Штамп на сердце женщины-вамп - Дарья Донцова

У лифта показались Мария Ивановна и Гена.

Галина Тимофеевна замолчала.

– Остальное мы уже знаем, – подытожил Виктор. – Госпожа Демидова спасала своего сына, вот только убил Лауру не Геннадий.

В гостиной стало тихо. Когда молчание стало тягостным, Мария Ивановна хриплым голосом спросила:

– Миша?

Младший сын отвернулся к жене.

– Ну и ну, – пробормотала Флора, – ну и ну.

Геннадий Борисович ослабил галстук.

– Я все годы считал себя убийцей Лауры. Она мне снилась. Аффект быстро прошел, уже на следующий день мне стало плохо. Я изнасиловал и убил женщину! Кукасян дрянь, явилась к нам в дом, вела себя мерзко, соблазнила нашего отца, хотела разбить семью. Но кто дал мне право отнимать у нее жизнь? Кто? Я мучился. Очень. На самом деле не мог войти в подъезд. И оказывается… это не я… а ты! Ты все знал про меня с Лаурой и молчал? Ни разу не шепнул: «Брат, успокойся. Ты ее изнасиловал, ножом ударил, но не убил! Ее я прикончил!» Как ты мог?

Демидов встал и подошел ко мне.

– Вы меня недавно спросили, не душил ли я Лауру? Уже знали правду. Хотели дать Мишке шанс признаться? Почему мне следователь не сказал, что Кукасян задушили? Я бы тогда понял, что ни при чем. Да, насиловал, да, ножом бил, но за шею не хватал. Почему все так вышло? За что?

– Я это сделал ради тебя, – прошептал Михаил. – Испугался, что баба в милицию побежит и тебя посадят. Ни о чем не думал, убивать не собирался, просто хотел, чтобы она замолчала. Не говорила безостановочно: «Милиция, милиция, позовите милицию, идите в милицию». И все уладилось. Посадили психа.

В комнате опять стало тихо.

– Постойте, – пробормотала Мария Ивановна. – Миша, только что Флора рассказала, что ваш брак устроила Виктория. Ты хотел создать Дом моды, Гена тебе денег не дал, а Федорова сделала заманчивое предложение: женись на Флоре, узаконь ее ребенка и получишь необходимую сумму на бизнес. Это правда?

– Да, – выдавил из себя сын.

– Но ты уже был не мальчик, – продолжала мать, – взрослый человек. Никак в толк не возьму. Ты с ней общался? С этой девкой?

Миша опустил голову.

– Я обожал ее. Она была лучшей. Веселая, красивая, умная, никого и ничего не боялась. Жила как хотела. Она меня тоже любила, но потом удачно вышла замуж и сказала: «Теперь мы только друзья. Надоело, наелась я секса с тобой». И мы стали хорошими друзьями.

– …! – выругалась Мария Ивановна.

– Во дает! – разинула рот Флора. – Вон какие слова знает. Чего тогда вы, свекровь дорогая, кривились, если я кого дурой обзывала? Сами похлеще выражаться способны.

– Заткнись, – велел Геннадий.

Флора встала, подбоченилась, но вдруг села назад в кресло и замолчала.

– Вика меня с Флоркой свела, и у меня счастливая семейная жизнь началась, – шептал Миша. – Я жену полюбил, она из моего сердца Вику вытеснила. Слышал, что Федорова зажигает не по-детски, но ко мне это больше не относилось. Я ею переболел, как корью, иммунитет стойкий приобрел. Ничего в душе не вибрировало, когда ее имя слышал. Умерла старая любовь, новая возникла. И Вика про меня забыла, последние пятнадцать лет мы друг друга ни с днем рождения, ни с Новым годом не поздравляли. И вдруг она мне позвонила, сказала: «Нужно поговорить». Мы встретились в кафе, народу там полно было. Вика без предисловий потребовала дать ей охренительную сумму денег, просто так, в подарок!

Я засмеялся.

«Для начала у меня и сотой части этих бабок нет. И с какого перепугу я должен такие презенты делать?»

Она прищурилась и как закричит:

«Люди! Он женщину задушил! Я видела!»

Народ к нам повернулся, я из зала выбежал, она за мной.

«Не дашь бабки? Пеняй на себя. Все правду узнают! «Желтухе» расскажу, по телевидению выступлю».

Михаил потер рукой затылок, потом жалобно сказал:

– Понимаете, она без башни была. Уж я‑то Вику отлично знал. Если ей чего надо, с небоскреба прыгнет, а своего добьется. Заорала же в харчевне! Не смутилась, не испугалась.

Я ей сказал:

«Давай спокойно в машине поговорим, как друзья».

Влез к ней в «Порше», Федорова из бардачка пакетик вытащила, кокаин занюхала и улыбается:

«Ну? Завтра денежки принесешь?»

И я понял, Вика – наркоманка, а это полный трындец. Надо что-то делать.

Михаил закашлялся.

– Боже, что ты придумал? – прошептала Мария Ивановна. – Сыночек?!

Младший Демидов закрыл глаза.

– Когда Марфа попала в реанимацию, – сказала я, – мне пришло в голову, что медальон, который девочки взяли без спроса, был отравлен. Но потом, поговорив с разными людьми и узнав, что случилось много лет назад в подъезде, я сообразила, что украшение ни при чем. Это совпадение, подвеска болталась на ошейнике йорка, потом побывала в руках Марфы, Кати, на шее Вики… Но ведь я тоже ее трогала, и ничего. Может, конечно, у меня мощная иммунная система, но дело не в этом. Геннадий и Борис Константинович зарыли коробочку с порошком на огороде под кривой яблоней. Но ведь Миша в то время жил у бабушки. Так?

Младший сын Демидовой молчал.

Я повернулась к Геннадию Борисовичу.

– Навряд ли вы зарывали шкатулку днем?

– Ночью яму рыли, – кивнул бизнесмен, – с фонарями.

Виктор посмотрел на Михаила.

– Вы увидели свет, да? Заинтересовались? Или услышали их разговор? Незаметно подкрались и поняли, что отец с братом прячут? Лаура рассказала Вике о том, что, по ее мнению, порошок может вызвать инфаркт. Федорова поделилась информацией с любовником. Коробочка много лет пролежала под яблоней. Но ведь до этого она десятилетия провела в могиле шаманки. Над этим веществом не властно время. И отрава дождалась своего бенефиса.

– Мишенька, – всхлипнула Мария Ивановна, – что ты наделал?

– Мамуля, я спасал семью, – забормотал сын, – поехал в банк, оформил кредит на пятьдесят тысяч долларов.

– …! – выругался Геннадий.

– Хотел усыпить бдительность Вики, – прошептал Миша. – Наркоманы непредсказуемы. Приехал к ней в дом, вручил конверт, сказал: «Вся сумма будет через пять дней. Деньги в Швейцарии, это аванс. В пакете подарок тебе, халат, который я сам сшил. Давай не ссориться. Мы же почти всю жизнь вместе.

Михаил закашлялся.

– Ты насыпал на пеньюар порошок, – ужаснулась Флора. – Боже! Вдруг ты умрешь!

– Я спасал семью, – повторил муж, – тебя, Никиту, Марфу. Представь масштаб бедствия! Я предпринял все меры безопасности: перчатки, респиратор.

– Вика накинула халат, – вздохнула я, – а потом его без спроса взяла Катя. Когда Марфа пришла к Федоровым, на ее глазах случилась небольшая семейная сцена. Мать рассердилась, что дочь нацепила ее новый халат, заставила его снять. Обиженная Екатерина прямо в прихожей кинула его в Вику, но халат попал на Марфу. Девочка стала стряхивать его, материал «прилип» к ее лицу. Похоже, порошок очень сильного действия, хватило малого количества, которое осталось после того, как халат побывал на обеих Федоровых, чтобы Марфу свалил сердечный приступ. Слава богу, отравы оказалось мало, и девочка недолго с ней контактировала, поэтому она выжила. Зря я думала про медальон. Вещью, которая побывала у всех пострадавших, был пеньюар.

– Но почему они так быстро умерли? – спросила Флора. – Галина рассказывала, что Лаура, которая трогала порошок и на следующий день поехала к Марии Ивановне, выглядела бодро.

Виктор сказал:

– Вопрос не к нам, его лучше адресовать специалистам, но думаю, дело в состоянии здоровья человека. Вика наркоманка, Катя алкоголичка, а Лаура вела нормальный образ жизни. Она бы скончалась позже, да ее задушил Михаил.

– Трикси не трогала халат! – взвизгнула старуха.

Я встала и взяла из шкафа бутылку минеральной воды.

– Хочется вспомнить про возраст несчастного йорка, сказать: «Собака мирно умерла от старости». Но думаю, годы здесь ни при чем. Да, Михаил? Отраву сначала на ком-то опробовали?

– Миша! – ахнула Мария Ивановна. – Господи, наша собачка. Чем она провинилась?

По щекам пожилой женщины потекли слезы.

– Я ничего плохого не заподозрила, когда ты подошел ко мне и сказал: «Мама, Трикси умерла. Тебе не надо на нее смотреть, запомни ее живой». Сын велел мне сидеть в спальне, пока он похоронит йорка. Потом Миша унес домик Трикси, вымыл пол в том месте, где находилась ее любимая лежанка. Он был в перчатках, но меня это не смутило – боже! Ты опробовал отраву в нашем доме!

– Нет, нет, – зачастил Миша. – Я это в саду сделал, а Трикси вдруг в особняк побежала, в свой домик юркнула и умерла. Я очень тщательно все убрал, ее барахло вывез. Не смотрите на меня так! Я семью от позора спасал.

– Бедняжка Трикси, – зашмыгала носом Флора, – как мне ее жаль.

Виктор кашлянул, и я поняла, о чем подумал адвокат. Слова жалости невестка Демидовых произнесла впервые за все время беседы. Похоже, смерть Вики, Кати и Лауры Кукасян ее не очень тронула.