Корпус 38 - Режи Дескотт

Лорэн Ковак раздвигает другой занавес, скрывающий виварий, обитатели которого висят на конструкции из срезанных веток. Он открывает дверцу, запускает туда руку, вынимает бледно-желтую змею и кладет вокруг шеи, точно боксер — махровое полотенце. Снова запускает руку в виварий и достает похожую, такую же покорную и вялую, которая присоединяется к первой. Это семейство добавляется к тем, что живут на коже укротителя. Гнездо змей настоящих и искусственных копошится на его торсе и руках. Его глазки оглядывают присутствующих в поисках почтения и страха.

Встретив его взгляд, Стейнер не может подавить содрогание. Он видел запись, которую передала ему Сюзанна. Этот самый человек выставил головы своих жертв на полке в квартире на бульваре Курсель. Этот самый человек съездил в Париж и обратно, чтобы уничтожить ту, которая могла до него добраться. Теперь, когда он считает, что убил психиатра, он наверняка чувствует себя в безопасности. Иначе малейшее подозрение вызвало бы параноическое состояние, свойственное психопатам. Гипотеза, к которой склоняется психиатр. Стейнер смотрит на часы. Цирк уже окружен.

Он видит впереди рыжую шевелюру Мельшиора. У входа корсиканец. Рядом с занавесом, за которым исчез помощник со стеклянной клеткой, — Монтесантос и Вальдек. Люссан не выносит змей и предпочла остаться снаружи. Пока идея в том, чтобы не выпустить его и использовать первую же возможность. Снаружи двое переодетых из РЕЙД.[66] Профессионалы, привыкшие к ситуациям такого рода.

Ковак снимает ткань с другого вивария, в три раза больше прежнего. Снова гул в шапито. Укротитель открывает стеклянную дверцу и залезает внутрь. Голова чудовища лежит на одном из колец. Ковак, не колеблясь, похлопывает ее пальцами. Голова отстраняется. Ковак захватывает змею за шею, точно соперника в греко-римской борьбе, и тащит из клетки. Через некоторое время анаконда сама развертывается, чтобы выползти из вивария. Публика в ужасе от длины ее тела. Кажется, что у нее нет конца. В первых рядах паника. Ничто не отделяет их от змеи, которая продолжает выдвигаться вперед и, кажется, выбирает ближайшую жертву. До зрителей — всего десять метров. В свою очередь, выйдя из вивария, укротитель ставит ногу на спину змее, которая поворачивается, поднимаясь со всей живостью, какую допускает ее вес. Голова монстра поднимается выше головы Ковака, он хватает ее за шею обеими руками.

Начинается борьба. Змея обвивается вокруг хозяина. Только плач ребенка и ворчание ярмарочника нарушают тишину. У человека свободны плечи, голова и руки, все остальное зажато кольцами, что покрыты рисунками, дарованными природой. Молчаливый помощник готов вмешаться в случае необходимости.

В первом ряду Мельшиор поворачивается к Стейнеру с немым вопросом. Их посещает одна и та же мысль. Старый любитель регби вынимает свою трехцветную карточку и делает знак Монтесантосу, стоящему в другом конце шапито. Франсини понимает. Выходит на два шага вперед и поворачивается к публике, размахивая карточкой:

— Полиция! Цирк эвакуируется! Все наружу! Давайте освобождайте помещение!

Ковак панически озирается. Сдавливает руками шею змеи.

Зрители начинают двигаться к выходу. Большинство оборачиваются к паре, которую образуют человек и его змея. Полицейские наблюдают за толпой, текущей к выходу.

Голова зажата между предплечьями хозяина, зубы в нескольких сантиметрах от его лица, змея ослабляет хватку. Стейнер вынимает свой 38-й калибр и, преодолевая отвращение к монстру, приближается и прижимает ствол к виску убийцы. Змея ужасно, хрипло шипит.

— Не двигаться.

Сжимая голову змеи ладонями и предплечьями, Ковак смотрит на полицейского. Молча разжимает руки, и анаконда мягко стягивает кольца.

На смену туристам шапито заполняет множество полицейских из местной бригады, члены РЕЙД, собранные в городские боевые отряды, в облегающей полевой форме и черных капюшонах, с помповыми винтовками или автоматами, руки в перчатках, и несколько пожарных, вызванных, чтобы схватить большую змею и водворить в виварий.

Вдруг Стейнер видит, что голова психопата краснеет. Змея сжимает его, как одну из своих жертв. На несколько секунд Стейнер замирает, загипнотизированный спектаклем, в котором этот человек посылает ему свою первую и последнюю улыбку.

Полицейский освобождается от наваждения.

— Змея, черт возьми! — кричит он. — Уберите от него эту проклятую тварь! Она его убьет! Он нам нужен живым!

Трое пожарных хватаются за рептилию, стараясь заставить ее ослабить хватку. Их руки скользят по чешуе. Один теряет равновесие и падает навзничь. Животное сжимает объятья. Его рисунки сдвигаются вокруг укротителя еще на несколько сантиметров. Кажется, его глаза вот-вот вылезут из орбит. Не колеблясь, Стейнер во второй раз вытаскивает 38-й из кобуры. Прижимает дуло к челюсти анаконды и спускает курок.

В шапито раздается выстрел.

Голова монстра отброшена назад в струе крови и студенистой жижи. Кольца змеи ослабевают и освобождают жертву.

Тело анаконды сотрясается в конвульсиях. Длинный хвост хлещет по воздуху над укротителем, лежащим без движения, и заставляет комиссара отодвинуться.

Пригибаясь, чтобы уклониться от ударов монстра, Стейнер торопливо прикладывает два пальца к шее Ковака. Ждет. Конвульсии анаконды утихают. Она еще движется, но уже не может оторваться от пола. Полицейский со вздохом поднимается.

— Вызывайте «скорую», — командует он, вытирая лоб. — И быстро, черт возьми!

Глава 32

Вторник, 29 июля. Двое полицейских в пуленепробиваемых жилетах, вооруженные пистолетами-автоматами, стоят по обе стороны от входа в комнату. Проходящие по коридору служащие с любопытством поворачивают голову к двери.

С момента возвращения из Гримо Стейнера и его группы о присутствии Анаконды в стенах префектуры стало известно всем, включая самых мелких служащих. Как только его привезли, новость о его поимке и история о нем распространились по этажам со скоростью лесного пожара. Репортеры и фотографы настороже — сектор ими кишит.

Криминальная бригада в возбуждении. Новая информация поступает со всей Европы с регулярностью телетайпа агентства печати. Имея точные маршруты укротителя змей вплоть до 1987 года, Ветцхаузен и Болдини детализировали поиски в Германии и Италии, в результате чего количество исчезновений и потенциальных жертв Анаконды утроилось.

Не менее мрачный счет приходит из Соединенного Королевства, Бельгии, Голландии, Швейцарии, Австрии и Испании. И картина охоты представляет теперь от семидесяти до ста жертв. Другими словами, колоссальная работа, проверка всех данных, не считая сложности координации европейских правоохранительных органов.

Возбуждение по ту сторону границы добавляется к суете. Стейнер и его группа уже представляют себе запросы от всех полиций Европейского сообщества.

Комиссар вовремя среагировал, выстрелив в змею: под давлением ее колец у Ковака сломаны шесть ребер, и нескольких секунд было бы достаточно, чтобы он отправился в мир иной.

Повязка от пупка до подмышек закрывает большую часть его татуировки. Другого она бы покрыла как саван. К большому облегчению Стейнера, больничные врачи оценили состояние укротителя как совместимое с задержанием. Повязка, ограничивающая движения, и большая доза болеутоляющих дают ему возможность держаться на ногах.

Он сидит на стуле в комнате с голыми стенами и зарешеченным окном — чтобы исключить попытку выброситься из окна. Пара наручников сковывают его руки за спиной. Из-под открытой рубашки выглядывает морда змеи, готовой проглотить его голову. Едва ему показали видеозапись в квартире доктора Ломан, он стал меньше упорствовать и поведение его стало менее враждебным.

Также против него свидетельствовали цифровой фотоаппарат, принадлежавший Мюллеру и найденный в его автофургоне, и некоторые другие предметы, изъятые во время обыска, в том числе набор ножей, сечки, пилы и другие режущие орудия, несомненно необходимые для разрезания мяса для рептилий.

Происхождение фотоаппарата выяснили благодаря интуиции Мельшиора. Едва вернувшись в Париж, он отправился к Мюллеру в Сан-Мандэ, надеясь найти хоть что-нибудь. У журналиста должны быть зафиксированы результаты расследования.

Мельшиор и Франсини не нашли ничего, кроме коллекции фотографий Службы криминалистического учета, приколотых к стенам; по большей части их авторство было нетрудно установить.

Затем Мельшиор навестил сына репортера. При виде больного миопатией малыша в больничной палате сердце его сжалось, однако он нашел конверт, который оставил ребенку отец. Полицейский никогда не забудет взгляд ребенка, прикованного к постели, которым тот провожал его до двери, когда он уходил с конвертом в руке. Конверт содержал три листка, написанных от руки в форме оправдания и завещания, несколько десятков страниц машинописного текста, а также вырезки из различных ежедневных изданий европейской прессы.