Коэффициент интеллекта (сборник) - И. Даль

Моего пациента звали Олаф Квелле, и он был стажером профессора Вааля, известного логоматика. Уловив некую странность в поведении ученика, профессор привез его ко мне.

– Хо-хо-хо, вот они – герои проволочного века, великие умы, додумавшиеся до передачи энерджи по проводам! – заявил юный мститель Квелле, переступая порог кабинета. Он пребывал на стадии «мизантропического сарказма». – То они делят землю, то – углеводороды, теперь взялись за воду… И всего-то им мало! Проклятые земно-водные!

Заскрежетав зубами от ненависти, Квелле бросился в кресло и, не обращая на меня внимания, погрузился в вычисления, приговаривая: «Так-так… Еще пятьсот тераватт – по касательной… Я вам покажу полярные сияния, твари земно-водные!..»

– Доктор Грижас?

Увлекшись пациентом, я чуть было не упустил из виду его спутника, а не заметить профессора Вааля было трудновато. Даже для скайбо он был необычайно высок ростом, почти модулор, и, чтобы пройти в дверь, ему пришлось пригнуться. Порыжевшая от долгих лет в Пространстве борода и грубоватые, словно высеченные из лунного базальта, черты лица придавали ему сходство с Пращуром Гиком, от которого детишки ждут подарков к Параду Планет [4] .

– Здравствуйте, профессор Вааль. Рад встрече с вами. Проходите, присаживайтесь, – я жестом указал на кресло.

Он повел себя странно… Очень странно, но в тот момент я не обратил на действия профессора должного внимания. Бросив острый взгляд куда-то за мою спину, Вааль тремя широкими шагами пересек кабинет и, миновав оба кресла с диваном, устроился на кушетке. При этом он ни на секунду не переставал напевать веселенький мотивчик «Девочки-Венерочки».

– Профессор, пожалуйста, расскажите, что случилось с молодым человеком.

– Ха! Ха-ха!! «Человеком…» – пробурчал Квелле. – Я вам покажу «человеков»… Еще шестьсот тридцать гигаватт и полный привет вам, человеки!..

– Доктор Грижас… – сказал профессор Вааль и замолчал, уставившись куда-то в потолок.

– Ну что вы, профессор! Можно просто Альберт.

– Альберт… Видимо, это моя вина. – Вааль глубоко вздохнул. – Сейчас я вам поясню…

Объяснение заняло минут пять и велось на зубодробительном жаргоне логоматиков. Каждое отдельное слово звучало знакомо, но понимать общий смысл этих абстракций мой скромный разум категорически отказывался. Для себя я уяснил только одно: группа Вааля вычислила нечто такое, отчего у бедняги Квелле случился нервный срыв. Что ж, с учеными такое случается сплошь и рядом.

– Профессор! – попытался вклиниться я.

– Что?

– Как давно у вашего подопечного начали проявляться признаки лихорадки?

– Только сегодня. Раньше ничего такого не замечал, – ответил профессор, размеренно качая ногой в такт внутренней мелодии. – И сразу к вам. Ведь это не очень опасно, Альберт?

– Это вообще не опасно. За три дня справимся. Только вы его потом не нагружайте.

Профессор с облегчением вздохнул и улыбнулся:

– Альберт, вы меня успокоили! Спасибо, доктор!

– Может, стоит… устроить им… плазменный шторм… на экваторе?.. – пробормотал Олаф Квелле и задремал.

Никогда еще я так не ошибался. В следующие три дня группа профессора Вааля в полном составе очутилась в изоляторе «Приюта» с признаками лихорадки в острой стадии. С трудом утихомирив еще троих неистовых борцов против земно-водного гнета, я вернулся в кабинет, где меня дожидался сам профессор. Сидя на кушетке, Вааль мурлыкал себе под нос очередную песенку – «Я на Солнышко лечу».

– Что с моими мальчиками, Альберт?! – с трудом прервавшись, спросил он.

– Пока не знаю. Разве что вы сможете просто и доступно объяснить, чем именно вы занимались.

– Просто?

– Да.

– Доступно?..

– Именно!

– Мы вычисляли алгоритм для построения Хеш-Монолита, – сказал профессор и замолчал.

Ах, вот оно что! Да-да, теперь мне осталось только выяснить, что такое «Хеш», а заодно уж и «Монолит»…

– Профессор Вааль!

– Да, Альберт? – прикрыв глаза, он с отсутствующим видом шевелил пальцами: «Та-та-та. Та-та-та-та-а-а…» Несмотря ни на что, музыка царила в его душе.

– Профессор, с вами все в порядке?

– Что вы имеете в виду, Альберт?

– К примеру, забавную – спору нет! – манеру напевать, когда ваши ученики теряют рассудок. Или странные движения: как будто вы не пользуетесь зрением. Как вы вообще сумели довести бот до «Приюта»?!

– А, так вы заметили? – будничным тоном сказал Вааль. – Со мной это происходит уже больше года. Да-да, «земно-водная лихорадка» – только начало, Альберт. Именно поэтому я здесь. Вместе мы попробуем их остановить.

– Кого «их»? – тупо спросил я.

– Теневые Числа [5] .

И он поведал мне о Числах.

Сложно даже предположить, где и когда началась их история, да и было ли начало? Возможно, наша Вселенная началась с Теневых Чисел. Дело не в системе исчисления: Теневые Числа можно обнаружить где угодно. И каждое из них таит в себе макрокосм информации. Группа профессора Вааля замахнулась на создание Хеш-Монолита – симбиотической функции, способной внедрить Теневое Число в человеческий разум. Совместить абсолютный порядок вселенной Чисел с хаосом внутреннего мира Человека, создав тем самым совершенно новый тип интеллекта.

– Хеш-Монолит работает, – завершил рассказ профессор. – Новый тип интеллекта действительно существует, но…

– Но что?! – воскликнул я. – Что происходит?

– Даже не берусь описать. Очень сложный комплекс ощущений. Давайте-ка лучше проверим его, и заодно меня, на чем-то простом и очевидном.

Я вынул из вазочки на столе живую розу и протянул ему. Он принял цветок и методично, как кибер-зонд, ощупал его.

– Длина объекта примерно одна десятая модулора, – комментировал свои действия профессор. – Эллипсоидная форма красного цвета с зеленым линейным придатком.

– Все верно, – сказал я ободряюще. – Как вы полагаете, на что это похоже?

– Трудно сказать… – Вааль выглядел озадаченным. – Простая симметрия, как у правильных многогранников, отсутствует… Хотя, возможно, симметрия этого объекта – более высокого порядка… Это может быть… растение.

– Может быть? – уточнил я.

– Да, наверное…

– А теперь понюхайте!

Мое предложение поставило его в тупик: чем может пахнуть симметрия высшего порядка? Профессор все же последовал моему совету и поднес «объект» к лицу.

– Чудесно! Великолепно! – воскликнул он. – Чайная роза. Какой аромат! – И начал напевать «Где дикие розы цветут…».

«Реальность, – подумал я, – если реальность для него – набор абстракций, то, может, другие органы чувств…»

– Музыка? Вы ориентируетесь с помощью музыки?

– Да, Альберт. Музыка наполняет весь мир. Музыка – это гармония… Гармония помогает ориентироваться в пространстве – я никогда не заблужусь в Солнечном Круге, пока способен слышать и петь.