Самолет для валькирии - Александр Богатырёв

Глаза Натин сияли. В том числе и страхом. Неподдельным.

Верн знал, что многие впечатлительные дамочки через некоторое время начинают верить в свои бредни как в реальность. Но эта мадемуазель не была похожа на них.

"Кстати! Ведь у восточных вельможных дам, есть обычай: говорить о себе в третьем лице. А эта шпарит так, как будто всегда говорила именно о себе в третьем лице. И говорит так, как будто рассказывает о себе! – подумал Верн. – А что если действительно это была именно она и сейчас пересказывает свои впечатления о братьях?! Хочется верить, но… невероятно!"

– Боится их, но всё равно помогает? – решил уточнить писатель.

– Всё равно помогает. Потому, что они хотят спасти этот мир. И, что самое главное, через спасение этого мира лежит и её собственное. И их спасение тоже. Они ЗНАЮТ. Они делают. Её мир такого не знал. И даже не предполагал, что какой-то из миров Распада, можно вытащить из уже начинающейся катастрофы. Но они – уже сделали то, что эту катастрофу "приморозило". Поэтому и те, кого правят тоже, должны быть заинтересованы в том, чтобы им помочь. Ведь это их мир вознамерились спасти.

– Вот значит как! Но почему её спасение "лежит через спасение этого мира"? – воскликнул Верн, но про себя подумал: "Уж ни наш ли они мир вот так вынужденно спасают? Но тогда… тогда сама последовательность деяний братьев Эсторских выглядит в совершенно ином свете! Особенно их пожелание составить Новую Идею, Новую мораль".

Но не успел он об этом подумать, как сама собеседница подтвердила его предположения.

– Дело в том, что они все тут попали в капкан "мёртвой зоны". – ответила Натин. – Есть в мирах такая пакость. И этот мир – в мёртвой зоне. Чтобы вырваться – надо сделать звездолёт. И не маленький. Большой. Только с его помощью… с его мощью можно вырваться. И вернуться домой. А это значит, надо поднимать тот отсталый мир и очень серьёзно. Все цивилизации того Мира. Но если поднимать как есть – аборигены быстро убьют и себя, и тех, кто пытается их поднять. Потому, для того, чтобы поднять, нужна Идея. Нужна новая мораль. Религия, если так можно выразиться…

Натин слегка прервалась, так как Верн задумчиво разглядывал потолок, что-то в уме прокручивая. Но когда он таки оторвался от его созерцания и посмотрел на собеседницу она продолжила.

– Вот тут и можете ввести те самые соображения, что необходимы. И всё будет очень логично построено.

– Но как показать, что реально может настать?

– Картину катастрофы?

– Да.

– Думаю, что можно это же изобразить в виде видений. Снов. Кошмарных снов и видений, когда прогрессоры, видя куда катится мир, представляют что произойдёт если мир не свернёт с этой дорожки. Но надо бы это написать так, чтобы то, что это именно видение, становилось ясным читателю лишь в конце его описания. Описания видения.

Натин замолчала ожидая когда писатель переварит предложенное.

– Вот такая фабула! – закруглила она, видя что Верн вернулся из своих эмпирей и внимательно смотрит на неё. – Берёте?

– Обязательно! – с готовностью подтвердил он. – Пожалуй, так и будет сделано… Будете соавтором?

– Нет! – довольно резко воскликнула Натин, но после, уже другим тоном, спокойно пояснила.- Пожалуй нет. Пусть моё участие будет как участие научного консультанта. Ведь это возможно?

– Конечно!

Был уже вечер, но Верн знал, что заснуть не удастся. Поэтому рука машинально потянулась к стопке свежей бумаги, лежащей на письменном столе. Такое надо всегда записывать. По свежим впечатлениям. А они всегда увлекали его. Так что предстояла ещё та ночка.

Он себя поймал, что всё ещё колеблется – принимать или не принимать те дикие догадки, что витали вокруг братьев и этой загадочной особы по имени Натин Юсейхиме. Ведь всё, что он уже знал, и все истории, что уже рассказаны братьями, напечатаны ими, складывались в очень даже стройную… даже не версию. А историю. К тому же уже сейчас частично очень плотно подтверждённую последовавшими событиями. Всплывавшими фактами, открытиями учёных.

Как бы ни была невероятна эта складывающаяся история, но и события происходящие в мире, особенно вокруг братьев, сами по себе были также достаточно невероятны.

"Так может быть действительно эта самая Натин Юсейхиме… рассказала правдивую историю, выдав её за фантазию? – подумал писатель. – Ведь слишком много всего подтверждает её".

И тут наступила пора ещё одного "подтверждения". Довольно неожиданного.

Было видно, что всю беседу, Натин изучает собеседника. И колеблется.

Что-то у неё есть такое, что она боится предъявить. Наконец она решилась.

– Пожалуй, картины катастроф я вам опишу. Отдельно. В письме. Но сейчас я хотела бы вам сделать… тайный подарок. Как аванс.

– Ну что вы! Вы мне уже таких авансов в виде замечательных сюжетов надавали! Куда уж более!

– Есть куда более. – загадочно сказала Натин. – Я просто хочу быть уверенной, что все эти сюжеты вами будут осуществлены. В книгах.

– Вы хотите проспонсировать моего издателя? – не понял Верн.

– Нет. – сказала Натин. Последнее предположение Верна её слегка рассмешило. – Я хочу "проспонсировать" ваше здоровье.

– О! Могу вас уверить, что братья Эсторские это уже сделали. Я очень благодарен, но я уже сейчас чувствую себя неизмеримо лучше, чем ранее. Их лекарства меня буквально оживили!

– Они сделали много. Но не столько, сколько могу сделать я. Дайте руку.

– Хм! Так вы врач?

– Не только… – сказала Натин, доставая из своей сумочки блестящую коробку. – Я дам вам лекарство, которое у нас… называется "восстановитель"…

– А это где "у вас"? – Тут же живо заинтересовался Верн, так как почувствовал, что Натин снова "проговорилась". Но руку протянул.

– "У нас", это у нас. – лукаво ответила Натин. Она ловко расстегнула манжет рукава рубашки и взяла писателя за запястье. Нахмурившись изучила его предплечье и удовлетворённо кивнув каким-то своим мыслям полезла в коробочку.

На свет появился некий цилиндрический прибор, один конец которого она прижала к еле заметной вене на руке писателя. На цилиндре тут же зажглась изумрудно зелёная полоска, которая медленно стала сокращаться. Когда она сократилась до нуля, Натин оторвала прибор от руки пациента и спрятала его в коробке. Ни до, ни во время, ни после процедуры, Верн ничего не почувствовал. Хотя на руке, там, где цилиндр был прижат к телу, осталась еле заметная красная точка.

– Это прибавит вам жизни. Восстановит много из того, что в вашем организме разрушила болезнь. И многие из текущих болезней уберёт.

– Звучит очень обнадёживающе… – растерянно сказал Верн, разглядывая красную точку у себя на сгибе локтя.

– Вы сами это скоро почувствуете. Но! То, что я вам сделала – секрет от братьев. Они боятся вводить запредельные технологии. И правильно боятся. Сверхтехнологии ускоряют технический и научный прогресс. Что резко приближает катастрофу. Вот поэтому, так сильно нужен гуманизм. И крах системы, что выстроена в Европе и Америке. Той системы, в которой главное не человек, а деньги.

Звучало это как-то слишком пафосно. Но Верн решил не обращать внимания на эти "красивости речи". Ведь у Натин были явно свои представления о реальности, которые она выражала как умела.

– И только после краха той системы, можно будет получить сверхтехнологии? – вопросил он.

– Да. – сказала как отрезала Натин.

– Как-то нехорошо получается. – погрустнел Верн. – Негуманно. Ведь сколько можно спасти людей этими технологиями. Вы любезно спасли меня…

– А также и убить. – заметила Натин.

– Что вы имеете в виду?

– Пожалуй поясню подробно… для вашей книги пригодится… Самое простое – любое лекарство есть также и яд. Но даже это – мелочь. Ведь если вы будете знать, глубинные механизмы процессов, которые происходят в человеческом организме, то вы также будете знать, как их пустить на зло человеку. Знание подобных вещей, одному негодяю будет давать огромные преимущества в конкурентной борьбе с другими. И если этот негодяй целое государство, то беда будет всем окружающим. То же самое – знание глубинных сил материи. С одной стороны вы получите возможность летать к звёздам. С другой, – чудовищное оружие, выжигающее жизнь на целых континентах. В войне такие знания будут применяться в первую очередь. Так, будет происходить до тех пор, пока человечество не преодолеет конкуренцию и ликвидирует её. В противном случае конкуренция ликвидирует само человечество.

– Но почему именно я, да ещё и в тайне от братьев?

– У меня есть причины… Они один раз оказали мне очень большую услугу. И книга за ними… Теперь мой ответный ход. – лукаво глядя на писателя ответила Натин.

Верн мысленно быстро пробежался по содержанию тех книг братьев, что он уже прочитал. И тут его осенило.

– Так та книга, что "Вендетта по-корсикански" про вас?!!

– Почти. Вы верно догадались. В той книге много вымысла, про корсиканку, которой на самом деле не было. Я не корсиканка. И было всё далеко не так. Не было интриг и всего прочего, а было банальное похищение. Из которого мне пришлось вырываться с боем.