Спаситель океана, или Повесть о странствующем слесаре - Георгий Садовников

Я больно ударился лбом о дно бидона. Из моих глаз посыпались искры. Я нащупал рукой стенку, сполз на пол и присел у стены, не столько от боли, сколько от обиды. В моих ушах еще раздавался гадкий мурлыкающий смех удаляющегося Реалиста. Вот он дошел до конца коридора и, помахав мне издевательски рукой, свернул на лестничную площадку.

ГЛАВА ТРИНАДЦАТАЯ, в которой Базиль Тихонович пытается совершить подвиг прямо на наших глазах

— Неужели у Базиля Тихоныча будут неприятности?

Эти горячие слова произнес Феликс, когда я встретился с ребятами и рассказал о своем поединке с Вениамином-Реалистом, который, к несчастью слесаря, закончился моим поражением.

— А мы так ждали Вениамина. Ну просто обидно, когда вспомнишь об этом. А он даже не сверстник нам, — сказал с горечью Яша.

— В том-то и дело, — сказал я. — Поэтому мы не можем оказать не него хорошее влияние.

Так, обсуждая самые острые события дня, мы вышли на улицу и побрели куда глаза глядят. А навстречу нам шагал толстый ученый-зоолог из девятой квартиры. Тот самый, у которого стояли два замечательных аквариума с рыбками. Мы тотчас остановились и напрягли все свое внимание, потому что разминуться с ученым-зоологом было трудно даже на самой широкой улице. Он вечно ходил, погруженный в глубокие умные мысли, глядя поверх наших голов, и его предоставленные самим себе ноги в любое мгновение могли понести тяжелое всесокрушающее тело прямо на встречных прохожих.

Но на этот раз ученый-зоолог тоже остановился и посмотрел на нас ясным, осмысленным взглядом.

— Именно вы-то мне и нужны! — воскликнул он, озаряясь счастливой улыбкой.

Его сообщение прямо-таки ошеломило нас. До сих пор ученый-зоолог замечал только животных, а люди для него не существовали. Это говорила Зоина мать моей бабушке. Бабушка ей возражала, что так только кажется, что на самом деле он очень отзывчивый человек. Но мы склонялись на сторону Зоиной матери, потому что ученый-зоолог совсем не обращал на нас внимания. Но мы видели сами, как он сидел на корточках перед дядей Васей и, глядя на него влюбленными глазами, говорил:

— Ты отличный представитель отряда кошачьих. Ты даже самый лучший экземпляр! Ну-ка, скажи хоть одно слово. Ну, предположим, «наука». На-у-ка. Говорят, будто ты вел беседу с самим Ришелье. А я прошу самую малость. Ради науки. Одно только слово! Ну, ну. На-у-ка!

Дядя Вася грелся на солнышке, он лежал в своей излюбленной позе на кусочке травы, сохранившемся в углу двора, и не желал отвечать ученому-зоологу. Но тот настойчиво продолжал упрашивать кота. А мы всего в двух шагах от него играли в ножички, и он хоть бы раз взглянул в нашу сторону.

Но в конце концов его ученое терпение иссякло, он поднялся на ноги и ушел, сокрушенно покачивая головой и громко говоря себе:

— М-да, как я и предполагал, слухи оказались лишенными научных оснований. Но все-таки этот кот и вправду превосходный экземпляр. Даже очень замечательный!

И вот теперь этот человек избрал объектом своего изучения нас. Остолбенев, мы ждали, что он молвит дальше.

— Видите ли, товарищи, завтра ко мне приезжает гость, мой племянник, — продолжал ученый-зоолог. — А я, признаться, совсем не умею обращаться с детьми. Понимаете, раньше мне не приходилось сталкиваться с этой, я полагаю, весьма сложной проблемой. И вот вы как раз те, кто может мне помочь.

— Вы, наверное, этого не знаете, но мы еще сами дети. И вам лучше поговорить с нашими родителями, — вежливо посоветовал Феликс.

— То, что вы еще дети, это я понял сразу, — сказал ученый-зоолог, смеясь совершенно по-человечески. — И помочь мне сможете только вы. Понимаете, со мной племяннику будет скучно. Я, как видите, типичный ученый червь. А мне хочется, чтобы эти несколько дней остались для него самыми веселыми в жизни. Поэтому я прошу: товарищи, примите моего племянника в свою компанию! Всего на четыре дня!

Мы насторожились, и, выражая наши общие опасения, Феликс с горькой иронией спросил:

— А племянник-то ваш в котором классе? Небось в десятый перешел, да?

— Что вы, — засмеялся ученый-зоолог. — Да Леня еще вот такой. — И он положил ладонь на мою макушку. — Леня ваш сверстник.

Это еще куда ни шло. Это даже было здорово!

— Ну, тогда мы его принимаем. Правда, ребята? — произнес Яша.

Мы охотно присоединились к его заявлению.

— А можно еще вопрос? — послышался Зоин голос.

Она оказалась тут как тут вместе со своим неразлучным бутербродом. И так было каждый раз, когда происходило что-то уж очень важное. Она точно сваливалась с неба или вырастала из-под земли перед самым нашим носом.

Ученый-зоолог не возражал, и Зоя осведомилась, не водится ли за его племянником такое… ну, словом, не имеет ли он нехорошую привычку отнимать у беззащитных девочек бутерброды с вареньем.

Ученый-зоолог серьезно задумался, а Зоя, не отрываясь, следила за выражением его лица.

— Я полагаю, что нет, — твердо сказал ученый-зоолог. — Как говорят мои скромные наблюдения, Леня терпеть не может сладкого. Он утверждает, что настоящий мужчина должен сладкое презирать.

— Тогда у меня тоже нет возражений, — солидно сказала Зоя.

— Значит, по рукам? — обрадовался ученый-зоолог.

И он обменялся с каждым из нас крепким рукопожатием. Я имею в виду нас, мужчин. Что касается Зои, то для нее ученый-зоолог галантно приподнял шляпу.

Потом он водрузил шляпу на голову и пошагал дальше. Но я не выдержал и крикнул ему вслед:

— Дядя Зоолог! Погодите! Что я вам скажу! Он остановился и вопросительно взглянул на нас.

— А дядя Вася умеет говорить. Правда, правда! Мы лично верим все.

— К сожалению, молодой человек, у нас нет фактов, — ответил ученый-зоолог, и, чтобы мы убедились в том, что он и в самом деле сожалеет, ученый-зоолог сокрушенно покачал головой.

— А вы поверьте. Как мы, — предложил Феликс.

— Увы, мне уже не дано. Я ведь теперь ученый, — сказал он с легкой грустью.

Утром я выбежал из дома за хлебом и увидел на улице ученого-зоолога, тащившего тяжелый чемодан. Рядом с ним шел красивый белокурый мальчик, увешанный с головы до пят снаряжением для подводной охоты. Его мускулистое тело покрывал золотистый загар. Волевое лицо и грозное снаряжение делали его похожим на юного искателя приключений, пришедшего к нам со страниц какой-то несомненно увлекательной книги. О таком сверстнике можно было только мечтать.

«Неужели этот потрясающий мальчик будет нашим новым товарищем?» — спросил я себя изумленно.

Ну конечно же! Ученый-зоолог сам попросил, чтобы мы приняли его племянника в свою компанию.