Стану твоим первым - Дина Данич

по которым этого делать не стоит? - настороженно спрашиваю я.

- Ну, полагаю, Ромыч вряд ли захочет, чтобы ты его в таком виде узрела. Хотя я могу и ошибаться…

Я всего пару минут раздумываю над этим вопросом, и понимаю, что не готова ждать, когда там Карельский будет готов. Нет. Я приду и поговорю с ним. Мне важно услышать ответы именно от него. И если его эго чуть-чуть будет задето, ничего страшного не случится. Он вообще на меня поспорил.

- Нет, я поеду.

Антон кивает так, будто и не сомневался в моем выборе.

В итоге к больнице мы приезжаем уже поздно вечером.

- А нас точно пустят? - спрашиваю, глядя по сторонам. - Тут, кажется, часы посещения..

- Идем, если не передумала. Я ждать не собираюсь. Или все же передумала?

- Что? Нет конечно.

Парню удаётся договориться, и нас действительно пропускают наверх. Даже халат с бахилами выдают. Чем ближе подходим, тем сильнее бьется сердце. Я ужас как нервничаю. Вспоминаю наш последний разговор и…

И тут дверь палаты открывается. Нам еще метров десять идти, но я все равно узнаю того, кто выходит.

Отец Карельского. Он даже не смотрит в нашу сторону. Разворачивается и уходит.

- Надо же, явился, - цедит Антон. И не дожидаясь меня, идет в палату.

51. Рома

Вынужденная беспомощность бесит. Ещё, конечно, чудовищно болит все тело, но это бесит, куда меньше. Хотя на обезболивающих тут явно экономят.

А вот визит отца становится неожиданностью. Нет, его позиция неизменна - тут все ожидаемо. А вот то, что он снизошел до меня да ещё и в простой больнице, вместо того, чтобы послать кого-то из своих помощников…

- Последний шанс, сын, - цедит он. - Берись за ум, и завтра же тебя переведут в нормальную клинику.

- А потом?

- Потом все, как договаривались.

- Тогда вынужден отказаться от столь щедрого предложения, - усмехнулся сквозь боль.

Отец мрачно стиснул зубы. И ушёл. Ждал ли я от него поддержки? Наверное, где-то в глубине души надеялся. Хотя и понимал, что напрасно.

- И на кой отказался? - проворчал сосед у окна. - Отец-то при бабках. Чего тебе не устраивает? Здесь не лечат, а так, разве что не добивают…

Я отвечать даже думаю. На черта? И уже собираюсь отвернуться к стене, как дверь снова открывается, и я вижу Тоху. Улыбаюсь ему, а как только вслед за ним заходит Олеся, внутри разгорается что-то новое. Горячее. Непривычное.

Радость. Я не ожидал, когда просил Тоху, что он в итоге привезет ее. Черт, но как же я рад!

- Привет, - говорит друг. - Выглядишь так себе.

Киваю, а сам просто не могу оторвать взгляд от Селезневой. Она бледная стоит. Вцепилась руками в сумку и смотрит так, что дыхание перехватывает. В голове миллион вопросов - послушала? Поверила? Поняла? Приехала потому, что тоже хочет быть вместе?

- Эй, ау! - Берсенев щелкает пальцами перед моим лицом, и только тогда я отмираю. - Что врачи говорят?

- Жить буду.

- А отец зачем приходил?

Его вопрос вынуждает скривиться. Так что ответа не требуется.

- Ясно.

Тут у Тохи звонит телефон, и он, извинившись, выходит. А вот Олеся остаётся. Смотрю, как она медленно подходит, как осторожно садится на край кровати и с какой-то лютой четкостью понимаю - оно того стоило. Каждый удар от Киреева и его дружков стоил этого вот момента - когда она здесь, смотрит так, что я чувствую - больше нет той стены, что она возвела.

- Как ты? - тихо спрашивает.

- Да все отлично.

Олеся осуждающе качает головой.

- Зачем ты пошёл к нему? Почему один?

- Потому что твой дружок как-то забыл упомянуть, что придет с подмогой.

Она бледнеет ещё сильнее.

- Эй, да все нормально. До свадьбы заживет.

- Ты женишься? - сдавленно спрашивает Селезнёва.

- Как только ты ответишь согласием, - широко улыбаюсь.

- Я?!

- Ну, а кто? Ты же сама про расписку сказала. Слово надо держать, - подмигиваю ей, и даже боль, которая так несовременно простреливает бок, не может испортить моего настроения.

- Ты ведь несерьезно? - спрашивает, а сама косится в сторону соседей по палате.

Вместо ответа беру ее за руку, смотрю в ее глаза и шепчу.

- Наклонись…

Словно под гипнозом она выполняет, и я дергаюсь навстречу. Обхватываю за затылок, не давая ни единой возможности отстраниться, и целую.

И, черт, какой же это кайф! Я будто дозу обезболивающего хлебнул. Так мне обалденно становится.

Правда, все же приходится лечь обратно и мысленно выматерить Киреева с дружками.

- Прости, - лопочет Олеся, виновато смотрит. - И прости, что не поверила тебе.

- Это неважно. Главное, что больше он тебе не навредит. - В глазах у неё такое искреннее удивление. - Что?

- Ничего, просто…

- А можно в часы приема отношения выяснять? - недовольно ворчит ещё один сосед. - Проходной двор какой-то. Поспать не дают!

- Простите, - тут же реагирует Олеся. - Ты поправляйся. Я… я ещё зайду.

Вроде дергается ко мне, но в итоге передумывает и просто уходит. А мне хочется втащить соседу, что из-за него любимая девушка ушла.

Любимая…

Перекатываю в мыслях новое для меня слово и улыбаюсь словно дурак.

Значит, все не зря!

52. Олеся

В коридоре нахожу Антона. Он собирается снова зайти в палату, но я удерживаю его:

- Там соседи ругаться начали. Лучше завтра.