Романов. Том 10 - Владимир Кощеев

— Обещаю.

— Буду ждать этого с нетерпением, — заверила меня княгиня. — Все, вижу, вы уже подъезжаете к аэропорту. Так что — до встречи, мой князь.

Глава 22

Кремль, зал предварительных судебных слушаний .

— Цесаревич Русского царства, Игорь Михайлович Милославский!

Двери зала раскрылись, и наследник вошел в сопровождении двух бойцов с опущенными забралами шлемов и винтовками в руках. За ними следовала троица чиновников в парадных мундирах. Они были единственными, кто оглядывал собравшихся в зале благородных гостей — с нескрываемой гордостью, надменно. Притом что сам Игорь Михайлович смотрел строго перед собой и сохранял полное равнодушие на лице, его подчиненные, казалось, готовы раздуться от переполняющего их чувства собственного величия.

— Прошу всех сесть, — негромко произнес цесаревич, свободно расположившись на своем троне. — Объявите первое рассматриваемое дело.

Явилось на царский суд не так много людей, в зале оставалось полно стульев. Однако и список судебных решений, которые следовало принять, был широк.

Не в первый раз благородное сословие сидело перед Игорем Михайловичем в роли Верховного судьи. Кое-кто уже смекнул, что цесаревич всегда руководствуется принципом меньшего зла и легко встает на сторону того, кто наиболее полно и развернуто докажет свою правоту.

Игорь Михайлович не был столь вспыльчив, как его отец, и не имел того презрительного отношения к окружающим, каким прославилась его мать. Единственное, что можно было бы поставить ему в вину, это отсутствие каких-либо эмоциональных реакций, да и то лишь по той причине, что и истцу, и ответчику было невозможно понять, на чью сторону склоняется наследник Русского царства.

— Истец боярин Стремнев Павел Игнатович, — раскрыв папку, объявил личный секретарь цесаревича. — Ответчиками выступают нижегородский боярин Харитонов Иван Васильевич и князь Тамбовский, Сергей Александрович Луговой.

Ни для кого не было секретом, какой именно род воспитывал Игоря Михайловича до того момента, как государь признал его своим сыном и наследником Русского царства. А потому, стоило секретарю огласить имена участников процесса, все взгляды прикипели к лицу Игоря Михайловича.

Однако и в этот раз тот ничем не показал, что происходящее его как-либо касается. Царская партия, к которой относился Стремнев, ожидаемо подобралась, почуяв возможность подергать своих политических конкурентов из партии Княжеской, к которой принадлежали и Луговой, и Харитонов.

И истец, и ответчики уже сидели друг напротив друга. Князь Луговой был немного бледен, держал рот плотно сомкнутым, отчего губы сжались в тонкую линию. Знающие люди легко бы распознали, что Сергей Александрович не так давно испытал на себе технику допроса.

А вот боярин Харитонов смотрелся на его фоне грозовой тучей. Потемневшее лицо, злобный взгляд из-под насупленных бровей. При этом на цесаревича он смотреть откровенно побаивался и сверлил глазами Павла Игнатовича.

— Боярин Стремнев обвиняет князя Лугового и боярина Харитонова в преступном сговоре и злонамеренных противозаконных действиях, приведших к убыткам компании боярина Стремнева и имеющих своей целью захват власти в Нижегородском княжестве, — произнес секретарь.

Цесаревич впервые проявил какие-то эмоции. Приподняв бровь, он взглянул на своего приемного отца и чуть повел указательным пальцем:

— Я вас слушаю, Павел Игнатович, — объявил он.

Боярин Стремнев был прекрасным оратором, и следующие пять минут он в подробностях излагал, как, где и с помощью каких инструментов боярин Харитонов создавал условия, при которых компания Стремневых несла чудовищные убытки.

Когда он замолчал, цесаревич задал первый уточняющий вопрос:

— Павел Игнатович, вы обвиняете присутствующего здесь князя и боярина в том, что они намеревались сместить князя Нижегородского, — заговорил Игорь Михайлович, — достаточно серьезное обвинение. Какие у вас есть доказательства?

Боярин Стремнев глубоко поклонился наследнику Русского царства, после чего объявил:

— Мои доказательства, Игорь Михайлович, были приложены к делу. Это запись разговора между князем Луговым и боярином Харитоновым, состоявшимся в московском особняке князей Луговых, — объявил он.

— Как вы ее получили? — уточнил цесаревич.

— Мне ее предоставил Слуга рода Луговых за небольшую цену, Игорь Михайлович, — сообщил тот. — Если будет на то твоя воля, я назову имя.

— Пока не нужно, — приподнял ладонь наследник Русского царства. — Итак, запись. Давайте послушаем.

Зал погрузился в тишину, пока из динамиков шел не слишком долгий, но очень яркий диалог двух заговорщиков. И по мере того, как голоса переходили к конкретным планам, числящиеся свидетелями собравшиеся благородные люди начали шептаться.

Цесаревич же оставался совершенно равнодушен к происходящему. Даже слова о том, что у боярина Харитонова имеется некий компромат на боярина Стремнева не вызвал у него никаких эмоций.

— Хорошо, я тебя выслушал, Павел Игнатович, — произнес цесаревич. — Теперь даю слово князю Луговому. Сергей Александрович, прошу вас.

— Я признаю свою вину, Игорь Михайлович, — встав и склонив голову, объявил ответчик. — Царская Служба Безопасности уже допросила меня, и я прошу лишь о том, чтобы моя семья не попала под удар за мои преступления.

Присутствующие отреагировали по-разному. Кто-то хмыкал, другие угрюмо молчали, стараясь вспомнить, не мог ли Сергей Александрович на допросе рассказать что-нибудь и о них.

— Садись, князь, — велел ему цесаревич. — Что ж, в таком случае, Иван Васильевич, вам слово.

Боярин тяжело поднялся на ноги. Только сейчас он перевел взгляд на цесаревича.

— Своей вины, цесаревич, отрицать я не стану, — гордо вскинув голову, объявил он. — Однако должен заметить, что слово я держу. И раз уж у опричников нашлось вдруг время и желание, а главное — возможность допросить князя Лугового без санкции суда, считаю, что судить меня ты не вправе, как заинтересованная сторона.

Игорь Михайлович спокойно встретил его взгляд, после чего обратился к секретарю:

— Зачитайте причину, по которой было выдано разрешение на проведение допроса князя Тамбовского.

Подчиненный достал нижнюю папку и, раскрыв ее, стал громко и четко перечислять прегрешения князя Лугового.

Сергей Александрович отметился не только участием в интриге против князя Нижегородского, но и стал инициатором коррупционной схемы по легализации преступно нажитых доходов в размере семидесяти двух миллионов рублей. Помимо этого активно спонсировал не только криминальные структуры на своей территории, но и поддерживал их у соседей. А вскрылось это на допросе арестованного криминального авторитета в Нижнем Новгороде в ходе операции по истреблению организованной преступности по всему Русскому царству.

И выходило, что дело, по которому князь проходил ответчиком в данный момент, даже рядом по своей серьезности не стояло в сравнении с другими его