Метро 2033. Сказки Апокалипсиса (антология) - Павел Старовойтов

Затем я сел за одним из столиков, провел пальцами по его поверхности. Посмотрел на руины мертвого город за окном.

Наша память — это бездонная копилка событий, разговоров, образов. Приятных и не очень. До поры они хранятся в тайниках нашей души, ничем не напоминая о себе. Но стоит произойти какому-то событию, встрече, как из памяти услужливо всплывают эпизоды нашей жизни…

Стоит только затянуться душевной ране, зарубцеваться шрамам на сердце, как человек вновь врывается в нашу жизнь и напоминает о себе.

…Звук телефонного звонка разбудил меня в то пасмурное октябрьское утро. Дождь, облизывая крыши и стены домов, выводил за окном унылую погребальную мелодию по ушедшему лету, несбывшимся надеждам и пустой суетности жизни. Листья, визитные карточки Старухи — Осени, щедро летели на стекла оконных рам.

Телефонный звонок тысячами маленьких невидимых иголок впился в мой мозг. Поморщившись и не открывая глаз, я пошарил рукой по прикроватной тумбочке, нащупал телефон и хриплым голосом сказал:

— Алё.

— Я проездом в городе. Надо встретиться, — раздался в трубке женский голос.

Я открыл глаза и внимательно поглядел на трубку, словно сейчас услышал голос с того света. Хотя, если задуматься, правильнее будут сказать, это был голос из прошлой жизни. Его я не спутал бы ни с одним другим, и не забыл бы даже и через сотни лет. Голос, глубокий и бархатистый, принадлежал той, которая сначала сделала меня самым счастливым человеком на земле, а затем ушла, оставив лишь тлеющие угли на пепелище бывшего семейного гнездышка.

— Ты меня слышишь? — в трубке послышались раздраженные нотки.

— Да, слышу, — ответил я. — Где встретимся?

— Я сейчас возле метро. Кафе «Орхидея». Жду тебя там.

— Хорошо, — сказал я.

Кафе находилось возле станции метро, втиснувшись между торговым центром и панельной пятиэтажкой. Несмотря на бойкое место, посетителей в нем практически не было. Местные жители обходили его стороной, напуганные высокими ценами, а гости столицы предпочитали набивать свои желудки фаст-фудом в многочисленных забегаловках, расположившихся здесь же поблизости.

Она сидела за столиком у окна, пила кофе и рассеянно смотрела в окно.

— Привет, сказал я, присаживаясь за столик.

— Привет, — ответила Кристина, улыбнувшись лишь одними уголками своих слегка припухлых губ.

Сотни раз после разлуки я представлял себе нашу встречу, но никогда не думал, что все произойдет так просто и буднично. В груди ничто не шевельнулось и не затрепетало, сердце учащенно не забилось. Передо мной сидела молодая, умопомрачительно красивая и стильно одетая женщина. Ее прекрасные голубые глаза, когда-то дарившие мне тепло, теперь смотрели на мир утомленно и холодно.

Мы помолчали.

Пауза затянулась, поэтому я спросил:

— Как у тебя дела?

— У меня все хорошо. Вернулась в родной город, снова живу с мамой, все вечера проводим с ней вдвоем.

Известие о том, что после нашей разлуки она по-прежнему одна, не скрою, были приятны моему уху. Было бы хуже, если бы она сказала: горевала минут двадцать, а потом нашла достойного мужчину, который не чета тебе.

— А ты как поживаешь? — спросила она.

— Мы снова живем вдвоем — я и клавиатура. В ней я полностью уверен, как в самом себе. Она меня не обманет и не предаст, — усмехнулся я.

— Я очень жалею о том, что тогда между нами произошло, — с тоской в голосе произнесла Кристина. — Мы совершили много глупостей, никто не прав и никто не виноват. Так получилось. Но ведь можно попытаться все исправить, как ты думаешь?

Каждое слово ей давалось с трудом. Было видно, что она пересиливает себя, переступает через свою гордость.

Знаете, люди странные существа. Они долго чего-то добиваются, а когда достигают своей цели, разворачиваются и уходят. Вот так и мы с ней когда-то прошли тернистой дорогой к своему счастью, а затем глупые обиды и ссоры все перечеркнули. Сказочный дворец оказался карточным домиком, рухнувшим под напором житейских проблем.

Стараясь сохранять спокойствие, я ответил:

— Лучше тебя никого нет на этом свете. Время, которое мы провели вместе, — это самый прекрасный год в моей жизни. Но… Время, которое мы провели вместе, — это самый ужасный год в моей жизни. Я не хочу все повторять сначала, я не могу простить тебя, я не могу простить себя. Поэтому мой ответ нет. Извини и прощай.

— Прощай, — чуть слышно прошептала Кристина, а в ее безбрежных голубых глазах заплескалась нечеловеческая боль.

И я ушел.

Прошло уже много лет. Я до сих пор один. Когда я вижу вывеску «Орхидея», в моей груди сразу что-то начинает переворачиваться, а память рисует мне образ той, кто мог бы стать моей судьбой, но не стал. С тех пор я не люблю орхидеи. Эти цветы напоминают мне о несбывшихся надеждах, напрасных мечтах и упущенных возможностях…

От воспоминаний меня отвлекли шаги.

Обернувшись, я увидел Кота.

— Пассажир пришел в себя. Заканчивай сеанс самобичевания. Мы выступаем, — сказал он мне, развернулся и начал спускаться вниз.

Второй привал мы сделали на первом этаже пустующей высотки. Клешня, забравшись в квартиру через окно, через пару минут высунул голову и просипел в противогаз:

— Квартира чистая.

Кряхтя и проклиная начальника станции, мы подняли Сказочника и затолкнули его в окно. Следом за ним отправились его рюкзак, автомат, а затем забрались и мы сами.

— Квартирка так себе, — скептически бормотал Героин, — осматривая типовую двушку. — Кухня улучшенной планировки. Это плюс. А вот коридор маленький и узкий. Это минус.

— Ты сюда мутантов в гости на званый ужин собираешься приглашать? — хмыкнул Челим.

Отдых отдыхом, но и расслабляться нельзя. Командир со Сказочником и Клешней остались в спальне, я и Зулус приземлились на кухне, одновременно контролируя и входную дверь. Челим с Героином обживали большую комнату.

Через некоторое время к нам собственной персоной заглянул Челим.

— Мужики, зацените, — тихо сказал он, призывно махнув рукой.

Мы зашли в комнату. У окна сидел Героин и за чем-то внимательно наблюдал.

— Как там? — спросил Челим.

Героин, не оборачиваясь, поднял руку, показал большой палец:

— Наши ведут.

За окном резвились футболёры числом в семь особей. Поджарые сухие фигуры мутантов стремительно перемещались перед домом по детской площадке. При каждом движении у них под кожей перекатывались мышцы прекрасно сложенных атлетов. Мутанты имели длинные передние конечности, которыми самозабвенно катали оторванную человеческую голову в черном противогазе. За их страсть перекатывать круглые предметы они и получили название футболёры.

Вдруг у нас за спинами раздался вопль. Все обернулись. Сказочник, тоже пришедший полюбоваться зрелищем, хотя ему никто пригласительного билета и не давал, с расширенными от ужаса глазами смотрел на происходившее за окном. Его вопль прервал короткий удар под дых Зулуса. Мельников сложился пополам и теперь из-под противогаза раздавались лишь сдавленные звуки. Затем он сдернул с головы противогаз и проблевался.

— Какая тонкая и чувствительная натура, — покачал головой удивленно Героин.

— Нас засекли, — грустно вздохнул Челим, снимая автомат с предохранителя. — Скажем за это большое спасибо нашему глубокоуважаемому Вениамину Валентиновичу.

Четыре автоматных глотки выплюнули смертоносный свинец в приближающихся к нашему окну мутантов. Трое футболёров рухнули на землю, еще двое были ранены.

— Град, — скомандовал Кот, — ставишь растяжки на окна и на входную дверь! Все на выход! Матч прерывается по техническим причинам!

— Произошедшим за пределами нашей страны, — уточнил Челим, выпуская очередь в наседавших мутантов.

Схватив Сказочника под руки, сталкеры поволокли его к входной двери. Оставив «подарки» мутантам, я следом вскользнул на лестничную площадку.

Через некоторое время квартиру сотряс взрыв. Потом еще один.

— Два — ноль в пользу Града, — заржал Зулус, победно вскидывая кулак.

К Дому моды мы бежали, готовые открыть шквальный огонь по всему, что рискнет приблизиться к нам ближе, чем на пять метров.

Особую живописность нашей группе придавал Сказочник, семенивший с непередаваемой грацией беременного гиппопотама. В «химзе», с болтающимся на шее автоматом он представлял собой грозную силу. Кто рискнет вступить в противостояние с таким крутым рейнджером? Поэтому кроме песчанок, шакаливших возле скелета какого-то непонятного зверя, на пути нам никто не встретился. Хотя, может быть, все мутанты сейчас лежали вповалку и дрыгали лапками от смеха, наблюдая за передвижениями Мельникова.

— Командир, «северное сияние»! — вдруг заорал Клешня, показывая в сторону Дома моды.