Командир. Трилогия - Чупин Олег

  -Как, почему? Фон Шнелленберг как орденский фогт обязан защищать город. Я требую, что бы городу были предоставлены кнехты для защиты города, его граждан, их жизни, здоровья и имущества.

  -Господин Крумгаузен. Я передаю слова моего фогта. Господа бургомистры и магистрат города Нарвы. С 1391 г. магистрат был реорганизован и освободился от опеки фогта. Магистрат получил право распоряжаться городскими средствами. Все это было сделано по просьбе и согласия магистрата и жителей города Нарвы. Фогт Ливонского ордена в соответствии с данными договоренностями отвечает только за защиту и оборону Верхнего замка. За защиту и оборону города отвечают бургомистры и магистрат города Нарвы. На что им даровано право, собирать городские налоги и распоряжаться ими. Содержание орденского гарнизона в Верхнем замке происходит за счет средств Ливонского ордера, которыми и распоряжается нарвский фогт. От магистрата города Нарвы для оплаты строительства укреплений Верхнего замка и содержания кнехтов не поступило ни одного медного пфеннига. Господин фон Шнелленберг просил передать, что он забирает выделенных кнехтов для обороны орденского замка. Бургомистры, магистрат и горожане города Нарва могут укрыться за стенами Верхнего замка без оплаты за предоставленное убежище.

   С этими словами орденский рыцарь повернулся спиной к бургомистрам и не слушая их криков и голосовых попыток задержать уход кнехтов, скомандовал, находившихся вокруг бургомистров и их свиты орденским кнехтом, построится и следовать как можно скорее в замок. После чего, не оборачиваясь, зная, что ослушаться его приказа кнехты не посмеют, не спеша пошел по улице в сторону Верхнего замка. За ним, на ходу выстраиваясь в колонну по три, потянулась полусотня кнехтов, временно передана фон Шнелленбергом бургомистрам и магистрату для усиления обороны Нарвы.

   Отошедшие не более чем на шестьдесят шагов орденцев остановила серия взрывов, раздавшаяся со стороны реки. Все как по команде и орденцы и горожане повернули головы в сторону взрывов. Где-то там, примерно на линии городских стен поднимались три шапки пыли и дыма, причем срединная дымо-пылевая туча поднималась как раз из района нахождения Ивангородских ворот. Облака дыма и пыли по-разному подействовали на орденцев и горожан. Если последние ещё не менее пяти-семи минут пребывали в каком-то оцепенении, то орденский кнехты, подчинялась команде брата-рыцаря, споро перешли с шага на бег и побежали, все время, по мере возможности убыстряя бег, в сторону Верхнего замка.

   Выйдя из оцепенения, бургомистры послали пару, из оставшихся при них стражников, к Ивангородским воротам, разузнать, что там произошло. Примерно через полчаса посланники вернулись. Уже по их бледным лицам и фигурам, выражающим растерянность и почти панику, было видно, что произошло что-то ужасное. Один из пары стражников, на вид более пожилой, дрожащим от волнения или страха голосом начал докладывать: - Господа бургомистры. Враги взорвали Иваногородские ворота и пару прикрывающих их башен. Привратная башня и остатки двух других башен, а так же стена между ними захвачены врагами. Они начали поворачивать находящиеся в башне пушки на город. Ни господина капитана, ни кого-либо из стражников не видно. Видимо, они все убиты. Город беззащитен и фактически захвачен врагами.

   От этих слов бургомистры и их окружение бледнели буквально на глазах. Видимо этот разбойный фогт не врал о судьбе Нарвы и её жителей. Да дьявол с ней с Нарвой и её горожанами. Что будет со мной, моими близкими. Примерно так думал каждый из слышавших эти слова. Тем более что и соглядатаи уже доложили, что на кораблях находится не менее двух тысяч ратников. Да на поле за Талинскими воротами стоить рать не менее трех- трех с половиной тысяч воинов, при не менее чем полутора сотнями пушек. И откуда этот фон Шварц взялся сам и набрал такое огромное войско в пять с половиной - шесть тысяч ратников. Ведь по численности оно практически такое же, как население самой Нарвы с орденским гарнизоном и населением округи в придачу. Тут и думать не стоит. Надо срочно соглашаться с его условиями. А то сожжет город и заберет намного больше, чем запросил сейчас. Тем более что уже доложили, захватчики приступили к очистке припортовых и портовых складов и других строений. Собранное сносят на захваченные, на пристани корабли, лодки и на свои суда волокут часть собранного.

   Крумгаузен кивнув своему 'рупору', подошел к углу дома, стражник-'рупор', выскочив несколько вперед, на середину улицы и укрывшись за повезом, стал транслировать слова бургомистра васкнарвцам.

  - Эй, кто нибудь ответьте.

  -Что тебе надо сын греха?

  -С Вами хочет говорить господин бургомистр Нарвы Иоахим Крумгаузен.

  -Ну так пусть говорит, мой господин ему не запрещает.

  -Господин Иоахим хочет беседовать с господином васкнарвским фогтом фон Шварцем.

  -Мой господин фон Шварц, слушает его.

  -Передайте господину фогту, что бургомистры и магистрат города Нарва согласны с его ультиматумом. Только сумма указанная господином фогтом очень велика для маленькой и бедной Нарвы. В городе просто нет такого количества серебря.

  -Их светлость господин герцог фон Шварц (решил повысить своего патрона Прослав, хотя он подозревал, что его господин не простой московитский боярин, а не ниже князе, что при переводе на европейский табель о титулах, по мнению Прослава соответствовал титулу герцога). Указывает, что не подобает бургомистру города торговаться, как зеленщице, на рынке торгующейся за каждый пучок зелени. Герцог согласен выслушать Вашу сумму.

  -Город может собрать не более пятидесяти тысяч талеров.

  -Это оскорбление их светлости. Не менее трехста восьмидесяти тысяч полновесных серебряных талеров. Иначе воины господина фогта сами возьмут то, что ему причитается.

  -Если мы очистим казну города, то наберем не более ста тысяч талеров.

  -Господин фогт спрашивает, с какого конца начать проверять город на наличие в нем серебра.

  -Даже если заберем из магистрата все подсвечники и парадную посуду, присоединив и свою посуду, то и тогда не наберем более ста пятидесяти тысяч талеров.

  -Его светлость согласен, но интересуется, господа бургомистры и магистрат могут посоветовать, с каких сторон поджигать Ваш бедный город? Не менее трехста пятидесяти тысяч полновесных серебряных талеров.

  -Ваша светлость у нас просто нет таких денег. Мы можем попросить горожан собрать серебро. Но и тогда мы не наберем такого количества.

  - Фон Шварц может взять не только серебро, но и золото и самоцветы. Но оценивать самоцветы будет его человек. И он может взять на себя труд сбора в городе затребованной суммы. Так и быть герцог добрый человек, пусть будет ровно триста тысяч полновесных серебряных талеров.

  -Но это все равно огромная сумма. Мы не соберем её. Если Вашу светлость устроить меньшая сумма в двести тысяч талеров. То эту сумму мы сможем собрать в течении трех часов.

  -Попросите у фон Шнелленберг. Эрнст одолжи на бедность Иоахиму и Герману пару сотен тысяч талеров. Последнее слово моего господина двести пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров и не талера меньше. Время два часа. А это Вам напоминает, что время идет.

   После этих слов пушки с Талинской и Ивангородской привратных башен дали залп в сторону города. Пушенные наугад не каленые ядра, проламывали стены и крыши зданий, что они разрушали внутри этих строений, ни кто из присутствующих на переговорах не видел.

  - Если через два часа в Талинскую башню не внесут двести пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров, то эти пушки 'заговорят' вместо его светлости. И говорить они будут не менее дня. На второй день эти пушки и пушки его светлости начнут бомбардировку Верхнего замка. Так, что господа Вам отсидеться за его стенами не удастся. Пока будем проламывать стены замка, ратники господина фогта начнут проверку домов и опрос горожан для изъятия серебра, золота, самоцветов и другого ценного имущества. А поверти лично мне, спрашивать про серебро, золото и драгоценности они умеют и любят.

  -Передайте его светлости что мы выполним его требования в течении двух часов. Но просим его прекратить обстрел и разрушение города.

  - Мой господин уже сказал, что в течении двух часов ни одна пушка с его стороны не выстрелить, если его воинов не придется защищаться от нападения на них. Как вы могли убедиться господин фогт всегда, и во всем держит своё слово. Два часа господа. Через два часа Вас ждут с двухстами пятьюдесятью тысячи полновесных серебряных талеров в Талинской воротной башне.

   На два часа, какие либо действие враждующих сторон друг против друга прекратились.

  Еще до истечению двух часов по улицам ведущих к Талинской башни пошли процессии несущие один, редко когда два сундука или сундучка. Все сундуки и сундучки заносили в стоящую на ближайшем от ворот перекрестке лавку суконщика, где и оставляли их под охраной поредевшей городской стражи и секретаря магистрата, записывающего от кого, сколько серебра или золота с самоцветами принесли. По пришествию двух часов, когда воины, занимавшие Талинскую башню стали проявлять нервозность, со стороны главной площади показалась дюжина телег, загруженных мешками и сундуками. Телеги поравнялись с лавкой суконщика, казначей зашел в неё. Вскоре он вышел с секретарем, оба подошли к бургомистрам, переговорили, и казначей с секретарем пошли к башне, сопровождаемые всеми телегами, на которые пока они беседовали с бургомистрами, погрузили сундуки и сундучки из лавки. В саму башню их не пустили, но пропустили под арку ворот, откуда их не двусмысленно препроводила за черту городских стен. Отойдя и отъехав от бывших городских ворот, сейчас зияющих зевом пустой воротной арки, наровчани в сопровождении людей васкнарвского фогта, приступили к вскрытию мешков, мешочков, сундуков и сундучков. Пересчетом и взвешиванием их содержимого, оценки качества серебра, золота и самоцветов, а по самоцветам еще и их оценка. Это увлекательнейшее занятие продолжалось порядка трех часов. Однако и бургомистрам скучать не пришлось, их так же 'пригласили' лично к господину фогту для беседы, которая и прошла в пристроенной к башне караулке стражи в 'теплой' и 'дружеской' обстановке. В ходе, которой бургомистрам было предложено доплатить не достающую сумму от первоначально озвученного выкупа и сумму за беспокойство господина фогта. Учитывая, бедственное положение присутствующих на переговорах господ Иоахима Крумгаузена и Германа тур Моэлена, другая сторона в лице васкнарвского фогта фон Шварца согласна получить не доплаченные суммы в рассрочку с учетам процентной ставки по кредитам и проценту за пользования чужими деньгами, в равной доле в фиксированной сумме в пятьдесят тысяч полновесных серебряных талеров. Выплата должна производится в течении десяти лет, начиная с будущего года один раз в год первого сентября или ранее, но по личному письму господина фон Шварца, тем лицам которые будут указаны в письме. Доставка монет к месту их передачи ложится на магистрат города Нарвы. Если уважаемая противная сторона согласна, то пусть она даст распоряжение о доставлении в караулку соответствующего пергамента для двух экземплярах обязательства, большую и малую печати магистрата города Нарвы, чернила, перья, воск, книгу магистрата, для записи и регистрации данной сделки. А пока их подчиненные ходят за указанными вещами, господа бургомистры могут выпить вина из подвалов монастыря Раквели. Вот за такими заботами и прошли три часа. Пересчетчики как сдатчики, так и приемщики не сошлись в сумме. С серебром и золотом все было понятно, и ни каких разногласий не было. Золото принимали по весу из расчета один грамм золота за пять грамм серебра. Хотя реальное соотношения стоимости золота к серебру было 1/10, а не 1/5. Но цену устанавливает сильнейший. А вот с оценкой самоцветов сдатчики и приемщики не сошлись в цене. По мнении приемщиков, сдатчики безбожно завысили их цену. А сдатчики считали, что это приемщики существенно занизили цену камней. Решил как всегда в споре сильнейший. В этот раз им был фон Шварц. Он просто встал на позицию приемщиков и обязал сдатчиков донести недостачу в тридцать тысяч полновесных серебряных талеров, в течении получаса. На этом спор и прекратился. А пока казначея и секретаря магистрата пригласили в караулку, где секретарь написал в двух экземплярах обязательства, заверил оба экземпляра малой печатью города Нарвы, сам заверил их своей подписью, а присутствующие при этом оба бургомистра и казначей так же приложили к экземплярам обязательства свои руки, подписав их. После скрепили оба экземпляра большой печатью города Нарва на красном воске. И произвели регистрацию данной сделки, записав её в книгу магистрата. В итоги этих манипуляций на свет появился любопытный документ, наверное, в данное время единственный в своём роде.