Отец моего парня (СИ) - Бушар Сандра

«Не посмеешь, малыш. Отшлепаю по твоей аппетитной попке.» - выпалил тот, напрочь игнорируя вторую часть смс. Даже смайлик с изображением кнута нашел! Хоть вода была горячей, я ощутила, как мурашки поползли по телу.

«Да, пожалуйста!..» - во рту мгновенно пересохло, мучительное томление отдавала какой-то обреченность. «Как же ты далеко… Я хочу тебя, так сильно, что схожу с ума»

«Машунь, дыши… Осталось всего три гребанных дня! Уже зачеркиваю дни в календарике. Я ведь терплю и ты сможешь…» - я не знала, как выглядел сейчас Дима, о чем он думал. Но стало обидно, что я тут думаю только о нем целыми днями, а сейчас так вообще зубы сводит. Каждое прикосновение к своему же телу сводило с ума, стоило только представить, что это его руки… Или, не дай бог, губы…

Хитро прищурившись, я взяла самый обычный шампунь, оперла на него телефон и включила режим отложенного фото. Сделала пару снимков. Затем поменяло ракурс, пару поз и спустя минут пят в переписки появились два не менее компрометирующих снимка. Моя мокрая попка, очерченная пеной, талия и волосы засветились с разных сторон. Чтобы кое-кто ничего уж точно не упустил.

«Блядь, Машунь…» пришло спустя целую минуту. Небось фото рассматривал со всех доступных ракурсов. Я тайно посмеивалась, как вдруг пришло очередное фото. Дима все еще лежал на кровати в полной тьме, только вспышка освещала его красные штаны и руку, плотно охватывающую каменный член через ткань. Я сдавленно зашипела, задыхаясь от возбуждения. «Ты этого добивалась, золотце? Так не хочу тебя разочаровать: ничего нового со мной за эти дни не произошло. Это мои обычные будни без тебя.»

Это казалось так не справедливо, что нас разделяло такое большое расстояние! Не было никакой возможности коснуться мужчины, которого отчаянно требовала каждая клеточка тела. Даже слезы выступили.

«Димочка, я очень сильно тебя хочу. Очень.» - в эти слова было больше смысла, чем мог уместить родной язык. Я не просто хотела секса с ним. Я хотела просыпаться и засыпать вместе. Готовить ему еду, паковать тормозки на работу. Переживать, чтобы его одежда всегда была выглажена и приятно пахла. Всегда быть красивой не только ради себя, но и ради него.

— Господибожемой! — ужаснулась я слишком громко. Благо, телевизор родителей орал на всю квартиру намного громче. Но звук таки приглушила. — Я ведь люблю его… Не может быть! Как не вовремя!

Мне стало почти дурно от этой мысли. Нечем дышать! Только полная идиотка может влюбиться в бабника, щелкающего красоток, как семечки на базаре.

«Я разрешаю тебе себя потрогать» - тем временем пристал тот.

«Без тебя это не имеет никакого смысла» - написал это и отправив, я снова ужаснулась. Разве это не самое настоящее признание в любви? Капитуляция, белый флаг!

Я ждала от Димы чего-то вроде «притормози коней» или «остановись», но он написал нечто не менее странное: «У тебя наушники с собой, Машунь?» И, получив положительный ответ, тут же добавил: «Надень их, а потом набери меня.»

В ванной я собиралась слушать музыку, а не переписываться в секс-чате, так что наушники лежали рядом. Быстро разобравшись с ними, буквально за три секунды, с выпрыгивающим из груди сердцем набрала Диму. И ровно две секунды, пока он не брал трубку, внутри меня поселился дикий страх. Чем мы вообще занимается? Что вообще происходит?

— Привет, Ма… — он застопорился на полуслове, глаза его потемнели. Но кроме желания, в них было нечто еще… Нечто, от чего на душе становилось до одури тепло, а бабочки в животе нещадно порхали. — Охренень, какая же ты красивая! С ума сойти можно! А я уже и забыл НАСКОЛЬКО…

Слова Димы пролетели куда-то мимо ушей. Я не могла наглядеться в его карие глаза. В его родною и такую знакомую кривую улыбку… Хотелось запустить пальцы густые волосы и погладить бороду. Провести дорожку носом по шее…

— Ничего не говори, не привлекай внимания, — сказал нечто очевидное тот и я кратко кивнул. И тогда он снова улыбнулся. Широко и счастливо. Сердце больно кольнуло. Это не инсульт часом? — Машунь, как же я по тебе соскучился, ты даже не представляешь!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Именно поэтому ты даже не удосужился спросить сам, как дела? – спросила я про себя. Вместо того, чтобы устраивать нам обоим никому не нужный сейчас вынос мозга, чуть спустила камеру вниз. Теперь она захватывала мою грудь. По сдавленные рычания Димы, я провела ладонью между ними, а затем указательными пальцами покрутила набухшие соски. Он сорвался с места, сел.

— Это должны быть мои губы, — застонал он в голос. А затем как-то даже с угрозой пообещал: — И будут, малыш. Будут. Только мои и будут!

Мне нравилось то, как он не может усидеть на месте, постоянно меняя позу. Это бешенный азарт в его глазах, измученность. Дима сжимал и разжимал кулаки, снова и снова кусая губы, сминая под собой простынь.

— Нравится? — одними губами прошептала я, когда ладонь спустилась вниз, поглаживая живот. Когда два пальца разогнали пену и нырнули в воду, раздвигая складки, из груди Димы вырвался такой звук, описание которому дать мне не удалось.

— Маша, — предупредил тот, откидывая голову назад и закатывая глаза. — Я сейчас кончу в штаны, как пятнадцатилетний школьник. Отлично просто!

— Покажи, — прошептала я, придвинув телефон достаточно близко к губам, чтобы он слышал каждое слово. Каждую букву. После чего медленно провела по ним языком.

— Я хочу, чтобы ты сделала то же самое с моим членом, Машунь… — выпалил тот вдруг, и я опешила. Не потому, что что-то в его мольбе меня шокировало или отвернуло, а потому что сама в этот момент подумала об этом. Дима, видимо, понял все неправильно и тут же затараторил:

— Продолжай, золотце. Откинь голову назад, но не закрывай глаза. Так, пчелка… Да, умница… — я снова перевела камеру вниз, где между ног горело самое настоящее пламя, грозящее испепелить меня заживо. И в этот момент Дима чуть отвел телефон в сторону, и я увидела, как его мощная рука сжимает налитый кровью член. Мне хватило лишь вида этого, чтобы едва ли не прийти к финалу. Голос Дымы стал ниже, осип. Походил на тягучую жвачку:

— Представь, что это мои губы касаться тебя там… Мой язык медленно играет с твоим клитором… А затем я медленно ввожу в тебя два пальца… Ох, черт! Ты вырываешся, но я держу тебя свободной рукой… Крепко, пока твои сладкие судороги не пройдут... Мою маленькую девочку… — в тот момент мне казалось, что Дима так близко. Я чувствовала его запах рядом, его касания на себе. Это сводило меня с ума. Жадно переводя взгляд с того, как он быстро скользит рукой по члену на его широко распахнутые глаза, ощущала, что вот-вот приду к желанному финалу. Неожиданно мощному, безумно сильному. Кусая губы, боясь издать хоть звук, оперлась ногой об край ванный. Спина моя прогнулась, каждая мышца в теле напряглась. Голос Димы разливался по венам, как чистый спирт:

— Да, Машунь… Вот так, умница… Блядь, какая же ты охуенная! Просто пиздец… С ума с тобой сойти можно! Я вот давно сошел... Давно, маленькая... — меня скрутило первой, выворачивая наизнанку. Коснувшись себя в очередной раз, под его цепким контролем, я ощутила, как тело мое взрывается, словно атомная бомба. Не осознавая того, я дернулась, сбивая ногой всю полку с банными принадлежностями. Она полетела на пол с безумным грохотом. Но я, тяжело дыша, смотрела только на Него. Слышала только Его. С бешенным дыханием, пьяным взглядом… Мокрого, возбужденного. Подходящего к пику. В какой-то момент Дима закрыл глаза, прогибаясь в спине и в тот момент, когда белая жидкость изверглась из его члена, он резко посмотрел мне куда-то в самую душу: — Как же я люблю тебя, пчелка. Как же. Я. Люблю.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

По голове словно кто-то кувалдой ударил. Я забыла, как дышать, моргать, говорить. Время остановилось, наши взгляды схлестнулись. По ощущениям прошла целая вечность моего полного ступора. Страха. Потерянности. Внутри меня кто-то словно врубил на полную мощность режим «СОС». Творился полный хаос, неразбериха.

— Я… Я… — мне безумно хотелось признаться ему в любви. Каждая клеточка тела требовала! Но не в порыве оргазма, а когда была полностью адекватна. Отдавала отчет своим действия и словам. Только вот, не могла понять: Дима сказал это из-за эмоциональности или действительно потому, что так чувствует? Не заберет ли потом свои слова обратно? Ведь то, что говорят во время секса, остаётся в под одеялом навсегда. — Я тоже… То есть…