Фантастический бестиарий - Кир Булычёв

***Зверушка Боулдена***

Животных, открытых писателями — фантастами на дальних планетах, а то и в недрах Земли, столько, что для описания их потребовалось бы десять таких бестиариев. Следует признать, что многообразие выдуманных существ объясняется множеством различий национальных характеров писателей.

К примеру, в русской и советской фантастической литературе выдуманных животных относительно немного, и вот почему. Так уж повелось, о чем бы ни писал русский писатель, в частности фантаст, он всегда пишет об окружающей его тяжелой действительности. И каким бы изысканным, многоногим, многоруким и многоглазым ни изображался житель планеты Эпсилон, на самом деле это все тот же участковый или сосед по квартире. Внешний вид инопланетянина нас мало беспокоит — вы нам поставьте проблему и намекните на что — нибудь актуальное!

Другое дело американцы! Они уже много лет живут в довольстве и достатке. И на кого ни намекай, ничего от этого не изменится. Зато фантастика там в массе своей развлекательная. Американец берет фантастический роман не для того, чтобы узнать, как плохо живет народ в Калуге и на дальних планетах, а для того, чтобы потешить свой ум, уставший за трудовой день. Неудивительно, что американские фантасты тратят множество усилий на то, чтобы выдумать что — нибудь совсем уж необычное и этим удивить клиента. То Айзек Азимов напишет о трехполой цивилизации, то Саймак поведает о цивилизации волчьей, то Гаррисон расскажет о свирепых комарах, а прочие пять тысяч сочинителей фантазий поведают о повадках драконов.

В заключение приведем примеры из изобретательной американской литературы.

Вот, например, зверушка Боулдена из одноименного рассказа ф. Уоллеса.

Герой рассказа Ли Боулден живет на отдаленной планете и торгует с аборигенами. В одной из поездок он заболевает местной неизлечимой болезнью. Он еще об этом не догадался, но дружески расположенный к нему абориген дарит ему корзинку с маленьким пушистым зверем. «Ростом животное было с небольшую собаку, но походило на изящного миниатюрного медведя с глянцевитым оранжевым мехом».

Боулден заболевает все сильнее, но животное не отходит от него ни на шаг, даже спит рядом. И Боулден начинает понимать, что зверушка каким — то образом помогает ему бороться с болезнью.

Правда, по возвращении на базу Боулден расстается со зверьком, и ему становится все хуже. Земные лекарства ему не помогают. И лишь случайно, когда становится совсем уж худо, Боулден возвращает к себе зверька, тот от него больше не отходит, и вскоре человек одолевает смертельную болезнь.

Оказывается, такие звери живут в каждом поселке аборигенов на той планете. Они могут лечить людей, принимая на себя их болезни, как бы вытягивая из человека всю боль, всю заразу.

С тех пор и возле земных баз создаются небольшие питомники этих зверушек. Но в домах их держать нельзя — если животное будет жить рядом с человеком, оно скоро умрет, не выдержав всего, что носит в себе каждый человек. Потому этих животных держат за пределами баз, и лишь в самых тяжелых случаях люди берут их домой.

Возможно, в мифологии древних греков существует некое животное, которое может принять на себя чужую боль. Но ни в одном фольклоре нет рассказа о том, как человек в ответ на это действие отказывается от дружбы, чтобы не повредить животному.

***Черепаха Сэм***

Я знаю несколько американских рассказов, в которых некая группа животных либо живых существ планеты, долины, острова является на самом деле единым сложным организмом. И отдельно бегающие, даже враждующие (для постороннего наблюдателя) и совершенно несхожие существа — на самом деле молекулы единого тела, которое в момент опасности может отторгнуть агрессора. Об этом писал Саймак, об этом Дж. Шмиц написал рассказ «Сбалансированная экология».

Понимание биоценоза как единого целого может существовать только в сознании современного человека, для которого типичны мысли: «Наш мир един, все живое связано невидимыми нитями, и уничтожая реки, погубив леса, мы убиваем этим животных в тундре».

…На отдаленной планете существует роща Алмазных деревьев. Таких рощ там немало, но эта роща — самая большая, и деревья в ней, отличающиеся сказочно крепкой и ценной древесиной, самые высокие и здоровые. При роще есть ферма, из поколения в поколение семья фермеров ухаживает за рощей и ее обитателями, и, проводя рубки леса, люди стараются сделать так, чтобы от вырубок роще становилось лучше.

Но вот на ферме появляются богатые дельцы с другой планеты, готовые заплатить владельцам фермы любые деньги за право вырубить рощу — им срочно нужна алмазная древесина.

Драматический разговор слушают дети — Ильф и Орис, которые прибыли к дому на черепахе Сэме. Сэм так велик, так стар, что дети ездят на нем, уютно умещаясь между створками панциря возле основания шеи.

Следом за детьми к дому прибежали и местные зверьки — Врунишка Лу и Габи — быстрые малыши, которые запоминают, не понимая, любое слово, сказанное рядом с ними, и готовы передать их друзьям.

От них дети узнали, что покупатели, отчаявшись получить согласие от фермеров на уничтожение рощи, решили усыпить стариков и мошенническим путем перевести ферму на детей, от имени которых и заняться рубкой. Дети попадают в руки дельцам, и им с трудом удается убежать.

Когда дельцы бросились с пистолетами по роще за детьми, чтобы пристрелить их, оказалось, каждое дерево, каждый зверь и каждое насекомое в роще восстало против агрессоров.

Один из дельцов неосторожно пробежал близко от черепахи Сэма, приняв его за вершину скалы, и Сэм мгновенно схватил лапами его голову и раздавил, как орех. Спрятанная в земле росянка заманила в ловушку и проглотила второго дельца, третьего поймала Зеленая паутина. Затем под аэрокаром, который привез дельцов, образовалась трясина и затянула его. И ничто уже не напоминало о том, что здесь только что были визитеры. Алмазная роща успокоилась — она спасла себя и своих друзей. Черепаха Сэм — могла спокойно заснуть…

***Кадавр Выбегалы***

Каждую книгу следует завершить.

Достойно.

Внушительным аккордом.

Я думаю, что сделать это можно, обратившись к повести Стругацких «Понедельник начинается в субботу».

Просто чудо, что эта книга успела выйти в самый последний момент хрущевской «оттепели». Иначе ей бы ждать начала восьмидесятых, когда идеологическая удавка в дряхлых руках чуть ослабла. Впрочем, с 1966 по 1979 год, тринадцать лет, книга не выходила и как бы не существовала нигде, кроме как на черном книжном рынке.

Мое ощущение свежей радости от той книги было усилено рисунками Евгения Мигунова. Для меня «Понедельник» так и остался в памяти именно с этими рисунками, и Мигунов, в свою очередь, для многих почитателей Стругацких связан с этой книгой.

И я убежден, что, когда в последующие годы Стругацких поносили за поздние повести, страшнее всего был «Понедельник», так как ни один дряхлый режим не терпит, когда над ним смеются. У меня есть знакомый, известный художник. Всю жизнь он читает одну книгу. Дочитал, начал снова. Книга эта — «История Тома Джонса найденыша». Достойная книга.

Я поймал себя на мысли, что схож с моим приятелем.

Не раз уже по настроению или по делу открывал «Понедельник начинается в субботу» и пропадал на несколько часов, пока не прочитывал первую великолепную часть книги.

О ней и речь в нашем бестиарии.

Стругацкие создали в «Понедельнике» двойной мир. Первый — это город Соловец, в котором сконцентрировано волшебство, то ли потому, что оно исходит от Института Чародейства и Волшебства, то ли наоборот, институт возник в Соловце, так как иного, лучшего места сами его основатели отыскать не смогли.

Именно в силу этой двойственности фантастические существа, которых встречаешь в повести, либо живут в Соловце, вне института, либо имеют к институту прямое отношение и сидят в его камерах и клетках, либо по нему разгуливают.

«Внешние» создания несут на себе следы русского фольклора, пропущенного в основном сквозь призму пушкинского воображения. То есть пушкинский сказочный дуб — центр микрокосма, говорящий кот, русалка, что сидит на ветвях, а также щука в колодце и Наина Киевна, истолкованные современно, увиденные глазами младшего научного сотрудника, от этого обретают новые черты, не снившиеся и Пушкину. Если у нас есть «кот ученый», то Стругацкие предлагают нам задуматься, а что за речь и что за сказки мы услышим, познакомившись с котом.

Это мы узнаем.

Говорящая сказочная щука также делится с нами, то есть с Сашей, своими проблемами. Лишь русалка свесила с дерева акулий хвост и молчит. Правда, там еще возникает и сухая рыбья чешуя, но не сказано, русалочья ли она. Правда, как вы знаете, со Стругацкими я не согласен. Нет у русалок хвостов, о чем я имел честь сообщать. И уж тем более не может быть акульих хвостов — откуда быть таким хвостам в мирных отечественных водоемах?