Мир Реки: Темные замыслы - Филип Фармер

Бёртон скатился с двери, вскочил и снова прыгнул на дверь обеими ногами. Агню вскрикнул и тут же умолк. Бёртон отбросил дверь в сторону и увидел, что его жертва без сознания. Отлично! Теперь, если на шум не прибежит стража и если ему удастся быстро разделаться с Герингом, он сможет осуществить свой план.

Бёртон обернулся как раз вовремя. Он отпрыгнул в сторону, и копье, чавкнув, вонзилось в земляной пол хижины. Древко дрожало, словно хвост гремучей змеи, готовящейся к нападению.

Бёртон шагнул к дверному проему, прикинул, где может находиться Геринг, и нанес удар. Его ассегай угодил тому в живот.

Немец раскинул руки, вскрикнул и повалился на бок. Бёртон взвалил на плечо безжизненное тело Агню и вынес из хижины.

Со стороны Круглого Дома доносились крики. Пылали факелы, на ближайшей сторожевой вышке вопил дозорный. Геринг сидел на земле, скорчившись, и сжимал руками рану.

Широко раскрыв рот, он глянул на Бёртона и воскликнул:

— Ты снова сделал это! Ты…

Он упал ничком, из глотки его донеслось предсмертное клокотание.

К Агню вернулось сознание. Он вывернулся и упал на землю. В отличие от Геринга он вел себя тихо. У него были такие же причины не шуметь, как у самого Бёртона, — их даже было, пожалуй, больше. Бёртон так удивился, что застыл на месте, сжимая в руке набедренную повязку Агню. Он уже собрался было швырнуть ее на землю, но что-то в структуре ткани показалось ему странным, и он, переложив тряпку в левую руку, выдернул из трупа Геринга ассегай и бегом бросился следом за Агню.

Этик прыгнул в одно из стоявших у берега бамбуковых каноэ. Он отчаянно греб, озаренный светом звезд, непрерывно оглядываясь назад. Бёртон поднял ассегай над плечом и бросил. Ассегай — короткое оружие с толстой рукояткой, предназначенное для ближнего боя, словом, не дротик. Но оно полетело по прямой и вонзилось точнехонько в спину Агню. Этик упал лицом вперед и перевернул своим весом легкую лодочку. Она всплыла дном вверх. Агню на поверхности не появился.

Бёртон выругался. Он хотел захватить Агню живым и уж во всяком случае не позволить этику улизнуть. Не исключалось, что Агню еще не успел ничего сообщить другим этикам.

Бёртон повернул к гостевым хижинам. На берегу били барабаны, люди с зажженными факелами спешили к Круглому Дому. Бёртон остановил женщину и спросил, не может ли она одолжить ему на время факел. Женщина факел дала, но засыпала Бёртона вопросами. Он ответил, что, насколько понимает, напали чоктавы с противоположного берега. Женщина стремглав бросилась к толпе, собирающейся около укрепления.

Бёртон воткнул факел в мягкую почву берега и рассмотрел полотнище, сорванное с Агню. С внутренней стороны он нащупал плотный квадрат, удерживаемый двумя тоненькими магнитными полосками, легко поддавшимися. Бёртон вынул из-за подкладки предмет и рассмотрел его при свете факела.

Долго-долго он сидел на корточках, не в силах оторвать глаз от того, на что смотрел, не в силах совладать с почти парализовавшим его удивлением. О фотографии в этом мире, где не было никаких фотоаппаратов, никто слыхом не слыхивал. Но еще более невероятным было то, что снимок, на котором он узнал себя, был сделан не на этой планете! Он должен был быть сделан на Земле, на той Земле, которой теперь не существовало, которая затерялась среди бесчисленных звезд в сверкающем небе, и одному только Богу известно, сколько с тех пор минуло лет.

Невероятное на невероятном и невероятным погоняет! Однако снимок был сделан при обстоятельствах, когда — Бёртон был уверен в этом — на него никто не направлял камеру. Усов не было, но ретушер не позаботился о том, чтобы подрисовать другие фон и одежду. Вот он, непостижимым образом заснятый выше пояса и заключенный в плоский листок какого-то материала. Плоский! Бёртон чуть повернул квадратик и увидел собственный профиль. Держа снимок почти под прямым углом, он видел собственное изображение с разворотом в три четверти.

— В тысяча восемьсот сорок восьмом, — пробормотал еле слышно Бёртон. — Мне тогда было двадцать семь, и я служил субалтерном в Восточноиндийской армии. А это синие горы Гоа. Наверное, это заснято во время моего выздоровления. Но боже, как? Кем? И откуда этот снимок теперь у этиков?

Агню, видимо, носил фотографию с собой, чтобы узнать Бёртона. Наверное, такие есть у всех, кто за ним охотится, спрятанные в повязках. Вверх и вниз по Реке — они ищут его, их, может быть, тысячи, а может быть, десятки тысяч. Кто знает, сколько у них агентов, и как отчаянно они хотят найти его, и зачем они так хотят его найти?

Убрав фотографию обратно в повязку, Бёртон повернул к хижине. Но в этот миг взгляд его упал на вершины гор — на неприступные высоты, замыкавшие долину Реки с обеих сторон.

Он увидел какую-то вспышку на фоне яркого полотна космического газа: она сверкнула на миг и угасла.

Минуло еще несколько секунд, вспышка снова появилась, осветила темный полусферический объект и снова угасла.

Второй летающий объект показался на краткое мгновение, исчез, снова появился ниже и снова исчез, так же как и первый.

Этики заберут его, утащат, а люди из Севиерии будут гадать, отчего это они так крепко проспали пару часов.

У Бёртона не было времени возвращаться в хижину и будить остальных. Промедли он хоть мгновение — его схватят.

Он развернулся, бросился в Реку и поплыл к другому берегу, до которого было полторы мили. Но не успел он проплыть и сорока ярдов, как почувствовал, что над ним висит что-то громадное. Бёртон перевернулся на спину и посмотрел вверх. Он увидел только мягкий свет звезд. А потом прямо из воздуха, в пятидесяти футах над ним, возник диск диаметром примерно в шестьдесят футов и заслонил небо. Он появился внезапно, исчез так же неожиданно и снова возник, теперь уже в двадцати футах над Бёртоном.

Значит, они располагали какими-то устройствами наблюдения на расстоянии и заметили его бегство.

— Шакалы! — крикнул Бёртон неизвестно кому. — Все равно вы меня не получите!

Он изогнулся, нырнул и поплыл в глубину. Вода стала холоднее, заболели барабанные перепонки. Глаза Бёртона были открыты, но он ничего не видел. Вдруг его толкнула в спину вода, и он догадался, что давление вызвано перемещением крупного предмета.

Судно погружалось за ним следом.

Выход оставался единственный. Они получат его мертвое тело, и все. Тогда он снова сможет ускользнуть от них, ожить где-нибудь у Реки, в другом месте, и снова перехитрит их, а потом нанесет им ответный удар.

Бёртон открыл рот и втянул воду ртом и носом.

Вода попала в легкие, и он начал задыхаться. Только сильнейшим усилием воли он заставил себя не сомкнуть губы и не пытаться бороться со смертью, забиравшей его. Он понимал умом, что будет жить снова, но этого не понимали клетки его тела. Они именно сейчас мучительно хотели жить, сейчас, а не в том будущем, которое видел разум. И они вырвали из его заполненного водой рта крик отчаяния.