По ту сторону решетки - Татьяна Миненкова

class="p1">— Дэн, — выдохнула я неуверенно, словно еще не до конца поверила, что передо мной действительно он. Хотела сказать что-то еще, но он, покачав головой, строго оборвал:

— Выглядишь скверно, Ева. Ты вообще ешь что-нибудь?

Нахмурился, ожидая ответа, а я растерялась и ожидаемо расстроилась, услышав подобное от того, кто всегда говорил, что я для него прекраснее всех на свете.

— Ты здорова? Может нужны какие-нибудь лекарства? — продолжил Лазарев в ответ на моё молчание.

«Ага. Тест и витамины для беременных» — подумала я, а вслух тихо сказала:

— Не нужны.

Мне понадобилось время, чтобы понять, что Дэн тоже изменился за эти полтора месяца. Для того, чтобы затащить Земскова на решетку, нужен был Деспот, но, кажется, мой отказ сделал из Лазарева кого-то гораздо более жесткого, категоричного и неуступчивого. И я понятия не имела, каким экзорцизмом изгнать теперь из него всё вышеперечисленное. И нужно ли это делать. Спросила осторожно:

— Почему ты пришел?

Понимала, что вряд ли он явился только для того, чтобы посмотреть как потрепано я выгляжу спустя полтора месяца с нашей последней встречи и позлорадствовать по этому поводу.

— Думаешь, не стоило? — ответил Лазарев, склонив голову к плечу. — Ева, я уступил тебе, предоставив возможность самой со всем разобраться. Но срок следствия подходит к концу. И тот финал, к которому всё идет, не устроит ни тебя, ни меня, если ты не планируешь остаться за решеткой еще на десяток лет, конечно.

Вот, значит, как. Он явился, чтобы помочь. Однако язвительность, с которой он эту помощь предлагал, мне не понравилось.

— Ты так хорошо осведомлен о ходе расследования по моему делу? — полюбопытствовала я с сомнением. — И так легко судишь о моих результатах? Уверен, что как всегда разбираешься в ситуации лучше всех?

Я блефовала, конечно. Полтора месяца апатии привели к тому, что похвастаться мне было особо не чем. Но и признавать собственное поражение не спешила. Судя по его самоуверенности, зря:

— Серегин всё еще в следственно-оперативной группе. Поэтому, да, я осведомлен о ходе расследования лучше твоего. И единственный результат, которого ты добилась за это время — это знатно потрепала нервы Прокопьеву, этого, конечно, нельзя не признать. В остальном, я не понимаю, чего ты ждешь?

Этот властный преподавательский тон и суровый взгляд из-под нахмуренных бровей вернули меня в период, когда я была его помощником. Отмахнулась от ударивших в голову флешбэков из того времени. Времени, казавшимся теперь счастливым и практически беззаботным.

— Жду ознакомления с материалами дела, — с показной беспечностью произнесла я, пожав плечами. — Но раз уж ты с ним уже знаком, буду рада, если поделишься сведениями.

— Было бы чем, — хмыкнул Дэн и недовольно скрестил руки на груди. — На данный момент оно выглядит так: все, кому не лень обвиняют тебя во всех смертных грехах, а ты молчишь и открыто противодействуешь следствию, подтверждая его позицию о том, что ты именно такой монстр, каким тебя пытаются представить.

Фыркнула. Пожалуй, я примерно так себе всё и представляла, но, когда это произнес Лазарев, мне отчего-то стало обидно.

— Я не монстр, — пробормотала негромко.

— Я знаю, — усмехнулся он. — Но в суде сидят не экстрасенсы, знаешь ли.

Это я тоже понимала и тяжело вздохнула, признавая его правоту. Вынуждена была с неохотой признаться:

— Защищать других было гораздо проще. Всегда находилось масса нужных аргументов и примеров судебной практики, всегда находилась уверенность в том, что каждый человек достоин защиты. А когда дело коснулось меня самой, я оказалась пресловутым «сапожником без сапог».

— Знаю, — повторил Дэн. — Поэтому я и пришел.

Встретилась с ним взглядом, на мгновение утонув в радужках цвета штормового неба. Вообще в его присутствии мне вдруг стало тяжело собраться с мыслями и усмирить собственные противоречивые чувства. Радость от его неожиданного появления. Томительное желание хотя бы раз к нему прикоснуться. Сомнения по поводу изменений в его поведении. Необходимость смириться с ними. Но, видя холодную отстраненность Лазарева, взяла себя в руки.

— Есть три варианта развития событий, — начала я, придав голосу побольше уверенности. — Первый, как ты мне любезно напомнил — предстать перед судом монстром и получить десяток лет лишения свободы по сто одиннадцатой статье. Изменить квалификацию на сто восемнадцатую не получится, потому что неосторожностью там и не пахло. Я своими руками подожгла дом, Дэн, и если рассказывать правду, то иного разговора, кроме как об умысле, не будет.

Лазарев демонстративно скривился, давая понять, что этот вариант точно не подходит.

— Второй — попытаться доказать наличие аффекта и изменить статью на сто тринадцатую, получив в итоге наказание до двух лет лишения свободы. Эксперт-психолог предложила назначить дополнительную экспертизу, поскольку в большой долей вероятности дала бы на вопрос о наличии аффекта положительный ответ.

Он с сомнением пожал плечами, и я отвлеклась на этот жест, показавшийся таким родным и привычным, что резко выбил меня из колеи. Весь остальной мир вокруг вдруг исчез, оставив нас вдвоем. Пропал посторонний шум и напряженная обстановка следственного изолятора. Складывалось ощущение, будто мы разговариваем о чем-то отвлеченном, абстрактном, а не о том, что напрямую касается моего будущего. Нашего будущего. Наверное. Или теперь у каждого из нас будет своё?

— Это будет означать для тебя признание вины и не гарантирует переквалификацию, что может снова привести к первому варианту, только менять что-то будет поздно, — произнес Лазарев, возвращая мои мысли к предмету обсуждения.

— Тогда есть еще третий вариант. Попытаться доказать наличие необходимой обороны как фактора, исключающего преступность деяния. Но для этого мне нужно доказать факт моего похищения, которое следствие пытается представить враньем и способом защиты, призванным помочь мне избежать ответственности. Для этого мне нужен свидетель.

— И кто же это будет? — лениво осведомился Дэн.

— Ты.

Но Лазарев резко и отрицательно качнул головой:

— Нет, — ответил он тоном, не допускающим возражений. — Допрос в качестве свидетеля исключит мое участие в деле как твоего защитника, а судя по двум предыдущим судебным заседаниям, касающимся избрания и продления твоей меры пресечения, сама ты с собственной защитой не справляешься.

Не стала спрашивать о том, откуда он узнал. С его-то количеством связей где надо и не надо, это в общем-то было немудрено.

— И что ты предлагаешь?

— Я предлагаю четвертый вариант. Судя по показаниям Резникова и Соколова, момент поджога не видел ни один из них. Есть лишь экспертиза о том, что он стал причиной пожара, да и то вывод в ней — вероятностный. То есть указание на твою вину косвенное. И если мы сумеем доказать факт похищения, то правомерность побега доказывать не придется. Но для этого