Всеми правдами и неправдами - Алексей Фомичев

– Если Виконт дает человеку оружие, значит, тот свободен. Подумаешь, не объявил при всех. И так ясно! Я слышал разговор Дижа с Виконтом. Даже Глеб согласен… Ничего с тобой не будет.

– Надо переждать день, а ночью двигать к Ругии. Днем засекут, а в темноте проскочим, – предложил Тим.

– Дурак ты, парень! – сплюнул Оскар. – Только и знаешь болтать невесть что. Ночью самая охота. По всей Зоне пошел гон! Знаешь, что это такое?

– Ну… – замялся Тим, – слышал что-то…

– Это значит, что каждый, кто держит свой кусок трассы, на ночь минирует его. Три—четыре тээмки [15] с самоликвидатором. Утром, если не сняли, – рвет. Для своих есть сигналы, карты. А чужой взлетит. Если начался передел, минируют точно. Ну а ты чего молчишь?

Нэд глянул на распаленного спором Оскара и пожал плечами.

– В Кахове есть врач, это сейчас самое главное. А потом разберемся, кто куда.

– Ну, если ты так уверен… – протянул Мечислав. – Смотри, как бы не прогадать.

– По коням! – решительно заявил Оскар и сел за руль джипа.

– Но сначала в центр, – поправил Тим. – Заскочим на минуту, снимем, и дальше.

Машины с трудом проехали на соседнюю улицу и медленно покатили по разбитой дороге.

Центральная площадь – некогда самое красивое место города – теперь исчезла с лица земли. Старинный замок разрушен до основания, высотные здания по периметру превращены в груды развалин, прилегающие жилые дома потеряли половину этажей. Фигурные бассейны двух фонтанов заполнены кирпичом, мусором и ржавым железом. Мраморные статуи рассыпались под ударами бомб, красные и белые осколки густо усеяли дорожки вокруг фонтанов. Асфальт в ямах и выбоинах.

Машины встали у края площади – дальше не проехать. Тим и Дора, забрав видеокамеру, осторожно пошли к центру, то и дело спотыкаясь. Рэм шел сзади.

– Весело здесь было двадцать лет назад, – задумчиво проговорил Оскар, осматривая развалины. – Сколько же бомб сбросили?..

Он вылез из машины и пошел вдоль длинного здания, единственного относительно уцелевшего после бомбежки. Нэд повернулся назад, глянул на Мечислава. Тот лежал на сиденье, укутанный одеялом. Глаза были закрыты. Нэд перегнулся через спинку, тронул безвольную руку. Дыхание слабое, пульс едва-едва. Спал ли Мечислав или впал в забытье – не ясно. В аптечке осталось мало лекарств, поддержать раненого нечем. Если сегодня он не попадет к врачу, ему конец.

Громкий вскрик за спиной отвлек внимание. Нэд повернул голову. Кричал Оскар. Он стоял у арки дома и размахивал руками. К нему уже спешил Рэм, а следом бежали Тим и Дора.

…Под аркой, возле ступенек лежали четыре человека. Вернее – четыре трупа. Их расстреляли в упор, грудные клетки разворочены, на животах кровавое месиво. У каждого в центре лба пулевое отверстие – добивали контрольными выстрелами. Брюки, остатки маек и жилетов залиты кровью. Огромная красная лужа вокруг тел успела высохнуть. Трупный запах витал над телами, привлекая мух.

– Ой, мама! – Дора взвизгнула и отвернулась, прижав руку ко рту. Ее тошнило.

– Да-а… покрошили ребят.

Оскар присел возле ближнего трупа, морща нос, осторожно тронул голову, повернул к себе.

– Убери руки, – сказал подошедший Нэд. – Трупный яд.

– Это же… – потрясение произнес Оскар, – Биток… А тот – Гнус. Из команды Тивера. Что они здесь делали?

Нэд тоже присел у трупа, подобранной палкой отвел в сторону задубевший от крови край жилета и осмотрел живот. Месиво. Застывшая кровь скрыла развороченные внутренности, и только выше, на груди, видны осколки ребер, выпирающих из раны.

– По крайней мере сутки. Или чуть меньше. При такой жаре разложение идет быстрее.

– На кого они нарвались? Да еще здесь…

Нэд встал, сплюнул и сморщил нос. Вонь душила.

– Оказывается, брошенный город не так уж и заброшен.

Тим отнял у замершей возле стены Доры камеру и подозвал Рэма.

– Снимем их отсюда, а потом каждого крупным планом. Кровь тоже. – Он обошел убитых по дуге и встал с другой стороны. – Потом направь на меня.

Рэм отступил на шаг и поднял видеокамеру. Взял крупным планом стену с отметинами пуль и кровавыми следами, потом перешел на трупы.

– Тьфу, трупоеды! – ругнулся Оскар. – Еще оближите.

– Оставь, – махнул рукой Нэд. – Это их работа.

– Херовая работа!

– Ну… твоя не лучше.

Оскар остро взглянул в глаза Нэду, набрал воздух в грудь, но смолчал, не ответил. Они вышли из-под арки, оставив репортеров одних.

– Надо сваливать отсюда. Не нравится мне эта тишина, – сказал Оскар.

Они отошли в сторону, встали у здания, неподалеку от машин. Оскар закурил, глубоко затягиваясь. Нервно стряхнул пепел.

– Давно говорят, что Кват хочет взять Дологон себе. Тайники устраивает, базу готовит.

– Зачем ему развалины?

– Не знаю… Но действует он вместе с Гравом. А тому Арзана мало. Он сюда, на восток, тянет руки. Больше никто здесь устраивать бойню не станет.

Оскар докурил, бросил бычок под ноги и растер каблуком.

– Ну, где эти падальщики?..

Нэд подобрал с земли смятый лист газеты, развернул. Выцветшие буквы, пожелтевшая бумага, тусклая фотография в центре.

«Праздник Купалы будет проведен с небывалым размахом, обещают власти города. В этом году нам покажут не то…»

Дальнейший текст отсутствовал. Нэд перевернул лист, пробежал глазами по строкам. Судя по всему, это еще довоенный тираж, когда все было мирно и спокойно…

– Топают, хвала богам, – проговорил Оскар, глядя на возвращающихся репортеров, и залез в машину. – Наснимали сенсаций.

Он завел мотор и стал разворачивать машину. Нэд отбросил газету и присел завязать шнурок.

– О черт! – вдруг вскрикнул Оскар. Следом ударила длинная автоматная очередь…

Он не сразу встал на ноги, и это спасло его. Пули просвистели над головой, ударили в стену и с визгом ушли в небо.

От соседнего дома к машинам бежали два боевика, на ходу поливая улицу из автоматов. И били выше голов.

– Стоять! Всем стоять на месте!

– Не двигаться!

На дорогу вылетел тупорылый «мустанг», резко затормозил метрах в двадцати от Нэда. Ствол крупнокалиберного пулемета описал плавную дугу и уперся прямо в него.

– Встать, оружие бросить! Быстро, ёп вашу мать!

Преодолев оцепенение, Нэд встал. Автомат остался на асфальте. Среднего роста полуголый бандит дал еще одну очередь для острастки и встал у пикапа.

– Сюда все. Живо!

Его напарник успел забежать в тыл репортерам и отрезать им дорогу назад. Те сгрудились у стены, растерянные, ошалевшие от внезапного нападения. Оружие и аппаратуру побросали, стояли с поднятыми руками и испуганно глядели на напавших.

А Нэд, на миг забыв о боевиках, смотрел на джип. За рулем, откинувшись на спинку, сидел Оскар. Пули, пробив лобовое стекло, прошили его грудь. Оскар закрыл левой рукой рану и медленно сползал вниз. Из-под пальцев капала кровь. На губах выступила розовая пена, глаза закатились вверх. Правая рука бессильно скользила по цевью автомата.

Из «мустанга» вылез бородатый мужик лет сорока. Легкий жилет расстегнут, на необъятной груди болтается амулет в виде трехрогого зверя. Бритая голова, густые усы и добродушная улыбка на губах.

– Шо, хлопцы, не ждали гостей?

По его знаку боевик, до того стрелявший в воздух, быстро осмотрел «маног», скинул покрывало с Мечислава, проверил пульс, потом перешел к Оскару.

– Один готов, второй без сознания. Горит весь.

– Ладно, Жмень, оставь их. Проверьте остальных.

Нэд перевел взгляд на старшего бандита, посмотрел по сторонам. Двое боевиков пригнали репортеров и поставили их у стены здания. Их командир осматривался по сторонам, словно ожидал кого-то. Четвертый сидел за рулем «мустанга».

– Степан. Да это ж журналюги! – крикнул Жмень. – С телевизора!

Он подтолкнул Дору ближе к старшему. Тот ухмыльнулся, обвел репортершу внимательным взглядом, задержал внимание на груди и бедрах, причмокнул губами.

– Хто ж тоби, киса, загнал сюды?

Тим, до этого хлопавший глазами – не прошел шок от внезапного нападения, – дернулся, шагнул вперед.

– Послушайте, что вам от нас надо? Мы только снимаем передачу и…

Степан кивнул, и Жмень съездил прикладом Тиму по челюсти. Тот рухнул на асфальт. Дора ойкнула. Рэм нагнулся было поднять товарища, но второй боевик оттолкнул его в сторону.

– Хто еще хочет вякнуть? Никто? Добре… Чарик, посмотри, что в пикапе. – Степан подошел к Доре. – Значить, снимаете? Ужасы Зоны, дикие нравы и все такое?.. Да?

Дора опустила голову, но боевик легким ударом под подбородок заставил ее смотреть на себя.

– Гляди в глаза, дура!

– Мы только снимаем. И больше ничего. Нам ничего здесь не надо.

– Ну-ну…

Из пикапа вылез Чарик, подошел к репортерам, поднял сумку с видеокамерой, раскрыл, пошарил рукой.

– Степан. Только оружие и камера. И денег немного.

– Ага. Ну ладно. И вправду репортеры. Меньше хлопот.

Степан посмотрел по сторонам, зачем-то глянул на часы.