Чертова ведьма - Вайс Лора

Правда, ненадолго. И видимо, я сделала что-то такое, за что сейчас буду расплачиваться своим несчастным телом.

— Сама напросилась, — заваливает меня на спину и начинает целовать с таким напором, что я готова кричать «сдаюсь», но увы, рот занят. В общем, остается лежать и получать удовольствие.

Вдруг Адам останавливается, прекращает терзать мои губы:

— Я люблю тебя, — и осторожно входит, наполняет собой до отказа. — Люблю и хочу, чтобы ты мне верила.

Но ответить мне ему нечего. С признанием торопиться не стоит, а доверие… Доверию нужна почва в виде поступков. И да, черт меня побери, Адам глубоко въелся в душу, он мне нужен, с ним я начала мечтать о чем-то большем, чем просто стабильная работа и достойная зарплата. С ним я снова увидела в себе женщину. Вот прямо сейчас вижу эту женщину в отражении его карих глаз. И вижу, как сильно он меня хочет, чувствую это. Однако спешить боюсь. Боюсь спугнуть то, что зародилось между нами минувшей ночью.

— Обещаю, что очень постараюсь… довериться, — касаюсь пальцами его губ.

Страсть тем временем уступает место медленным и чувственным движениям, которые ощущаются настолько ярко и полно, что мое сознание, мое тело, моя душа — все подчиняется этому мужчине.

Удовольствие накрывает ожидаемо скоро, но мучает нас долго, после чего мы, крепко обнявшись, проваливаемся в сон.

Однако пробуждение наступает неожиданно. А причиной тому становятся жуткие визги и грохот, что доносятся снизу. Адам подскакивает, едва успевает натянуть на себя штаны, буквально втискивается в них на бегу, а я натягиваю на себя его огромную футболку, свои пижамные штаны и выбегаю следом. Но в гостиной нас, запыхавшихся и одичавших от испуга, ждет забавная картина. Риша в простыне изображает призрака, а Отис с Настей носятся от нее как маленькие слонята, сшибая все на своем пути.

— Мама! — вскрикивает мой рыжий слоненок и подлетает обниматься, сразу за ней подбегает Отис.

— А мы тут привидение ловим!

— Ничего подобного! — возмущается Савьерри, так и не сняв с себя простыню. — Это я вас ловлю!

На что Адам как-то нервно дергается и очень осторожно опускается на диван. Бедный, бедный зловредный комиссар, он аж побледнел.

— Слушайте, призраки дома на холме, давайте вдарим по завтраку. Риша, за мной, — киваю в сторону кухни, а ты, — перевожу взгляд на Адама, — а ты просто посиди тут, переведи дух.

— Нам бы еще обсудить все, что произошло, — наконец-то выходит он из ступора.

— Обсудим, обязательно. Но только после завтрака. — Честно говоря, даже вспоминать не хочется о прошедшей ночи. Хоть и придется.

Мы с Ришей удивительно быстро справляемся. Она хозяйка просто отличная, даже к магии ни разу не обратилась, все сама.

— Любишь готовить? — подаю ей тарелки с омлетом.

— Обожаю, — расставляет их на столе, причем в строго определенной последовательности, и поправляет приборы, чтобы каждый лежал ровно относительно соседнего. — А еще я немного педантична, из-за чего не терплю бардак. До тебя в доме Адама творился настоящий хаос. Я когда пришла травить грибок, мой внутренний перфекционист страдал и плакал. Зато посмотри, как здесь теперь. Не думала, что Адам на такое способен. Вот что с чертями любовь делает.

— И не только с чертями.

— Да уж, — неожиданно смурнеет Риша.

— Почему ты не хочешь поговорить с Геделем? Объясниться с ним по-человечески. Мужик с ума по тебе сходит. Тот вечер в парке стал очень показательным.

— Не хочу. Он опьянен страстью, и причина оной в моих способностях. Арон некромант науки, любит учиться, познавать новое, экспериментировать. И когда он ощутил мою силу, ему снесло крышу. Так что здесь нет искренних чувств, есть лишь временные сильные эмоции, которые я обязана свести на нет. Мне большого труда стоило обрести гармонию с собой и окружающим миром, посему нырять снова в пучину разрушительной страсти не имею никакого желания.

— Может, все совсем не так. Может, он искренен.

— Такая вероятность тоже есть, только проверять как-то не хочется. Поддаться искушению легко, а вот обратно вернуться бывает слишком сложно. Я это уже проходила. Влюбилась в козла, открылась ему, и куда меня привела любовь? Фактически в тюрьму.

— Вряд ли с Геделем будет то же самое. Он-то не преступник.

— Не преступник, — садится на стул, — он еще хуже. Гедель самовлюбленный честолюбивый сноб, привыкший добиваться своего. Мне с ним всегда будет очень и очень душно. В итоге все закончится разбитыми сердцами, точнее, одним-единственным разбитым сердцем. Моим.

— Понимаю тебя как никто. Но я, к примеру, устала быть одним в ноле воином.

— Возможно, и я когда-нибудь устану, однако пока мне и одной хорошо.

— Неужели тебе не страшно жить на кладбище?

— А кого там бояться? — пододвигает к себе тарелку, втягивает носом аромат омлета. — Там все мертвые. Иногда, конечно, духи бродят, но с ними у меня давно дружба-мир-жвачка. Тем более не забывай, что я наполовину некромантка, а значит, смерть всегда со мною рядом.

— Я еще слишком мало знаю о вашем мире, — выглядываю в гостиную, где Адам уже вовсю играет с детьми в шашки. — Завтракать!

— Узнаешь. И не только о мире, но и о себе. Ты себя очень недооцениваешь, Кейна.

— Скорее принимаю себя такой, какая есть, — жду этих игроманов, которые все не идут.

— А какая ты есть?

— Я наполовину человек.

— Ну-ну…

— Что ты этим «ну-ну» хочешь сказать?

— Да ничего. Не обращай внимания, просто мне свойственно видеть в окружающих больше, чем порою есть на самом деле. А еще обожаю напустить туману.

За завтраком царит настолько приятная атмосфера, что я все время улыбаюсь. Настя с Отисом водрузили на стол своих живоглотов, которые едят вместе с нами, правда, им достались гусеницы, которых успела насобирать на заднем дворе Савьерри. И сейчас я поняла, почему Адам так заботится об этой ведьме. Она с чудинкой, но в душе добрая, а еще одинокая, как бы ни пыталась доказать, что одной ей хорошо. Да и на кухне Савьерри чувствует себя уверенно. Может, предложить ей место в мастерской? По сути, я-то осталась без помощниц.

— Адам, дорогой, — подливает Риша нам всем чаю, — меня не будет недельку-другую, поэтому не теряй и не ищи.

— И куда ты собралась? — хмурит свои густые брови мой черт.

— Решила на время сгинуть. А куда именно, не так уж и важно. Хочу отдохнуть душой и телом.

— А как же твой сад?

— Сегодня-завтра весь молодняк заберут заказчики, а старички уже не требует такого пристального внимания, они спокойно проживут без меня пару недель. Боле того, к зиме их метаболизм замедляется, следовательно, еды им требуется меньше.

— Ну, оно и к лучшему, — кивает Адам, затем смотрит на меня виноватым взглядом.

— Да, к лучшему, — поднимается Риша и начинает собирать тарелки. — Спасибо вам огромное за гостеприимство. Такого торта с коньяком вприкуску я еще никогда не ела и давно уже не играла в жуткое привидение, а про совместные посиделки за столом так и вовсе успела забыть. Благодарю, что напомнили.

После чего накидывает куртку, складывает в рюкзак вчерашнюю амуницию, которой пристегивала меня к себе, и направляется к двери. Но я выхожу за ней следом:

— А как же Гедель? Ничего ему не скажешь?

— Нет. Ему особенно не нужно знать, куда я и как надолго. Если будет искать, скажите, что уехала. И все, — берет метлу, усаживается на нее. — Тебе бы тоже прикупить транспортное средство, — хитро улыбается. — Однажды пригодится, — а через пару секунд взмывает в небо, откуда кричит: — Уж извини, прощаться не люблю!

Я же стою на крыльце и смотрю вслед удаляющейся ведьме. Хотела бы я так же? Наверное. В этом мире мне начинает много чего хотеться. Магия она такая, она манит. В этот момент стукаю пяткой о пятку, но не успеваю оторваться от пола, как оказываюсь в руках своего вредного двухметрового комиссара.

— Ну что? Теперь поговорим? — целует в макушку.

— Да, поговорим.

— Тогда идем, — тянет меня на задний двор, где на возвышении растет старый дуб. — Садись, — подводит к качелям.