везти его куда поближе? Вряд ли. К тому же у «Стрижа» очень приличная скорость…