Завещание ночи. Переработанное издание - Кирилл Бенедиктов

— Потому что Хромцу прекрасно известно, где живет Дима. И к тому же мы не имеем права подставлять под удар его маму.

— Ты что же, всерьез полагаешь, что вся эта джеймсбондовщина нам пригодится?

— Может быть, да, а может быть, нет, — ответил я меланхолично. — Если нет, вы, в лучшем случае, посмеетесь надо мной и над моей шпиономанией. Если да, то мы просто останемся живы.

В этот момент бамбуковые портьеры с шелестом разошлись, и по ступенькам в зал спустился туго затянутый в джинсовый костюм молодой человек с пухлыми, покрытыми апельсиновым пушком щеками — Сашка Косталевский собственной персоной. Поздоровался с ребятами у стойки, кого-то даже обнял, и пружинящей походкой направился прямиком к нашему столику. Навис над нами, поблескивая идеальными зубами и круглыми стеклышками очков.

— Здорово, старик, — произнес он таким радостным голосом, будто мы с ним были лучшими друзьями. — О, да ты с дамой!

— Привет, Косталевич, — буркнул я. — Наташа, познакомься — это Саша. Косталевич, это Наташа.

Удивительно, но Сашка никак не отреагировал на оскорбительное прозвище, произнесенное целых два раза. Он еще ослепительнее улыбнулся и поцеловал Наташе руку. Как с цепи сорвались, подумал я зло. К счастью, Косталевич был не из тех, кто способен понравиться моей девушке.

— С вашего позволения, я присяду? — осведомился он, придвигая свободный стул почти к Наташиным коленям.

Голос его становился все медовее, и это меня насторожило. Обычно Сашка в меру хамоват, что для человека его профессии понятно и простительно. Стать предельно вежливым эту акулу-посредника могли заставить только совершенно фантастические комиссионные, маячившие где-то на узком его горизонте. А комиссионные для Сашки означали работу для меня, и чем больше они были, тем труднее становилось от него отвязаться.

— Какая в Москве отвратительная погода этим летом! — говорил меж тем Косталевич. — Жара, пыль, грязь… Все умные люди давно уже свалили к морю. Между прочим, Козырь с Лялькой отправились в круиз по Адриатике. Вы, мадмуазель, никогда не были в круизе по Адриатике? А вокруг Европы? Я, впрочем, тоже. Крутишься, крутишься, жизнь проходит мимо, а ты, как проклятый, все делаешь бабки, бабки… А! — он махнул рукой.

— Саша, — сказал я, — если ты пришел, чтобы агитировать нас за поездку к морю, то должен тебя обрадовать: мы уже и так собираемся в Крым.

Я искоса посмотрел на Наташу. Она не отреагировала. Я продолжил:

— Причем очень скоро. Завтра-послезавтра. Буквально сидим на чемоданах.

— Крым? Чудесно! — воскликнул Косталевич. — Помню, помню, ты рассказывал, как вы зажигали в Ялте! Это же там ты выкинул из окна местного бандюгу, который стал приставать к твоей…

Договорить я ему не дал.

— Косталевич, — сказал я, — а ведь у меня к тебе дело есть.

Он мгновенно заткнулся. Возможно, он действительно подкатил к нам с намерением слегка рассчитаться со мной за пережитое во время нашей последней встречи унижение, но упоминание о деле тут же заставило забыть его обо всем остальном. Девиз Косталевича — сначала бизнес, удовольствие — потом.

— Выйдем или здесь поговорим? — спросил он деловым тоном.

Подразумевалось: «При твоей подруге можно обсуждать серьезные вопросы?» Наташа это, конечно, поняла, и сделала решительную попытку подняться.

— Я, пожалуй, поеду, может, Дима уже вернулся… Косталевич удивленно поднял брови.

— Племянник, — пояснил я. — Шустрый такой парнишка.

— Ким, — начала она, но я не дал ей договорить.

— Сядь, пожалуйста. Тебя это тоже касается. Саша, я хочу, чтобы ты нашел для меня одну вещь.

Подобные предложения Косталевскому поступают регулярно, так что он не слишком удивился.

— Что за вещь?

— Старинный арбалет. Китайский. Я точно знаю, что он у кого-то из московских коллекционеров. У тебя же есть связи в этой среде?

Косталевич самодовольно усмехнулся.

— Обижаешь, старик… А как он выглядит, этот арбалет?

— Никогда его не видел, — ответил я честно. — Знаю только, что называется он Нефритовый Змей.

— Гы, — сказал Косталевич. — Хорошо, что не Нефритовый Жезл. Пардон, мадмуазель.

— Есть еще одна особенность. У него есть стрела, которая называется Жало. Ее наконечник сделан из горного хрусталя. Второго такого арбалета в России нет, так что ошибиться здесь трудно.

Сашка извлек свой пухлый блокнот и быстро что-то в нем пометил.

— Так, с вещью все более или менее ясно. А теперь расскажи мне, зачем тебе она и что я, собственно, с этого буду иметь?

— Я намерен ее купить, — сказал я. — Твои, как обычно, десять процентов.

— А ты уверен, что владелец захочет ее продать? — скептически усмехнулся Сашка. — Коллекционеры, знаешь, народ прижимистый…

— Я готов сделать ему очень интересное предложение. Ударение на слове «очень». Понимаешь?

Косталевич разочарованно вздохнул.

— Понимаю, Ким. Извини, не имею привычки считать чужие деньги, но неужели ты в состоянии заплатить за эту вещь такую сумму, чтобы меня реально заинтересовали комиссионные?

Тут он меня, конечно, уел. Я и в самом деле не миллионер. Чем я мог расплатиться с владельцем Нефритового Змея, если он хотя бы приблизительно представляет себе стоимость артефакта? Ограбить банк? Продать квартиру?

— Саша, — сказал я ласково, — хотя ты, как обычно, пытаешься засунуть свой любопытный нос куда не следует, я тебе, пожалуй, отвечу. Ну, или хотя бы намекну. Представь на секундочку, что я в этом деле выступаю доверенным лицом некоего любителя древностей. Не посредником, а доверенным лицом. Чувствуешь разницу?

Он важно кивнул. Доверенное лицо, с его точки зрения — синоним лоха. А посредник — крутой делец, наваривающий неслабые комиссионные.

— Или думаешь, Саша, мне стоит обратиться к другому специалисту? Правду, кстати, говорят, что Марчелло искусствоведческий закончил?

Белозубая улыбка исчезла с лица Косталевича — ее будто ластиком стерли. Упомянутый мной Марчелло — вечный конкурент Сашки. Я с ним, правда, никогда не работал.

— Полное фуфло! Марчелло вообще в ПТУ учился, а диплом о высшем образовании купил… Ладно, считай, ты меня убедил. На предварительных переговорах можно на тебя ссылаться?

— Да, конечно. Только вот что — время не ждет. Тот, чьи интересы я представляю, может и передумать.

— Понял, — бодро сказал Сашка. Захлопнул блокнот и сунул его в карман. — Что ж, тогда не буду больше вам мешать. Очень приятно было познакомиться, мадмуазель! Ким, привет. Я тебе отзвонюсь.

— Как, даже чаю не попьете? — с непроницаемым лицом осведомилась Наташа.