И пришел Лесник! 14 (S-T-I-K-S) - Василий Лазарев

ты и товарища Камо видел? — у Иглы загорелись глаза. — Наша школа носила его имя. Очень уважаемый революционер!

— Не только видел, но и бухал с ним, — ответила за меня Лиана. — Он мне все уши уже прожужжал о нём. Камо то, Камо сё. А вот на эту позу товарищ Камо бы сказал…

— Стальной человек был, — кивнул я. — Литр без закуски мог выпить, как нечего делать.

— Ничего себе, а нам историк говорил, что он совсем не пил, — задумчиво сказала Игла.

— Врал. Все историки лжецы! — вмешался папаша Кац. — Все революционеры алкаши!

— Ну мы пойдём к королеве или будем придаваться воспоминаниям? — спросила Немезида.

— Идём, идём. Без моей команды не стрелять, может что интересного расскажет.

— Щаз, намотает она тебя на гребной винт и скажет, что так и было, — проскрипел папаша Кац.

Шли по двое освещая себе дорогу мощными фонарями. Меня беспокоило, что мой дар откатится теперь только через несколько часов, но Тьма ждать не будет. Также меня беспокоили слова папаши Каца о ловушке. А ведь это было именно она, начиная со стены воды в промежуточном кластере. Но позвольте! Не могла же Тьма сама это организовать? Она обычная девушка, судя по описанию Лидии и стала таргом в наказание. Она может и тарг, но не может управлять механикой кластеров. Это неподвластно ни нам ни заражённым. Тогда кто? Та самая интеллектуальная машина, больше некому. Из этого следует, что Тьма и «существо» играют вместе? Если так на самом деле обстоят дела, то бодаться с Тьмой бессмысленно. Или нет? Я уже запутался. Так, ещё раз! Пункт первый, существо хочет меня ликвидировать, зачем пока оставим за скобками. Просто так. Тогда ему не стоило напрягаться и устраивать всю эту хуеверть и тихо прикончить меня ночью. Или утопить при переправе, или… Вариантов масса. Значит не хочет убивать, тогда что? Позабавиться? Убрать нашими руками надоевшую ему Тьму? Кстати мысль. Очень может быть. Типа это не я, дорогая, это плохой Лесник с товарищами. Тогда второй вариант я просто не буду рассматривать. Тьма и так хочет убить всех, но так всё устроить ей не под силу. Значит с нами играют. Подвижные игры, как раз то, что мне не хватало в последнее время.

Туннель закончился каменной лестницей с широкими ступенями. Внизу нас ждала неизвестность и чернота. Закинув вниз пару люминофоров, мы стали напряжённо вглядываться вперёд. Палочки улетели довольно глубоко и ярко засветились, освещая лестницу. Делать нечего, стали спускаться. Чёрные мрачные стены без единой трещины молча сопровождали наш спуск. По моему ощущению мы погрузились ещё метров на пятьдесят ниже уровня первого туннеля, где бесчинствовали тарги. И что интересно нам никто не встретился, только давящая тишина и чёрная лестница. И ещё беспокойство, оно росло нагнетая тревогу. Всем было не по себе, но иного пути у нас не было, и мы вынуждены были продолжить спуск. Внизу нас ждала довольно широкая площадка, где мы все сгрудились решая, что делать дальше. Впереди перед нами трепетала чёрная завеса очень похожая на ту, что забросила нас сюда. Мельчайшая пыль полупрозрачным пологом перегородила туннель как бы намекая, оставь надежду всяк сюда входящий.

— Послушайте, — я повысил голос привлекая внимание. — Всё это очень напоминает мне тот туннель, через который мы с папашей Кацем и Немезидой попали в ваш стаб. Если так всё и есть, то за завесой нас ждёт неблагоприятная атмосфера. Нам необходимо будет преодолеть её как можно быстрее. Возможно, на той стороне нельзя будет дышать. В нашем случае нам понадобилось пройти пятьдесят метров, но это были самые трудные метры в моей жизни.

— Как же мы пройдём, не дыша?

— Двух минут, должно хватить. Не знаю… не думаю, что нас привели на убой. Выход всегда есть. Идти придётся быстро. Не растягивайтесь, — я махнул рукой и переступил завесу. Пусть на этот раз я буду со своими в первый рядах. Может у них в туннелях счётчик посещений, первых десять человек в один кластер, остальные в другой. Что может придумать неадекватная машина, чего от неё ждать? Я зажмурился. Набрал полную грудь воздуха, предварительно сделав несколько глубоких вдохов насыщая кровь кислородом и шагнул в черноту.

На той стороне туннеля не было! Допустим. В последний раз над нами тоже было высокое голубое небо с яркой звездой. Сейчас же всё выглядело на порядок мрачнее. Тёмное низкое свинцовое небо, местами вообще чёрное. На горизонте я увидел зарево крупных пожаров, пожалуй, весь горизонт пылал, зловеще отражаясь в низких тучах. Ко всему прочему меня окружал чудовищный пейзаж. Разруха, остовы зданий, стёртые в пыль до фундамента, и чёрная зола противно скрипела под ногами. Мелкие очаги пожара доедали всё что ещё могло гореть. Наполненный гарью воздух противно щипал слизистые носа и глаз. Дышать можно было через раз. Я стоял в начале некогда величественного проспекта, возможно с небоскрёбами и наблюдал мерзость и запустение. Всё что могло упасть, лежала верхушками в направлении от центра. Мачты освещения, гора автомобилей, сдутых невидимой силой, громоздилась рядом со мной. Их оплавленные и смятые как бумага корпуса высились бесформенной массой. Что-то огромное и невероятно мощное взорвалось в центре города срезав всё под самое основание.

— Я так и знал, — проскрипел позади папаша Кац. — Ядерный удар. А какая здесь, наверное, шикарная радиация стоит. Вот, Женя, представь себе, что мы оказались на месте бывшей Запорожской АЭС. Только этот взрыв был продуман и уничтожил город.

— Одна бомба? — у меня пересохло во рту.

— Да, всего одна бомба или ракета. И скажу тебя ещё не самая большая. Нам надо как можно быстрее двигать отсюда иначе рискуем стать атомитами. Улей не очень-то и лечит от радиации или забыл?

— Помню, помню. Но как же Тьма здесь проживает?

— Ты знаешь, мне всё больше кажется, что никакой Тьмы здесь отродясь не бывало. Тарг просто отправил нас умирать сюда.

— Погоди, но ты же сказал, что он кукла и врать не может.

— Не может, он и не врал возможно. Ему вложили в его трухлявую башку знание, что здесь, мол, сидит королева, он и сказал нам по простоте своей.

— Очень сложно. Не думаю, возможно, она находится дальше, где не такие ужасные условия.

За нами стали собираться люди подозрительно осматриваясь. Что неудивительно, никому не понравилось здесь.