Внуки наших внуков - Юрий Сафронов

Этот пункт вызвал у нас больше всего споров. Не потому, что этот вопрос был уж очень сложным. Атомная энергетика двадцать второго века позволяла получать и более высокие температуры.

Но тут не годилось усовершенствование старых вариантов, и без того уже достаточно сложных и громоздких. Нужен был принципиально новый проект. Но у нас пока ничего не клеилось.

В начале февраля перед отлетом на Луну к нам зашел проститься Джемс Конт. Он был невесел, о себе ничего не говорил и больше слушал нас. Установки, трансформирующие воду в пенопласту, настолько его заинтересовали, что Елена Николаевна набросала ему схему их устройства.

Потом разговор коснулся других тем, но Конт не принимал в нем никакого участия, а если к нему обращались, отвечал невпопад.

— Вы какой-то странный сегодня, Джемс, — сказала ему Елена Николаевна. — Что с вами?

— Да, да, — рассеянно ответил Конт и вдруг, подняв на Елену Николаевну сразу прояснившиеся глаза, спросил: — Значит, вас больше всего беспокоит сейчас, как создать в центре ваших установок высокую температуру?

— Да, — ответила Елена Николаевна, переглянувшись со мной.

— По-моему, это можно сделать оригинально и вместе с тем просто…

— Как?

— С помощью плавающего зеркала и микросолнца. Вы можете расположить над Антарктидой, там, где это вам нужно, плавающее зеркало, а перед ним поместить микросолнце. Зеркало соберет лучи в одно пятно, внутри которого будет огромная температура.

Елена Николаевна помолчала, взвешивая предложение Конта.

— Идея действительно очень оригинальная, — в раздумье сказала она наконец, — но, к сожалению, мы не можем подтвердить эту идею ничем, кроме теоретических расчетов. У нас нет экспериментального материала.

— Кто же мешает вам провести такой эксперимент? — удивился Джемс Конт.

— Да, но ведь это достаточно сложно, — возразила Елена Николаевна. — Кроме изготовления плавающего зеркала, придется зажечь новое микросолнце. И потом, где мы можем сейчас провести такой эксперимент?

— Проводите на Луне! Теперь вы знаете, что микросолнце никакой опасности не представляет. А в дальнейшем вы сможете использовать это новое микросолнце в Антарктиде.

— А кто сделает плавающее зеркало? — спросила Елена Николаевна.

Джемс Конт молча раскатывал на столе хлебный мякиш. Я знал, что ему предстоит большая работа с плавающим зеркалом, и решил, что он обдумывает, кого сможет выделить для нас из своей группы. Но произошло нечто совершенно неожиданное.

— Вам не придется создавать новое плавающее зеркало. Вы используете то, что находится сейчас на поверхности Луны. Это намного ускорит проведение эксперимента.

— Подождите, Джемс, — взволнованно остановила его Елена Николаевна. — Вы это серьезно предлагаете? А как же ваша работа? Ее придется надолго приостановить, если мы заберем у вас плавающее зеркало.

— Моя работа… Если говорить откровенно, Елена Николаевна, то после появления микросолнца наша работа становится ненужной, во всяком случае, в том аспекте, в каком она была задумана.

— Но вы работаете вовсе не впустую, Конт. Ваше плавающее зеркало астрономы используют как сверхмощный телескоп, а кроме того, оно найдет применение в гелиотехнике.

— Да, но все это так далеко от атомной физики!

Конт резким движением смял хлебный шарик и, отвернувшись в сторону, тихо сказал:

— Елена Николаевна, у меня к вам просьба. Возьмите меня назад в свою группу.

В комнате сразу стало тихо. Несколько минут никто не мог вымолвить ни слова. Потом Елена Николаевна встала, подошла к Конту и положила обе руки ему на плечи.

— Ну, вот вы и вернулись к нам, Джемс!

Тут мы все трое заговорили разом.

— А вы не сгоряча поступаете, Конт? — спросил я осторожно.

— Нет, что вы! — горячо возразил он и, улыбнувшись, добавил: — И потом я же не один, а с плавающим зеркалом.

— А ваша группа? Чем она будет заниматься?

— Прежде всего мы все вместе поможем вам в освоении Антарктиды, это сейчас самое главное. А потом будет видно. Каждый, очевидно, решит сам за себя.

Теплым сентябрьским утром на улицах Торитауна было многолюдно, как в большие праздники.

Люди то и дело взглядывали вверх на яркий тоненький серп Луны: там рядом с нею должна была вспыхнуть нынешним вечером новая звезда — микросолнце. Эксперимент подготовили Чжу Фанши и Джемс Конт.

Вместе с другими сотрудниками Института микросолнца мы тоже вышли на улицу. Из репродукторов раздались предупредительные сигналы. Голос диктора призвал всех к вниманию. Толпа разом стихла. Я ясно представил себе, как сейчас наши друзья на Луне ждут момента запуска ракеты.

Микросолнце вспыхнуло на черном полуночном небе рядом с лунным серпом совершенно неожиданно. Оно было ярче всех звезд и горело ровным белым светом.

— Молодец, Чжу! — сказала Елена Николаевна. — Посмотрим, как они дальше справятся со своей задачей.

Мы вошли в актовый зал института, торопясь увидеть продолжение опыта. На огромном телевизионном экране плавающее зеркало медленно двигалось к шару микросолнца. Оно остановилось над ним, обращенное своей вогнутой параболической поверхностью к Луне.

Джемс Конт комментировал течение опыта:

— Общее управление микросолнцем и плавающим зеркалом ведется с поверхности Луны, но на плавающем зеркале тоже есть свои управляющие установки, которые сейчас будут включены.

Микросолнце вздрогнуло и приблизилось к плавающему зеркалу, которое, как клешнями, ухватило его невидимыми электрическими руками. Одновременно с этим на пустынной поверхности Луны все более четко стало вырисовываться яркое световое пятно. Вначале оно было настолько большое, что трудно было разглядеть его границы. Они терялись из виду где-то у зубчатой, как край почтовой марки, цепочки гор.

— Температура внутри светового пятна сто девяносто градусов, — сообщил Джемс Конт.

Микросолнце еще приблизилось к плавающему зеркалу, и световое пятно плавно уменьшилось. Его граница сползла с гор и теперь занимала большую плоскую равнину.

— Двести двадцать градусов, — сообщил Джемс Конт.

Автоматические приборы, регистрировавшие температуру, почти мгновенно отзывались на ее малейшие колебания. Световое пятно продолжало уменьшаться и становилось все ярче и ярче. Теперь температура внутри него росла еще быстрее, чем раньше.

— Четыреста семьдесят градусов…

Поперечник пятна теперь не превышал нескольких десятков километров. Оно стало настолько ярким, что на него было больно смотреть даже на экране телевизора. Уменьшили яркость. Коричневые вершины гор, видимые вдали, сразу потускнели, световое пятно стало тоже менее ярким и выделялось в темноте большим оранжевым диском. Казалось, что на Луне наступила ночь и кто-то освещает ее поверхность пятном огромного карманного фонаря.