Сионистское движение в России - Ицхак Маор

В прениях выступили Пасманик, Жаботинский, Моцкин, Членов и другие.

О направлении деятельности сионистского движения в России доклад сделал Жаботинский. Он предложил принять участие в русском освободительном движении, поскольку евреи России заинтересованы в свержении самодержавия и установлении демократического строя. Сионисты должны действовать в качестве самостоятельной политической единицы и выступить как сионистская партия. На выборы в Думу сионистам следует идти под собственным флагом, не затушевывая сущности движения. Надо выдвинуть требование об автономном руководстве национальными делами русского еврейства и действовать в пользу созыва всероссийского еврейского национального собрания.

По окончании прений были приняты резолюции по всем пунктам повестки дня. Из совокупности этих резолюций возникла «Гельсингфорсская программа», состоявшая из следующих частей:

а) практическая работа в Палестине (тут нашел свое выражение синтетический подход к слиянию политической деятельности с практической работой);

б) политическая платформа;

в) национально-политические требования;

г) ближайшие действия;

д) организационный вопрос.

Требования политической платформы:

1. Демократизация государственного строя на основе последовательного парламентаризма, широкие политические свободы, автономия для национальных районов и обеспечение прав национальных меньшинств.

2. Полное и безоговорочное равноправие для еврейского населения.

3. Обеспечение меньшинству представительства на всех общегосударственных, окружных и местных выборах, проводимых путем общего, равного, прямого и тайного голосования, без различия пола.

4. Признание еврейского народа в России в качестве целостной единицы с правом на самоуправление в национальных делах.

5. Созыв национального собрания евреев России для выработки основ национальной организации.

6. Право на национальный письменный и разговорный язык в школе, суде и общественной жизни.

7. Право на повсеместную замену для евреев воскресенья субботой в качестве выходного дня.

По организационному вопросу, в частности, было решено:

Членом Российской сионистской организации может быть каждый еврей, согласный с Базельской программой и подчиняющийся постановлениям сионистских съездов; местные сионистские отделения вправе избирать свой комитет (это предложение было внесено Усышкиным еще на Минском съезде, но не было принято).

Разрешается также существование отдельных групп, представляющих особое течение или объединившихся для особой цели по особым причинам. Такие группы имеют своих представителей в местном комитете. Съезд избирает Центральный Комитет, который возглавляет движение. Съезд считает необходимым иметь краевые комитеты для юга, Польши, Литвы, Прибалтийского края, Центральной России и Сибири. Задача краевых комитетов — осуществлять посредничество между Центральным и местными комитетами. Центральный Комитет вправе поддерживать с местными комитетами также непосредственную связь.

Таковы были главные решения по организационному вопросу, значение которых состояло в том, что они укрепили движение, сплотили его и дали ему полномочное руководство. Съезд избрал Центральный Комитет в составе семи человек: Юлиус Бруцкус, Борис Гольдберг, Ицхак-Лейб Гольдберг, Лев Яффе, д-р Иосеф Лурье, д-р Даниэль Пасманик, адвокат Шимшон Розенбаум. Местопребывание Центрального Комитета определили в Вильно.

В циркуляре, разосланном на места новым ЦК, содержалась оценка съезда, его прений и решений. Отмечалось, что Третий съезд Сионистской организации в России, состоявшийся в Гельсингфорсе, открыл новую эпоху в истории движения. Съезд положил конец кризису, царившему в движении три последних года. Относительно самого характера кризиса говорилось, что он касался не цели, а только средств: основной целью сионизма было и остается на будущее государственное возрождение еврейского народа в Эрец-Исраэль.

Основная ошибка движения заключалась в том, что сначала преобладала вера в возможность добиться Эрец-Исраэль чрезвычайно быстро, благодаря воле и гениальным способностям Герцля. Сионисты со дня на день ждали получения «чартера» и по этой причине равнодушно относились к вопросам повседневной жизни. Тогда полагали, что нельзя расходовать силы на проблемы евреев в диаспоре и надо сосредоточиться исключительно и только на осуществлении главной задачи.

Вся работа заключалась в распространении «шекелей», продаже банковских акций и сборе пожертвований для Национального фонда. Надеясь скоро заполучить «чартер», сионисты воздерживались от практической работы как в Палестине, так и в диаспоре. Действительность развеяла, однако, эти мечты.

Так, суть кризиса состояла в том, что пришлось признать эволюционный характер сионизма и, в соответствии с этим, изменить средства для достижения цели. Цель остается прежней, но средства изменились. Не подлежит сомнению, что только организованное еврейство в состоянии аккумулировать те великие материальные и духовные силы, которые необходимы для осуществления векового идеала. Но процесс организации еврейства должен строиться на двух следующих основах: работа о нуждах народа в его повседневной жизни и работа по осуществлению основной задачи сионизма — работа, которая частично может быть выполнена уже теперь.

Сионизм должен охватывать все стороны еврейской жизни, должен давать ответ на все ее вопросы и использовать все кроющиеся в народе силы. Для этого требовалось выработать соответствующую программу, что съезд с успехом и сделал.

В циркуляре подчеркивалось, что ни страшные погромы, ни несбыточные грезы о том, что положение евреев в России теперь совершенно переменится, не могут поколебать основной цели. Напротив — как буржуазия, так и массы еврейского пролетариата теперь более, чем когда-либо, убеждены, что нет возможности разрешить еврейскую национальную проблему в диаспоре.

Новый Центральный Комитет выразил в этом циркуляре принципы «синтетического сионизма», положенные в основу Гельсингфорсской программы. В циркуляре чувствуется оптимизм при оценке значения съезда и его результатов. Однако политический поворот в направлении реакции, наступившей в России после разгона Второй Думы, исключил всякую возможность нового подъема сионистской работы после съезда, ибо движение снова стало недопустимым в глазах властей и было вынуждено действовать, в основном, тайно.

Перемены к лучшему наступили только с началом Февральской революции 1917 года, да и то на короткое время — до установления в России большевистской диктатуры.

Глава пятнадцатая

«Синтетический сионизм»

После победы Ционей Цион на Седьмом конгрессе и выхода территориалистов всех оттенков из Сионистской организации конгресс, правда, принял принципиальное постановление о необходимости практической работы в Палестине, но на деле сионистский лагерь продолжал оставаться расколотым, как и прежде, на «политиков» и «практиков», и внутри движения борьба между этими двумя линиями продолжалась.

Президентом Всемирной сионистской организации на Седьмом конгрессе был избран Давид Вольфсон. Кроме него в Правление вошли три «политика» и три «практика» — для равновесия: Леопольд Гринберг (Лондон), Александр Марморек (Париж), Якобус Кан (Гаага) — представители политической линии;

Отто Варбург (Берлин), М. Усышкин и Я. Бернштейн-Коган — сторонники «практической» линии. Для укрепления аппарата и в помощь себе Вольфсон пригласил Соколова на пост генерального секретаря Правления, а также перевел в Кельн главное бюро Национального фонда и редакцию газеты «Ди Вельт». С января 1907 г. начал выходить и печатный орган Сионистской организации на иврите — еженедельник «Хаолам» («Мир») под редакцией Н.Соколова.

Несмотря на паритетный состав Правления, баланс между двумя направлениями сохранен не был — из-за того, что Вольфсон, считавший себя «хранителем наследия» Герцля, склонялся на сторону политического течения, и это обстоятельство вызывало у большинства российских сионистов досаду и оппозиционные настроения. Кроме того, после перевода Правления в Кельн (город, где проживал Вольфсон) оба представителя из России уже не могли за дальностью расстояния принимать активное участие в работе. Усышкин время от времени, правда, наезжал в Кельн на заседания Малого исполкома, но Бернштейн-Коган в них совсем не участвовал. Таково было положение, когда в Гааге собрался Восьмой конгресс. Место для его проведения было выбрано с расчетом привлечь к еврейскому вопросу внимание великих держав, так как в то самое время (август 1907 года) в Гааге шла Вторая мирная конференция, обсуждавшая вопросы ограничения вооружения. Однако надежды заинтересовать великие державы бедами евреев закончились такой же неудачей, как и сама мирная конференция.