Волчонок - Леонид Кудрявцев

Ну, а если у тебя в голове есть некий список, если он тебе надоел так, что ты его можешь без запинки зачитать вслух, то для избавления от него есть один-единственный метод.

Какой?

Правильно, правильно. Убрать из него все «не» и попытаться претворить в жизнь.

61

Ему помогло то, что во время нашествия на корабль преследователей погибло несколько червей.

Нет, конечно, ничего веселого или приятного Антон в этом не находил. Но от погибших червей остались норы, и, выбрав одну, Волчонок в ней не без комфорта устроился.

Теперь лишь бы полет быстрее закончился, и тогда… тогда начнется новая жизнь. Совсем новая.

Чем она может отличаться от старой? Да чем угодно. Может быть, она будет лучше, может, хуже. Но главное — разнообразнее, и в ней будут различные варианты будущего. Больше свободы, больше возможностей приобрести знания, умения, заняться чем-то интересным.

Желая устроиться поудобнее, Антон поерзал на мягком покрытии, напоминающем качественно выделанную шкуру гигантского пещерного кхома. Причем оно, это покрытие, в отличие от шкуры, могло, например, если ему этого хотелось, каким-то образом угадав его желание, сделать невероятно приятный массаж.

А вообще-то делать Антону было нечего. Только лежать, ждать, когда полет закончится, и думать. Ну, можно было еще сходить поесть, но это не занимало много времени. Все остальное уходило на думы.

Эта ситуация казалась ему непривычной. И если бы, например, еще пришлось голодать…

Голодать…

Может, сходить и в самом деле поесть? Как давно он не набивал живот? Часов семь, восемь? Или только пару часов? Или уже сутки?

Ладно, неважно. Рано или поздно полет кончится, и тогда снова настанет время действовать, снова появится надобность в отсчете времени. А сейчас надо сделать то, что намеревался.

Встав, Антон осторожно выглянул из норы.

Ни намека на опасность. Ну вот и великолепно. Можно нанести визит в соседний зал. Самое время.

Там, в центре зала стояла гигантская лохань, наполненная до краев слегка кисловатой, великолепно утоляющей жажду и голод жидкостью. Антон заметил, что уровень жидкости в лохани не уменьшался даже после того, как из нее пили один за другим несколько червей. В общем, иссякнуть этому источнику не грозило.

Крадучись, то и дело останавливаясь и напряженно прислушиваясь, Антон сходил на кормежку. Три горсти зачерпнутой из бадьи жидкости насытили его совершенно, и он так же крадучись вернулся в свою нору.

Потратив еще некоторое время на то, чтобы в который раз проверить все свое снаряжение, и убедившись в его исправности, Волчонок снова лег на покрытие, устроился на нем как можно удобнее и попытался заснуть.

Не получилось.

Тогда почему бы не подумать над некоторыми вопросами, вдруг заинтересовавшими его после того, как он попал на корабль и получил свободное время.

Какие именно?

А хотя бы вот такой интересный вопрос. Сейчас, в тишине норы погибшего червяка, он неотвязно звучал у него в голове.

Почему ему подчинился звездный корабль, почему он выполнил его желание разбудить дроков?

И не то чтобы на этот вопрос совсем не было ответа. Несомненно, что он его этого космолетуна поразил, можно сказать очаровал своей наглостью, но достаточно ли этого, чтобы нарушить древние обязательства? Не слишком ли простая отговорка?

В чем причина такой покладистости? Может быть, ему действительно как-то удалось очаровать живой корабль?

Очаровывать…

Откуда у него, обычного воина, сделавшего всего лишь первый самостоятельный шаг, взялась такая способность? Вроде бы раньше ничего подобного за ним не замечалось? Или она появилась совсем недавно?

Не тогда ли, когда он лежал в пещере, на острове? Может быть, после приснившегося ему там очень странного сна?

Антон вдруг почувствовал, как в тепличной атмосфере норы на мгновение возникло холодное дуновение. Возникло и тут же исчезло.

Да нет, мистика какая-то. И если принимать эти мысли всерьез, то недолго и свихнуться.

Ну да, есть некое совпадение, например, в том, что пещера, в которой ему приснился странный сон, была недалеко от места гибели небожителя. Но не мог же, например, в него вселиться дух убитого?

Нет, подобного не бывает. Бред все это сивой кобылы. А раз не бывает, какой смысл об этом думать? С таким же успехом можно пытаться угадать, какую тайну унес в небытие погибший небожитель. Что это было? Какие-то знания? Некий предмет, девшийся неизвестно куда? Что именно?

Антон вздохнул и повернулся на другой бок.

Надо гнать эти мысль прочь. Не стоит на них тратить время. Лучше попытаться прикинуть, что он будет делать, оказавшись там, куда прилетит корабль небожителей.

Без работы он наверняка не останется, поскольку охранники нужны всегда и в любой цивилизации. Умеющие выполнять приказы и вовремя нажимать на курок. То есть на кусок хлеба он всегда заработает.

А дальше что?

Дядюшка-волк учил, что всегда должна быть какая-то не очень далекая и очень большая цель. Так идти легче, и неудачи не кажутся такими уж большими, а удачи — не расслабляющей победой, а всего лишь ступенькой длинной, ведущей вверх лестницы.

Где она, эта цель?

Может, и в самом деле есть какая-то возможность спасти медленно погибающую Землю? Вдруг у небожителей действительно есть средства вычистить весь мусор, которым ее завалили предыдущие поколения, восстановить климат, сделать так, чтобы затопленные континенты вновь поднялись над водой?

Кто знает, не это ли конечная цель его пути, не ради этого ли он шагнул в небеса?

Конечная цель.

Антон улыбнулся.

Интересно, как она будет выглядеть, обновленная, спасенная им Земля? Она наверняка не будет похожа на ту, которую он знает по историческим фильмам. Может быть, цивилизация, которая на ней возродится, освободится от худших качеств прежней?

Хорошо бы получилось так. Но прежде… прежде ему наверняка надо пройти длинный тяжелый путь.

Надо? Что ж, он готов. Главное — есть цель, определено направление, в котором стоит идти.

62

Драгоценная драпировка, тусклый свет старинных светильников, свернувшийся у ног хозяина ручной дракончик с планеты Свинцовых закатов.

— Игра началась, — почтительно доложил Нумер.

Возвышенный Тхоль шевельнулся в тяжелом, старинном кресле, медленно поднял руку, прозрачную настолько, что можно было легко сосчитать все косточки, из которых она состояла.

— Как обычно?

— О, да, как обычно.

— Много их в этот раз?

— Как всегда. Каждый уверен, что его симбиот один-единственный, конечно, если знает о его существовании.

— Есть и такие, которые не знают?

— Примерно половина.

— Рано или поздно…

Пауза затянулась, и Нумер посчитал себя вправе закончить фразу.

— …они неизбежно узнают. Но ведь это не будет нарушением правил игры?

— Нет, не будет.

— И чем позже они это узнают, тем будет интереснее?

— Возможно. Меня всегда интересовало, во что может вылиться развитие симбиота, если его владелец даже не подозревает, с кем соединился? Может, в этот раз появится нечто любопытное?

— Сомневаюсь, — ответил Нумер.

— Надежда. Мне не хотелось бы ее терять. Ты знаешь, она — это единственное, что пока меня поддерживает, не дает уйти окончательно. Вдруг именно в этой игре получится то, что я так долго ждал?

— Не думаю. Мои прогнозы насчет этой игры весьма неутешительные. Но я допускаю, что могу ошибаться.

— Все равно, держи меня в курсе происходящего. И если произойдет нечто важное…

Выждав положенную приличиями паузу и не услышав продолжения, Нумер вполголоса произнес:

— О любом важном событии игры за владычество будет немедленно доложено.

— Особенно это касается случаев, когда будут перераспределяться силы. Ну, сам понимаешь, все эти альянсы, союзы, временные соглашения, обманы, удары из-за угла.

Сказав это, Возвышенный Тхоль едва заметно улыбнулся:

— Уже началось.

— Да?

— Началось.

— Рановато. Может, в этой игре в самом деле что-то получится? Тебе не кажется, что нынешний правитель несколько засиделся на своем месте? Три игры подряд. Не слишком ли долго?

— До сего момента он умудрился не сделать ни одной серьезной, непоправимой ошибки. Ничего вечного не бывает, но пока…

— И он, конечно, намерен принять участие в этой игре тоже?

— Он готовится и в нужный момент вступит в игру. Единственный способ удержать за собой свое место, это принять в ней участие самому. Не обязательно лично.

Возвышенный Тхоль сделал очередную паузу, очевидно для того, чтобы обдумать услышанное.

Наконец он сказал:

— Как я знаю, у симбиотов самые разные свойства. Причем определяются они случайным образом. Имеются ли какие-то забавные отклонения?