Гипнотический роман - Густав Эмар

Клеворак не перечит ему. Завтра Харк образумится и покорится закону. Хищники подождут двадцать четыре часа угощения, на которое имеют право.

Какая-то темная туча пронеслась в веселых сердцах народа — царя. Их разговоры уже не блещут привычным весельем. Игры покинуты. Плоды кажутся безвкусными. Они перекидываются отрывистыми словами.

До самого захода солнца Клеворак лежит один на берегу. Его взор утопает вдали. Он напрягает весь свой ум, стараясь проследить течение своих мыслей. Вдруг чей-то голос раздается над его ухом:

— Отец и вождь, ты все еще настаиваешь на том, чтобы завтра, возвращаясь с поля, я отдалась ласкам Хайдара?

Девушка не говорит ничего больше. Но выражение ее голоса серьезно, и Клеворак понимает смысл ее слов.

Его сердце тронуто. Не отвечая, он прячет лицо между ладонями, и все его тело трясется от конвульсивных движений.

Белокурая центавриха опускается на колени, обвивает свои руки вокруг его шеи и кладет свою голову к нему на плечо. Старый центавр чувствует тяжесть прожитых лет на своей побелевшей голове и жаждет заснуть тем великим сном, каким спит Мимит и ее маленький. Так же сделают и все остальные. Тогда центавры перестанут существовать. Эта мысль, еще вчера казавшаяся чудовищной, уже не пугает его больше и не покидает его ума. Он делает над собой усилие.

— Нет, Кадильда, никогда я не буду заставлять тебя любить против твоего желания. Ты же скажи мне, почему желания самцов возбуждают в тебе такой ужас?

В голосе вождя не слышно ни малейшей грубости. Наоборот, в нем звучит непривычная нежность. Кадилб — да ближе подсаживается к нему и старается отрывистыми фразами объяснить ему то, что происходит в ней и против чего она не в силах бороться. Она ему рассказывает о том отвращении, которое возбуждает в ней грубость самцов, их сомнительный и вздорный характер, их покрытые шерстью члены, их толстая кожа и сильный запах, распространяющийся от их тел.

Прошло несколько дней. Теперь долина исчезла. Перед ними ужасная смесь грязи, тины, оторванных скал, разверзнутых пастей земли, одна из которых, выброшенная на поле, покрытое рэки, погребла его навсегда. По склонам гор, вслед за лавинами, последовал и ледник. Только четыре дня тому назад вдали виднелись их дремлющие вершины. Теперь же белые языки уже не отделены от них пропастями, они сверкают совсем близко. Их дыхание несет смерть. Ничто не может испугать народ с шестью членами. Но при виде этого разрушения у самых храбрых стучат зубы и подгибаются колени. Но вот ветер успокаивает их. Огромные облака несутся по небу, точно гигантские хищные птицы, готовые броситься на них. Тусклое солнце мрачно сверкает на неузнаваемом небе. Если завтра новая катастрофа даст волю враждебному могуществу, то, что осталось теперь от лесов, будет поглощено, и несущие смерть ледники протянутся до самых красных скал. Тогда настанет конец народу — царю. Страх победил их: в их испуганных умах он убивает всякую мысль. С беспомощными криками центавры поворачивают и обращаются в бегство. Клеворак не старается удержать их, его собственное мужество исчезло при виде панического страха его братьев. Через рассеянные повсюду глыбы, раскрытые пропасти, вырванные с корнями деревья, через утесы, кустарники и озера, через потоки несутся центавры, сталкиваясь, падая и поднимаясь снова. Зацепившись, они вырываются и несутся в диком галопе. Забыв также о мучившем их так сильно голоде, окрыленные одним только желанием выбраться как можно скорее из этого хаоса и очутиться вновь среди знакомой обстановки, они все бегут вперед; никто не останавливается, даже чтобы поднять валяющийся плод: страх придает силу голеням. Но вот, наконец, перед ними море. Но его берега они не считают надежным убежищем. Изнемогающие, со струящимися по телу потоками, покрытые грязью, с окровавленными руками, из — за колючего кустарника, с разбитыми от падения коленями, центавры толкутся у входа в грот. Здесь над скалами они найдут надежный приют. И вот, молча прижимаясь друг к дружке, убитые страхом, страданием и усталостью, они засыпают, наконец, тяжелым сном под вечный ропот моря.

В следующие дни последствия разрушения кажутся еще ужаснее. Но так как жизненный инстинкт сильнее всякого страха, то на другой же день центавры покидают красные гроты и отправляются бродить по окрестностям, чтобы утолить свой голод. В течение многих дней на севере и юге они отыскивают пригодное пастбище. Но под кустами остролистника и лавра они находят только тощую траву. Все, что попадается им на пути: нежные листья, куски коры, водяные травы, молодой тростник, стебли кувшинки, несколько арбузов — не пощажены ими. На более возвышенных местах они находят валяющиеся то тут, то там, каким-то чудом уцелевшие оливки, фиги и сладкие желуди.

Среди всеобщей скорби Клеворак чувствует, что души его народа отделяются от него: эгоистические страсти наполняют их сердца, заставляют сжиматься кулаки.

Лица их выражают ненависть. Напрасно центавры ведут всюду свои поиски: нигде не находят они достаточное количество плодов, папоротника, рэки. Они попадаются редко в виде бедных кустиков, Дождь уничтожил все, лишь в лесах, только что покинутых ими, растительность несколько богаче.

Задолго до захода солнца ледяной холод гонит властителей к красным гротам. Страшные мысли каждый день волнуют душу Клеворака.

В то время, как молодые спят, он ведет долгие беседы с Крепсом, Бабидам, Хурико и Сихаддой. И вот постепенно они приходят к одному мнению: их точит горе.

Как может мудрость стариков защищать от грозящей опасности? Они долго все обдумывают, — останавливаясь на неисполненных проектах. Но вот понемногу истина выясняется. Уразумев ее, наконец, они решились поступить так, как повелевает им долг. Среди ночи серьезный и спокойный голос Клеворака объявляет старикам о своем решении. Когда он замолкает, все разом соглашаются с ним. Их руки сжимаются в темноте, но потом, успокоившись, они тихо засыпают.

Когда на рассвете центавры пробуждаются, готовясь отправиться на поиски в лес, их внезапно останавливают звуки волшебной раковины.

Испуганные, они собираются вокруг Клеворака, окруженного Сихаддой, Крепсом, Хурико и Бабидам. Наконец, Клеворак говорит медленным голосом, повторяя одни и те же фразы по несколько раз для того, чтобы слушатели хорошенько прониклись его словами. Он рассказывает о поразившем его народ несчастьи и о том, что грозит им в будущем.

Опасность двойная. С большим трудом удастся центаврам найти себе нужное пастбище. Если у них это и получится, то смогут ли они, утомленные и ослабевшие, вынести суровую зиму? Если не найдется какого-нибудь средства выйти из этого положения, в следующую весну, когда земля покроется цветами, народ — царь исчезнет с поверхности земли.

Молодые центавры поглядывают друг на друга с ужасом. Они не смеют спорить с мудрыми старцами. Ужас смерти леденит их кровь. Они жмутся вокруг Клеворака, ожидая его приказаний.

Впереди всех Кадильда, всматривается в его лицо жадным взором, но старый вождь, избегая его, спокойно продолжает свою речь:

— В старину был вождем Крепнор, но прежде, чем холод изгнал центавров из роскошной долины, в которой родился Клеворак, дожди испортили осенью всю растительность. Тогда Крепнор приказал Палькару, отцу Клеворака, самому сильному из племени, взять кость мастодонта. Крепнор позвал стариков. Каждый из них по очереди склонил голову перед Палькаром, который поразил их смертельным ударом. Таким образом погибла половина народа, последним был убит Крепнор по его собственному приказанию, но так как рука Паль — кара дрожала, то ему пришлось ударить вождя дважды. Затем Палькар был назначен вождем. Так как их стало меньше, то центавры могли прокормиться зимой. Летом они перешли горы и поселились под другими небесами. Так когда-то была спасена их раса. Пример Крепнора и Палькара не будет забыт.

Вождь останавливается, чтобы передохнуть. Испуганные центавры молчат. Так ли поняли они его речи? Мгновение спустя Клеворак зовет:

— Харк!

Рыжий центавр подходит. В первый раз братья замечают, что он дрожит. Клеворак указывает пальцем на кость мастодонта, которая лежит на песке у его ног.

— Возьми ее, — говорит он.

Великан непроизвольно наклоняется, поднимает оружие и машинально размахивает им. Тогда взоры царя устремляются на стариков и старух, и он уже открывает рот, чтобы говорить. Но звуки не выходят из его горла. Отгоняя печальные мысли, он приказывает:

— Сначала меня, а потом их.

Сделав два шага вперед, он становится на колени и повелительным голосом говорит:

— Бей!

Грубый Харк поворачивает голову, бросает палицу, закрывает лицо своими широкими ладонями. Бесконечный стон вырывается у всех из груди.

С настойчивыми просьбами центавры умоляют Клеворака отказаться от своего намерения. Кадильда бросилась к нему на шею и с безнадежным видом сжимает его в своих объятиях. Лучше умереть вместе, чем уничтожать друг друга. Так кричит весь народ. Но разъяренный голос вождя заставляет их замолчать.